В новом эпизоде Эпохи размытых ориентиров поговорим о современном «новом мухаджирстве», которое разворачивается не через изгнание, а через ассимиляцию, и его инструменты хорошо узнаваемы в сегодняшней реальности Абхазии.
Меня зовут Марта Ардашелия. И вы знаете что делать, чтобы поддержать независимую журналистику, — все ссылки в описании.
Язык — один из инструментов ассимиляции. Абхазский формально имеет статус государственного, но в повседневной жизни всё чаще вытесняется русским: в образовании, в медиа, в официальном делопроизводстве.
Язык перестаёт быть средством мышления и постепенно превращается в необязательный символ сомнительной государственности и независимости Абхазии. Вместе с языком размывается и сама идентичность.
Другой инструмент, который использует Кремль, — демографическое давление. Попытки заселения Абхазии гражданами России подаются как экономическая необходимость, стимул для развития, привлечения инвестиций. Но за этим стоит хорошо знакомая историческая логика: изменение состава населения как способ изменить будущее территории. Это уже не корабли с мухаджирами, а манипуляции с рынком недвижимости, подстегивание трудовой миграции и «естественные процессы», которые со временем могут сделать коренной народ меньшинством на собственной земле.
Особое место в этой цепочке занимает закон об апартаментах. Формально — экономический проект, обещающий доходы и развитие. По сути — механизм, открывающий двери негражданам для массового приобретения ими недвижимости и дальнейшего закрепления чужого присутствия. Это ассимиляция, оформленная юридически: без выстрелов, без депортаций, но с тем же итогом — размыванием границ между «своим» и «чужим», до полного исчезновения первого. Возможно поэтому абхазы так отчаянно борются с ее принятием.
С учетом реальности, историческая память о мухаджирстве становится не просто воспоминанием о прошлом, а предупреждением. Многие потомки абхазов в Турции сохранили себя, потому что знали: они в изгнании.
Сегодня же ассимиляция происходит дома — и именно поэтому её абхазам так трудно распознать и остановить.