Несмотря на суровые нравы консервативного общества, голос грузинских женщин слышен все громче. В том числе, когда они шутят. Гендерным различиям в восприятии юмора посвящено не одно исследование. К примеру, мужчины предпочитают агрессивно шутить про секс, в то время как женщины более нейтральны. И хотя с каждым днем гендерные стереотипы становятся все менее актуальными, они все же существуют.
Лика Барабадзе – психотерапевт. Копаться в себе – ее работа и призвание. Юмор дает возможность дистанцироваться от проблем и смотреть на вещи с нового ракурса.
«Юмор помогает мне посмеяться над собой и над ситуацией. И проблемы уходят».
Лика шутит на все актуальные темы. Запретов нет.
«Если у меня нет расистских шуток, то это лишь потому, что я просто никогда не шучу про расизм и в жизни. На стендапе я, напротив, стараюсь быть смелее, чем в реальной жизни».
Нинико Лекишвили – журналист, инженер киномонтажа. Американские стендапы смотрела с детства.
«Это словно помогало мне маленькой понимать этот мир».
Источник ее юмора – личный опыт. На сцене девушка говорит о том, что важно для нее в этот момент – будь то любовные отношения, проблемы со здоровьем или права женщин.
«Я пытаюсь с юмором смотреть на то, что происходит вокруг меня. И рассказываю об этом так, как рассказала бы своим друзьям. Если же я не касаюсь какой-то темы, то только потому, что об этом просто не задумывалась или не придумала смешную, на мой взгляд, шутку. Для меня нет темы, которую бы я целенаправленно обходила стороной».
Ана Сихарулидзе – литературовед, преподаватель. Уже не припомнит, как и когда решила заняться стендапом.
«Казалось, хотела заниматься этим всегда».
Когда девушка впервые увидела стендап, не думала, что сможет выйти к аудитории и шутить в микрофон. Три года назад она впервые попробовала сделать это. Темы для шуток подсказывает сама жизнь.
«В определенный момент жизни в голове начинают крутиться левацкие идеи, или ты начинаешь думать о бедности. В последнее время я много шучу о красивых людях, о том, что значит быть красивым или некрасивым».
Для девушки нет табу, но она тщательно обдумывает, насколько тема сенситивная и как ее воспримет зритель.
О девушках на грузинской сцене
Лика:
«Их не очень много. Но я чувствую, что парни из стендапа и аудитория нас уважают. Девочки в грузинском стендапе очень эгалитарные. В принципе, если мы по злому шутим о ком-то, значит, у этого человека больше привилегий, чем у нас – женщин. А если мы шутим про женщин, то стараемся быть с ними солидарными. Мы, как женщины, друг друга поддерживаем.
Женщины про женщин шутят не так, как мужчины про женщин. У меня есть любимые стендаперы, которых я смотрю. Например, американская стендаперша Элайза Шерзингер. Там они поддерживают других женщин, с большим пониманием к ним относятся. Это больше не про милосердие, а про понимание. И поэтому автоматически срабатывает эмпатия – находясь в позиции, когда у тебя меньше места в обществе, ты видишь кого-то в таком же положении. Над ними не хочется шутить».
Нинико:
«Нас всего три девушки, которые занимаются стендапом на постоянной основе. Хотелось бы, чтобы как можно больше девушек занималось юмором. Мужской и женский юмор не отличаются, но отличаются люди и темы, которые они затрагивают. Возможно, я о чем-то не шучу, но об этом может пошутить другой. И вот это очень важно. Мальчиков больше, но те девушки, которые есть, – очень запоминающиеся.
В принципе, мне нравится, как шутят женщины в Грузии. Девушки нашей стендап-сцены делают это со вкусом, необычно. У них глубокий юмор. У некоторых в юморе прослеживаются очень философские взгляды. Это делает меня счастливой. Стендап отличается от других юмористических жанров. Он помогает задуматься о вещах, о которых раньше не задумывался. Это не просто комедия, это мысли одного человека, упакованные в юмористическую оболочку».
Нинико Лекишвили
Ана:
«Нас очень мало. Многие девушки просто не осмеливаются. Они не так уверены в себе, несмотря на то, что атмосфера в сообществе в целом дружеская».
Мужской и женский юмор: в чем разница
Лика:
«Разница есть, но не потому что у женщин другой юмор, не такой, как у мужчин. У нас просто разное восприятие мира. Там, где у нас есть одинаковый опыт, – особых различий нет. Про Covid-19 мы шутим как-то похоже, понимаем друг друга. Но если будет тема аборта, то мы, конечно, будем шутить по-разному».
