Президент России Владимир Путин в четверг объявил о том, что договорился с президентом Беларуси Александром Лукашенко об интеграции. По словам двух президентов, Россия и Беларусь в ближайшие годы ждут единые финансовый и нефтяной рынки, единое налоговое законодательство и даже, возможно, общий парламент. Какие последствия будут у этих решений?
Главной темой последней перед думскими выборами встречи Путина и Лукашенко стала интеграция двух государств. На пресс-конференции по итогам уже пятых за год переговоров с белорусским президентом Путин «с удовлетворением» отметил, что стороны согласовали «все 28 программ».
Под программами имеются в виду так называемые дорожные карты. Они появились в 2018 году как попытка сдвинуть с места забуксовавший процесс интеграции двух стран.
Карты разрабатывала специально созданная под эту задачу рабочая группа. С российской стороны ее возглавлял тогда еще глава минэкономразвития Максим Орешкин, с белорусской — министр экономики Дмитрий Крутой. Именно они «упаковали» интеграцию в 31 дорожную карту, по принципу «две суверенные страны», — объяснял Орешкин.
Этим пояснением приходится довольствоваться до сих пор: содержание дорожных карт не раскрывалось, в том числе и на вчерашней пресс-конференции Путина и Лукашенко.
Относительно открыто обсуждались только частные, хотя и крайне болезненные вопросы — вроде компенсации за налоговый маневр в нефтяной отрасли, из-за которого Беларусь лишалась скидок на российскую нефть. Белорусскую оппозицию, для которой вопрос интеграции — один из краеугольных, такой стиль обсуждения предсказуемо возмущал.
С количественными показателями тоже понятно мало. По плану группы «Орешкина-Крутого» — так ее называл сам бывший глава российского минэка — в интеграционный пакет входила 31 карта.
В ноябре 2011-го тогдашний премьер-министр Беларуси Сергей Румас отчитался, что согласованными можно считать 20 карт из 31. Оставшиеся 11 касались самых проблемных вопросов — «нефть, газ, налоги», утверждал источник «Коммерсанта». А РБК со ссылкой уже на свои источники писало, что главным камнем преткновения стал вопрос создания наднациональных органов.
Спустя три года Путин и Лукашенко сообщили о согласовании уже 28 карт. Связано ли это с тем, что президенты «пересогласовывали» уже обсужденные премьерами документы, или просто хотели, чтобы число выглядело внушительным, неизвестно.
До чего договорились
Содержание согласованных дорожных карт Путин и Лукашенко, как водится, озвучили лишь тезисно. По их словам, союзное государство, среди прочего, ждет унификация экономического законодательства, налоговой и пенсионных систем, единый финансовый рынок и общая макроэкономическая политика (подробнее можно прочитать здесь).
Стороны объявили о создании единого рынка нефти и газа к 2023 году — но как именно он будет функционировать, неизвестно.
Конкретика появилась только по двум вопросам: ценам на газ (они останутся на уровне 2021-го еще на год) и очередному кредиту Беларуси.
До конца 2022 года Москва предоставит Минску новые 630 млн долларов финансовой поддержки — это часть согласованного прошлой осенью транша в размере 1,5 млрд долларов. К тому моменту задолженность Беларуси уже составляла почти 8 млрд долларов.
Эффект дежавю
В новых заявлениях об интеграции нет ничего революционного, солидарны опрошенные Би-би-си белорусские политические аналитики. И действительно: одни озвученные президентами темы дорожных карт считались формально согласованными и раньше, другим недостает хотя бы минимальной конкретики.
В том, что интеграция России и Беларуси «потеряла темп», признавался даже Лукашенко. Обвинить его в чрезмерной самокритике нельзя: интеграцию едва ли можно считать замедлившейся, учитывая, что она толком и не начиналась.
Формально союзное государство России и Белоруссии существует с 8 декабря 1999 года, договор о его создании Лукашенко подписывал еще с Борисом Ельциным. В этом документе были положения, которые до сих пор существуют в статусе «вот-вот согласуют»: например, создание единой валюты.
В 2002 году страны образовали рабочую группу по созданию эмиссионного центра, годом позже подписали план действий по введению единой валюты — и не выполнили его.
В 2009-м согласовали еще один план с таким же названием, который постигла та же судьба. «Эта та черта, через которую никто переходить не собирается», — уверена главный экономист «Ренессанс-Капитала» Софья Донец.
Даже союзный парламент, создание которого Лукашенко «допустил» по итогам встречи с Путиным, по сути существует с того же 1999 года. На бумаге союзным государством России и Беларуси управляет высший госсовет, которым по очереди управляют президенты России и Белоруссии.
С 2000 года, после отставки Бориса Ельцина, пост главы госсовета занимает Лукашенко. Глава следующего по старшинству органа, парламентского собрания, — спикер нижней палаты российского парламента Вячеслав Володин. Но это по документам. Реальными полномочиями высший госсовет никогда не обладал.
