29 июня в Москве пришли с обысками к главному редактору издания «Проект» Роману Баданину, его сотрудникам Марии Жолобовой и Михаилу Рубину. Они проходят свидетелями по делу о клевете на бизнесмена Илью Трабера — фильм о нем вышел в 2017 году на «Дожде», где тогда работал Баданин.
«Именно сегодня, в день, когда должен был выйти материал про Колокольцева, вдруг выяснилось, что дело по этому материалу не требует отлагательств», — подчеркнул Михаил Рубин, когда ему удалось поговорить с журналистами.
Речь идет о большом материале про российского министра внутренних дел Владимира Колокольцева, авторы которого — как раз Жолобова и Баданин.
Русская служба Би-би-си вспоминает другие случаи, когда журналисты в России в последние годы становились фигурантами уголовных и административных дел или подвергались обыскам.
Иван Голунов, «Медуза» (издание включено в реестр иностранных агентов), 2019 год
Что случилось: Расследователя «Медузы» Ивана Голунова задержали оперативники УВД по ЗАО: они якобы нашли у него в рюкзаке наркотики. Новую порцию веществ обнаружили при обыске в его квартире.
Голунов в тот момент работал над расследованием про похоронный бизнес. Находясь в суде по избранию ему меры пресечения, он сказал коллегам, что его арест может иметь отношение к этому расследованию.
Контекст: Как только стало известно о задержании Голунова, у Петровки, 38 сразу же начались одиночные пикеты в его поддержку: там собрались коллеги, активисты и просто читатели. В защиту Голунова высказались известные люди, газеты РБК, «Коммерсант» и «Ведомости» вышли с совместным заявлением и одинаковой надписью на первой полосе — «Я/Мы Иван Голунов». В день заседания по мере пресечения несколько сотен человек весь день ждали у здания суда. 12 июня прошёл несогласованный марш против фабрикации уголовных дел.
За Голунова заступились не только журналисты и оппозиционеры. Омбудсмен Татьяна Москалькова, по информации «Новой газеты», доложила Владимиру Путину о деле журналиста и предложила смягчить меру пресечения.
Чем кончилось: Голунова сначала отправили под домашний арест, а через два дня с него сняли обвинения. Полицейских, задержавших его, судили, они получили от 5 до 12 лет колонии за фальсификацию доказательств и незаконный оборот наркотиков. Расследование Голунова о похоронном бизнесе вышло с помощью его коллег-расследователей из других изданий.
Иван Сафронов, 2020 год
Что случилось: 7 июля 2020 года Ивана Сафронова задержали на выходе из дома и обвинили в госизмене.
За два месяца до ареста Сафронов перестал работать в журналистике и перешел на работу в «Роскосмос». Однако защитники уверены, что дело на самом деле связано с его работой в СМИ. Сафронов много лет писал в «Коммерсанте» про вооруженные силы. В 2019 году он вместе со всем отделом политики газеты был уволен по требованию владельца Алишера Усманова — коллеги по отделу ушли вместе с ним.
Суть обвинений в адрес Сафронова все еще не ясна, так как следствие отказывается их конкретизировать. Но, согласно материалам дела, речь идет о событиях 2017 года, когда он еще работал журналистом.
Контекст: Коллеги Сафронова стояли за него в одиночных пикетах. На ежегодной пресс-конференции президент Владимир Путин прокомментировал дело Сафронова, сказав, что его журналистское прошлое тут ни при чем. «Его же осудили не за то, что он работал журналистом, не за его журналистскую деятельность профессиональную, а за период его работы в качестве советника в «Роскосмосе» и за ту информацию, которую он передавал, насколько я знаю, сотрудникам одной из европейских спецслужб», — сказал президент.
Чем кончилось: Сафронов больше года находится в СИЗО, следствие все еще не закончено, но под уголовное дело попал и его адвокат Иван Павлов. Его обвинили в разглашении данных по делу Сафронова журналистам.
Роман Анин, «Важные истории», 2021 год
Что случилось: 9 апреля у главного редактора «Важных историй» Романа Анина прошел обыск по делу о неприкосновенности частной жизни.
