3 сентября стало известно о вынесении оправдательного приговора Нике Кация – бывшему журналисту и участнику проевропейских акций. Его обвиняли по тяжелой «наркотической» статье (ст.260, часть 6 УК – хранение в крупном размере, предусматривающей от 8 до 20 лет лишения свободы или пожизненный срок). Кация был арестован 7 декабря 2024 года – в разгар протестов, и почти девять месяцев провел в изоляторе.
На заключительном слушании судья Тамар Мчедлишвили признала доказательства обвинения недостаточными: при обыске отсутствовали независимые свидетели, а экспертиза не выявила следов наркотиков в организме. В итоге Кация был оправдан и освобожден прямо в зале суда – это стало одним из немногих случаев, когда фигурант «протестных дел» вышел на свободу.
Аналогичные дела с противоположным результатом
За день до этого, 2 сентября, тот же Тбилисский городской суд вынес противоположное решение по аналогичному делу. Россиянин Антон Чечин, задержанный после ноябрьских акций, получил 8 лет и 6 месяцев лишения свободы за хранение наркотиков в крупном размере. Его жена рассказывала, что при задержании его несколько раз ударили, а наркотик подложили прямо в куртку.
В деле Чечина присутствовали и значительные пробелы: процедура обыска сопровождалась серьезными нарушениями: уличного досмотра и видеозаписи не было, «изъятие» оформили уже в автомобиле, без свидетелей. Единственным «нейтральным» свидетелем оказалась переводчица, которая позже была допрошена как свидетельница обвинения – именно это, как отмечают юристы, стало отличием от дел грузинских активистов, оправданных по тем же статьям. Защита указывала на пробелы в протоколах и на сомнительность доказательств, однако суд признал материалы достаточными.
Приговор Чечина особенно контрастирует с делами двух других активистов Георгия Ахобадзе и Тедо Абрамова, также обвиненных в хранении наркотиков в крупном размере. В их случаях именно отсутствие видеозаписи обыска стало одним из ключевых факторов оправдания: суд признал доказательства недостаточными и освободил обоих активистов. В деле Чечина, напротив, такие же процессуальные пробелы не помешали вынести самый суровый приговор среди участников протестов.
Судебные поблажки
Накануне освобождения Ники Кация суд вынес обвинительные приговоры по делам сразу 11-ти участников ноябрьских акций. Среди фигурантов – актер Андро Чичинадзе, комик Онисе Цхададзе, историк Гурам Мирцхулава и двое граждан Украины – Руслан Сиваков и Сергей Кухарчук.
Изначально их обвиняли в «организованном групповом насилии» (ст.225 УК), что грозило до 9 лет тюрьмы. Однако судья переквалифицировала обвинение на более мягкую статью – «участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок» (ст.226 УК). Несмотря на это, все 11 были признаны виновными и получили по два года лишения свободы.
Брат осужденного комика Онисе Цхададзе Сандро Цхададзе после оглашения вердикта заявил, что переквалификация не должна восприниматься как жест доброй воли:
«Я уже больше недели говорил, что переквалифицируют на два года. Ожидать полного освобождения в предвыборный период, когда власть пытается заглушить протест, было бы безумием – наоборот, это только усилило бы протест. Теперь запустят пропаганду, что мы еще и благодарны должны быть, будто бы святой Бидзина и святой Мурусидзе (Леван Мурусидзе – человек, которого считают одним из лидеров т. н. «судебного клана», — прим. ред.) проявили милость».
«Принудительная психиатрия»: методы КГБ в современной Грузии
Тактика «сглаживания»
Политолог Гия Хухашвили отмечает, что сегодняшняя судебная практика носит системный характер и встроена в стратегию власти. По его словам, правящая партия методично строит авторитарный режим по российскому образцу, где появление политзаключенных становится естественным следствием контроля над общественной и политической жизнью.
По мнению Хухашвили, власть действует ситуативно, подстраивая приговоры под конкретный момент:
«Эти процессы идут под режимом некоего тестирования. Они как бы во времени растянуты, и в принципе эти вердикты зависят от конкретной ситуации на тот момент, когда судья должен объявить политически ангажированные решения».
Эксперт отмечает, что в текущей ситуации власть местами идет на незначительные уступки – сокращая сроки там, где это можно, по их мнению. Осужденным за участие в протестах дают не максимальные наказания, а «гуманные» два года, чтобы, как говорит Хухашвили, «подкормить грузинский конформизм» и создать впечатление сбалансированности.
«Кого посадили за наркотики, то есть за хранение наркотиков, тех как бы отпустили. А кого посадили напрямую из-за протеста, то есть по политическим мотивам напрямую, не подкладывая наркотики, а именно по политическим мотивам, им как бы хотели присудить большие сроки, но в конце решили – для того, чтобы подкормить этот грузинский конформизм – присудить меньше, чтобы люди, которые, с одной стороны, ложатся под власть, но с другой – их хотя бы немного мучает совесть, могли сказать, что все-таки дали гуманные сроки, а не по полной катушке…
В принципе, они [«Грузинская мечта»] очень хорошо использовали в своё время именно наркоманов, уличную шпану и так далее. Это тоже определенный месседж: протестовать нельзя, но за наркотики можно и выпустить. Это тоже определенный такой кошерный, но все-таки месседж».
Отдельно Хухашвили обращает внимание на то, что в отношении иностранцев эти правила работают иначе: «Позавчера опять же присудили российскому гражданину 8 лет… Думаю, этот человек, исходя из того, что есть серьезное подозрение, что наши власти очень плотно сотрудничают с российскими спецслужбами, – политический рецидивист. По российскому заказу нужно было его подвести под большой срок… Это еще и месседж другим иностранным гражданам: не надо рыпаться особенно».
При этом эксперт подчеркивает, что нынешняя гуманность «Грузинской мечты» локальна и не представляет собой элемент общей политики:
«Может быть, они тактически играют, где-то пытаются показать гуманность, но в принципе они выбрали путь, который определяет, что только вперед надо идти, останавливаться нельзя. То есть система сама заражена т. н. политической булимией. Ей всегда надо наступать, всегда надо что-то кушать, новую пищу искать. Остановиться – это значит ослабить. И особых иллюзий, что они во внешней или во внутренней политике где-то что-то уступят, я не вижу. Уступка считается для режима всегда проявлением слабости».
Тем временем на рассмотрении в суде остаются еще два дела по тем же «наркотическим» статьям – против российских активистов Артема Грибуля и Анастасии Зиновкиной, задержанных в декабре 2024 года. Оба, как и Антон Чечин, заявляют, что наркотики им были подброшены при задержании. Решение по делу Грибуль-Зиновкина ожидается в ближайшие недели.
Замороженные счета семи НПО: Грузия «на шаг ближе к российской модели»