«На больших встречах Лукашенко и Путина каждый из них говорит о своем. Путин — о политической интеграции и конкретных уступках, которые бы привязывали Беларусь к России. Лукашенко — об экономике, единых ценах и допуске белорусских производителей на российский рынок», — резюмирует аналитик Белорусского института стратегических исследований (BISS) Вадим Можейко.
По его словам, из этого складывается впечатление, что каждая из сторон понимает интеграцию по-своему. Поэтому зачастую громкие заявления могут оказаться лишь желаниями сторон, а до дела может и не дойти, заключает аналитик.
О том, что договоренности в рамках интеграции часто оставались на бумаге, говорит и директор учрежденного российским МИД РСМД Андрей Кортунов. Сейчас такой риск тоже есть, хотя ситуация кардинально изменилась: из-за политической ситуации в Беларуси Лукашенко вынужден стать сговорчивее.
«Учитывая изменившуюся ситуацию, можно предположить, что многие из соглашений будут реализованы — хотя, возможно, не в те сроки и не в том объеме, в каком это было заявлено», — считает он.
Что с этого России и Беларуси
Беларусь
С экономической точки зрения положение Беларуси, которая и так годами зависит от российских кредитов, едва ли изменится, а уж тем более — ухудшится.
Если единое нефтегазовое пространство будет подразумевать установку цен на уровне Смоленской области, Лукашенко сэкономит для себя еще до 1,2 млрд долларов в год, оценивает замруководителя экономического департамента российского Института энергетики и финансов Сергей Кондратьев.
Сейчас Беларусь получает российский газ по ценам в 3-4 раза ниже стоимости газа на европейском рынке, напоминает он.
При этом для создания единого рынка газа может потребоваться реформа белорусских монополий, отмечает Кондратьев: общий рынок предполагает не только низкие цены для белорусских потребителей, но и свободный доступ российских поставщиков и трейдеров.
Заработать очков на внутриполитической арене за счет интеграции Лукашенко не сможет, но и всплеска протестов из-за однозначно непопулярного решения никто из политологов, с которыми поговорила Би-би-си, не ждет.
«Люди утратили способность аналитически оценивать, что происходит. Осталась одна тема: сторонники Лукашенко озабочены тем, чтобы он остался, противники — тем, чтобы от него избавиться. Все остальные темы [для людей] настолько вторичны, что вряд ли они криминальным образом скажутся на общественном мнении», — убежден директор совета «Минский диалог» Евгений Прейгерман.
Россия
Для России последствия интеграции тоже едва ли станут революционными с экономической точки зрения: Беларусь останется еще одним де-факто дотационным регионом России. Но есть нюансы.
Углубление интеграции в таможенной и налоговой сфере, о котором тоже говорил Путин после переговоров, может быть выгодно России.
Страны подпишут договоры об общих принципах налогообложения по косвенным налогам и об углублении взаимодействия между таможенными органами. До конца неясно, что это значит, но это может предполагать, что Россия получит доступ к информации из таможенной системы Беларуси.
Таким образом, могут быть перекрыты схемы вроде реэкспорта подсанкционных европейских товаров через Беларусь в Россию (Беларусь в таком случае выплачивает только пошлину, не налоги) или продажи, например, российских нефтепродуктов под видом красок и растворителей другим странам.
Беларусь не сможет иметь, например, нулевой налог на добавленную стоимость на реэкспорт, отмечает белорусский экономист из центра BEROC Екатерина Борнукова.
А вот интеграция платежных систем, о которой обмолвился Путин, несет санкционные риски для России, говорил Би-би-си директор по инвестициям компании «Локо-Инвест» Дмитрий Полевой.
«Некоторая интеграция вполне возможна из-за соображений обеспечения взаимных и международных расчетов на случай ужесточения санкций против Лукашенко. Но этот сценарий несет и риски вторичных санкций против российских контрагентов», — комментировал Полевой.
Кортунов из РСМД призывает не считать Беларусь однозначным «пассивом» в «финансовой отчетности» России: там есть и то, что можно отнести к «активам», считает он.
По словам Кортунова, интеграция даст крупным российским компаниям доступ к системообразующим белорусским предприятиям, связанным с энергетикой и агрохимией.
Но в целом опрошенные Би-би-си экономисты сходятся во мнении, что озвученные договоренности — это, скорее, магистральные направления, на конкретизацию которых могут уйти годы.
Российской власти, в отличие от Лукашенко, интеграция может принести и политические дивиденды, говорит Кортунов: на фоне прозападных Украины, Грузии и даже Молдовы Беларусь выделяется.
«Мы вместе защищаемся от козней Запада» — в таком ключе этот сюжет может активно использовать российская пропаганда, считает Кортунов.