Дело касалось его публикации в «Новой газете» от 2016 года. В тексте утверждалось, что жена Игоря Сечина Ольга якобы отдыхала на шикарной яхте St. Princess Olga. В том же году Сечин подал иск и выиграл суд у «Новой газеты», ей пришлось опубликовать опровержение. Но потом появилось еще и уголовное дело.
Контекст: В 2020 году Анин основал свое расследовательское медиа «Важные истории». За год они успели выпустить расследования о предполагаемой дочери Путина Катерине Тихоновой и его возможном зяте Кирилле Шамалове, о фальсификациях на голосовании по новой Конституции, о квартирах близких родственников Рамзана Кадырова.
Чем кончилось: Анин остался свидетелем по уголовному делу. «Важные истории» продолжают работать.
Александр Шварев, «Росбалт», 2019 год
Что случилось: В апреле 2019 года к журналисту Александру Швареву пришли с обыском. По версии следствия, журналист требовал у казахстанского бизнесмена Кенеса Ракишева 50 тысяч долларов за удаление компрометирующих того публикаций, а еще распространял сведения, порочащие бизнесмена Алишера Усманова.
В ноябре 2019 года Шварева заочно арестовали и объявили в розыск. По этим обвинениям ему грозит до 15 лет лишения свободы.
Контекст: К моменту ареста журналист уже был за границей: он рассказал, что его предупредили о надвигающемся уголовном деле. В «пояснительной записке» читателям «Росбалта» Шварев заявил, что его преследование якобы организовали Усманов со своим бизнес-партнером Андреем Скочем.
Чем кончилось: В 2020 году главный редактор Росбалта рассказал, что Шварев получил убежище в Латвии и продолжает сотрудничать с редакцией.
Давид Френкель, «Медиазона», 2020 год
Что случилось: Фотограф Давид Френкель освещал в Петербурге голосование по поправкам в Конституцию. Он приехал на участок, откуда сообщили, что пытаются удалить члена комиссии с правом решающего голоса. Тогда председатель велела удалить с участка уже самого Френкеля. Охранник заломил ему руку, повалил и ударил по руке кулаком. Фотограф почувствовал сильную боль — выяснилось, что это перелом.
Контекст: Френкель регулярно оказывается мишенью для правоохранительных органов Петербурга. Он много раз был задержан на митингах, несмотря на все документы и отличительные знаки. На акции протеста 23 января его задержали еще до того, как на площади собрались митингующие. На видео и фото задержания видно, что фотограф был в жилетке «Пресса».
Чем кончилось: С участка Френкеля увезли в больницу и отправили на срочную операцию: ему вставили в руку металлический штифт. А потом пострадавшего журналиста еще и оштрафовали на 2500 рублей.
Суд решил, что он «провоцировал конфликтную ситуацию в некорректной вызывающей форме, требовал ответа от присутствующих наблюдателей на знание нормативно-правовых актов по общероссийскому голосованию» и снимал так, что это угрожало конфиденциальности персональных данных.
Сергей Смирнов, «Медиазона», 2021 год
Что случилось: 4 февраля главного редактора “Медиазоны” Сергея Смирнова арестовали на 25 суток (в апелляции срок сократили до 15 суток). В вину ему вменили ретвит поста, где упоминалось время будущей акции в поддержку Навального. Твит был шуточный, речь в нем шла не о митинге, а о внешнем сходстве главного редактора «Медиазоны» с лидером панк-группы «Тараканы!» Дмитрием Спириным, который на приведенной в посте фотографии действительно призывал выйти на митинг.
Контекст: «Медиазона» основана участниками Pussy Riot и пишет в первую очередь о судах, тюрьмах и полицейском насилии.
Чем кончилось: Смирнова, как и многих арестованных на зимних протестах, отправили в подмосковную миграционную тюрьму в Сахарово. Условия содержания были тяжелыми: он жаловался на жару в камерах, сменяющуюся холодом по ночам.
Светлана Прокопьева, 2019 год
Что случилось: На псковскую журналистку Светлану Прокопьеву завели уголовное дело за оправдание терроризма. Поводом послужил ее эфир на «Эхе Москвы в Пскове»: на радио Прокопьева комментировала взрыв, который устроил 17-летний Михаил Жлобицкий в УФСБ Архангельска (он погиб, никто больше не пострадал), и связала его поступок с социальной обстановкой в стране.