Нинико:
«Говорят, для мужчины женщина обладает чувством юмора, если смеется над его шутками. А женщина считает мужчину смешным, если он ее смешит. Такие теории существуют, но я с ними не согласна. Не могу сказать, что наш юмор отличается. Возможно, я даже не обращала на это внимания. Юмор в большинстве своем зависит от людей, а не от пола. В нашем стендапе нет таких различий. Ни один комик не говорил мне, что у меня женский юмор».
Ана:
«Мне очень не нравится, когда юмор разделяют по гендеру. Был случай, когда мой друг разговаривал со знакомым, и тот сказал ему, что не любит женщин- стендаперов, потому что они всегда говорят о менструации и сексе. Единственная разница может заключаться в тематической подборке. И правда, женщины стендаперы говорят о своем теле, сексуальном опыте и менструации. Но это естественно, потому что женщины в стендапе у нас – что-то новое. И эти, казалось бы, примитивные темы попросту пока не обсуждались, это ново для нас. Мы пока говорим на такие простые темы, потому что начали говорить только сейчас».
О табуированных темах
Лика:
«Тема секса меня и женщин-стендаперов в целом не смущает, потому что сама натура стендапа такова – выносить что-то скандальное, порой шокирующее. В патриархальной стране шуток про секс больше, чем в не патриархальной, поскольку там это не шокирует, а здесь – да. Когда ты женщина и говоришь о сексе, ты получаешь больше реакции. В аудитории чувствуется напряжение, которого нет, когда со сцены об этом говорит мужчина. Мне как стендаперу это уже понятно. Если мне лень что-то писать, я просто выхожу и говорю о сексе – это всегда работает».
Нинико:
«Я всегда говорю о сексе. В принципе, в основном об этом я и говорю. У многих сложилось впечатление, что девушка не может этого делать. Но как по мне, так это что-то обычное. Ведь и мужчины, и женщины об этом говорят. Не имеет значения, скажешь ты это просто в жизни или на сцене. Мужчины делали это всегда, поэтому никто не удивляется. Но с женщинами иначе. Хотя для меня это, конечно, нормально и обычно. Собственно, поэтому почти 80% процентов моего юмора основано на этом – будь то мастурбация, секс с человеком на одну ночь или менструация. Любая тема.
В основном это вызывает смех. Помидоры пока никто не кидал».
Ана:
«Аудитория, которая приходит к нам, – мы почти всех уже знаем. Это в основном люди с широким кругозором. Но если мой стендап увидит больше людей, не исключено, что это вызовет агрессию. Я, например, никогда не разрешала, чтобы записи моего стендапа выкладывали в соцсети. Есть темы, обсуждения которых я не хочу, чтобы увидели, например, мои родственники. Парни советуют мне не зацикливаться, но я не могу объяснить, почему это ставит нас в неловкое положение».
О стереотипах в юморе
Лика:
«Я не согласна с тем, что женщины в юморе милосерднее. Это тоже какой-то стереотип – дескать мы всех понимаем. Все потому что у нас нет позиции силы, и если я, как женщина, шучу над мужчиной – это ирония и сарказм. Будто я не могу его унизить, потому что он и так стоит выше меня. И своими шутками я пытаюсь показать, насколько это все несправедливо. Если я буду шутить над кем-то, кто по какому-то социальному уровню, по культуре стоит ниже меня, у которой в жизни больше привилегий, то это немилосердно. Это жестоко, так как получается, что я свою силу направляю на унижение.
Мне не нравится, как шутят в Грузии о женщинах. Суть в том, что они смотрят на нас сверху вниз. Обыкновенный сексизм, объективизация женщин – везде так».
Лика Барабадзе
Нинико:
«Конечно, есть шутки, которые, на мой взгляд, очень стереотипны. И это не смешно. Но в силу определенных причин некоторые могут и посмеяться. На Stand-Up Tbilisi у нас есть открытый микрофон, то есть никто не ограничен, любой может выйти и зафиксировать свою мысль. Были случаи, когда кто-то шутил так, что это было неприятно женщинам. Но вы можете подняться на сцену и ответить предыдущему стендаперу действительно смешными шутками, тем самым, дав понять, что у него смешно не получилось. Вообще есть люди, которые шутят на очень сенситивные для кого-то темы. Но в целом юмор – сфера, которую не загнать в рамки. Тебе либо смешно, либо нет, ты либо любишь комика, либо нет. В обществе мужчины, к сожалению, иногда неправильно шутят о женщинах, но и у них есть своя аудитория, которой от этого смешно».