Контекст: Прокопьева — бывший главный редактор независимой местной газеты «Псковская губерния». Именно она в 2014 году впервые сообщила о похоронах псковских десантников, погибших на Востоке Украины. Это стало одним из доказательств присутствия российских военнослужащих на Донбассе. Возможно, поэтому ее дело стало самым резонансным из случаев оправдания терроризма в России.
Чем кончилось: Прокопьевой назначили 500 тысяч штрафа — этот приговор ее группа поддержки восприняла почти как победу, так как ей грозило тюремное заключение. Тем не менее журналистка остается в списке экстремистов и террористов Росфинмониторинга — это значит, что все ее счета заблокированы. Это создает попавшим в список проблемы с работой и фактически обрекает на бедность.
Александр Пичугин, «Репортер НН», 2020 год
Что случилось: Нижегородский журналист оказался первым осужденным в России по новой статье о распространении фейков.
Контекст: Пичугин опубликовал в телеграм-канале сообщение о том, что люди нарушают самоизоляцию и собираются в церквях в Вербное воскресенье. Оформил он пост «в стиле тоталитарного объявления в духе Оруэлла», упоминая о спланированной акции некой таинственной организации по инфицированию населения, которая выпадает как раз на Вербное воскресенье и Пасху. Открыто написать о том, что церковные руководители не подчиняются ковидным ограничениям, он опасался. Но суд не понял ни иносказательности, ни саркастического тона поста.
Чем закончилось: Пичугин получил 300 тысяч рублей штрафа.
Ирина Славина, KozaPress, 2020 год
Что случилось: Независимый журналист из Нижнего Новгорода Ирина Славина публично покончила с собой — в предсмертной записке она попросила винить в ее смерти Российскую Федерацию.
Контекст: Семья, друзья и коллеги убеждены, что причиной самоубийства стало давление властей на Ирину.
Она основала независимое СМИ, куда писала в основном сама: другие издания побаивались публиковать подобные тексты. KozaPress не приносила достаточно денег на жизнь, а вдобавок Славину регулярно судили и штрафовали по административным делам: за неуважение к власти в шуточном твите, за оскорбление местного члена ОНФ в «Фейсбуке», за якобы недостоверную информацию о коронавирусе. А накануне самоубийства Славиной к ней домой пришли с обыском и изъяли все электронные устройства. «Я осталась без средств производства», — пожаловалась тогда Ирина.
Чем кончилось: Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков выразил соболезнования семье Славиной. Президент Владимир Путин в свою очередь заявил, что не понимает причин самоубийства журналистки. О привлечении к ответственности кого-либо из силовиков, принимавших решение об обыске у Славиной и проводивших его, не сообщалось.
«Новые колеса», 2020 год
Что случилось: Независимая калининградская газета «Новые колеса» была закрыта через суд в десятый раз.
Контекст: Бывший депутат и издатель газеты «Новые колеса» Игорь Рудников еще в 2017 году попал в СИЗО. В газете он выпустил расследование о незадекларированной недвижимости главы местного СК. Вскоре после этого его обвинили в вымогательстве взятки у этого самого генерала.
После почти двух лет в СИЗО Рудников получил относительно мягкий приговор и вышел на свободу. У его издания «Новые колеса» много раз отнимали регистрацию СМИ. На этот раз — потому, что издание не выходило больше года. Суд не учел, что издатель в этот момент сидел в тюрьме, а счета издания были заморожены из-за следственных действий.
Чем кончилось: Всякий раз Рудников немного меняет название своей газеты и продолжает ее выпускать.
Абдулмумин Гаджиев, «Черновик», 2019 год
Что случилось: Журналиста дагестанской независимой газеты “Черновик” Абдулмумина Гаджиева арестовали и обвинили в финансировании терроризма. Свою вину Гаджиев не признает.
Контекст: Правозащитная организация «Мемориал» (признана в России иноагентом) признала журналиста политзаключенным и потребовала немедленно его освободить. За него заступились омбудсмен Татьяна Москалькова, Союз журналистов России и Human Rights Watch.
Чем кончилось: Гаджиев остается под стражей.