Ана:
«Проблемы сексизма, я считаю, в нашем стендапе нет. Напротив, у парней тоже есть феминистские шутки. Но когда ты выходишь на сцену, у тебя – семь минут. Я не против стереотипов в принципе, потому что это экономит твою энергию и ведет к успеху. Мне, к примеру, делают замечания, что у меня стереотипные мысли о парнях. Но я и сама знаю, что иногда преувеличиваю».
Шутка о женщинах, которая вывела из себя
Лика:
«Это была шутка сексуального характера. Парень со сцены рассказывал, как встретился с девушкой из Tinder. Причем, в этом стендапе был заметен и сексизм. Парень был не из Грузии, иностранец. И он шутил не просто о женщинах, он шутил об армянских и грузинских женщинах. И это было вдвойне неприятно. Потому что он смотрел на нас сверху – и с позиции мужчины, и с позиции представителя другой национальности. Он рассказывал об этой встрече… В начале был недоволен, что у нас нет такой сексуальной свободы, как в его стране. И он очень нелицеприятно отзывался о встрече. Стало просто обидно за девушку, которая с ним встретилась, а он потом просто использовал это как материал, чтобы над ней посмеяться».
Нинико:
«Помню, на сцену поднялся парень и рассказал, что делал девушке куниллингус. А у женщины был такой клитор, что он чуть не задохнулся. Ну это такая тема… Если парень переживает, что может задохнуться из-за клитора, то что должна говорить женщина? И когда он закончил выступление, второй комик, занявший сцену, своими шутками дал понять, что на эти темы шутить можно, но это не так уж и смешно».
Ана:
«На открытом микрофоне выступал один иностранец. Он говорил, что в Грузии сексуально замкнутые девушки. Потом говорил, как поехал в Ереван и Баку, и сравнивал страны в зависимости от того, где ему повезло, где с ним вступили в интимную связь. То есть он определял достоинство страны по тому, кто ему не отказал. Его даже просили уйти со сцены».
Как Роберт де Ниро, провожая домой девушку, оказался в Тбилиси
Женский стендап как манифест
Лика:
«Стендап часто принимает форму протеста или манифеста. Лично для меня и для многих девочек здесь – это платформа, где можно обозначить наши проблемы. Любой хороший стендап застрагивает социальные темы. В противном случае он может забыться. Все великие стандаперы говорят о таких серьезных вещах, как религия, толерантность… То же самое с женщинами. Отношение меняется. Особенно, когда выходишь с шутками на табуированные темы. Ты видишь, что аудитория, вальяжно попивавшая пиво, вдруг начинает тебя внимательно слушать. Ты понимаешь, где начинается их зона дискомфорта. Это первый шаг к тому, чтобы заставить их подумать о вещах, доставляющих неудобство. Появляется два варианта: либо человек пытается понять, почему ему это доставило дискомфорт, и принимает это, либо встает и уходит. Но наша задача – создать этот дискомфорт, чтобы потом об этой теме начали говорить».
Ана:
«У меня порой складывается впечатление, что женский стендап – это своего рода манифест. Возможно, это необычно, что сегодня на Кавказе женщина делает стендап, но в Канаде, к примеру, это ничего не значит. Получается, что это лишняя романтизация. Я не активна в соцсетях, не хожу на акции, не имею менталитета активиста. У меня зачастую появляются феминистские шутки. И когда я раздражаюсь, то могу выплеснуть свою агрессию в стендапе. Это моя платформа для самовыражения. И мне нравится доносить до сознания людей какую-то мысль. Мне кажется, что так я выполняю какой-то долг перед женщинами».
Нинико:
«Думаю, стендап сам по себе уже манифест, выражение мысли. Не знаю, насколько это протест… Когда я выхожу на сцену, я не выражаю этим свой протест. Я стараюсь сделать то, что мне нравится и в чем я не ограничена. Никто не устанавливает мне рамки: скажи то, не говори этого. Я свободна в том, что делаю. Темы, которые кто-то может воспринять как протест, – моя повседневность. И если в обычной жизни у меня возникает протест к чему-либо, то это необязательно касается ущемления меня как женщины, необязательно связано с полом и гендером. Когда мужчина выходит на сцену, никто не говорит, что он, таким образом, выражает протест. Он смешной комик. Я хочу, чтобы так же говорили о женщинах. Я не выхожу на сцену ради протеста. Я выхожу, потому что хочу поделиться своими смешными мыслями».
