Кабул по-прежнему находится в ожидании новой жизни — многое сейчас зависит от воли и прихотей его новых хозяев — талибов. Но самым серьезным кризисом для Афганистана за последние годы может стать голод.
Для бедных жителей Кабула, которые составляют большинство населения, основная проблема — собрать несколько сотен афгани, всего пару долларов, чтобы не умереть с голоду.
- «Женщинам пока лучше не работать». Талибы приказали муниципальным сотрудницам Кабула сидеть дома
- Месяц под властью талибов: зарисовки из Афганистана
- Афганистан: девочкам велено в школу не ходить, а в Кабуле восстановлено министерство добродетели и порока
В стране, получавшей огромные суммы международной помощи, миллионы теперь живут в отчаянной нищете. Оставшиеся деньги, около девяти миллиардов в валютных резервах Центрального банка, могли бы им помочь, но эти средства заморожены США, которые не хотят, чтобы они достались талибам.
На рассвете возле одного из открытых рынков Кабула собираются несколько сотен строителей, чтобы найти себе работу на день.
Большие стройки в городе приостановлены. Банки закрыты. Кран с иностранным финансированием перекрыт, а от того, что было, остались лишь капли.
Нескольких строителей берут и увозят на стройку. Остальные недовольны. Один из мужчин, Хайят Хан, говорит, что последние 20 лет его деньги крадет коррумпированная элита.
«Богатые думают не о бедных, а о себе. Я даже хлеба не могу купить. Поверьте, я не могу найти ни доллара, а богатые прикарманивают каждый доллар западной помощи», — говорит он.
«Никто не думает о бедных. Когда помощь приходит из других стран, то власти делают так, что она достается их родственникам, а не бедным».
Мохаммед Анвар — один из тех, кому повезло работать в офисе. Он останавливается, чтобы послушать мою беседу со строителями, а потом присоединяется к ней. Он говорит на английском и обвиняет американцев в воровстве.
«Во имя Аллаха, мы призываем Америку вернуть нам деньги, которые они забрали у афганского правительства. Эти деньги должны пойти на восстановление Афганистана», — говорит он.
В этот момент в ситуацию вмешивается талиб. Это напористый мужчина с лохматой черной бородой. Он говорит нам, чтобы мы расходились. потому что в этом месте опасно.
Опасности я не видел, но это было не время и не место спорить. С мужчиной был телохранитель в широких темных очках, как у американских военных, и с американской же штурмовой винтовкой.
Бойцов «Талибана» (движение запрещено в России) в центре столицы республики, переименованной ими в Исламский эмират, видно издалека. Охраняющие аэропорт талибы одеты в американскую униформу.
На другом конце города чаще встречаешь талибов в знакомом традиционном одеянии, шальвар-камизе, и пыльных черных тюрбанах. У всех — штурмовые винтовки.
Чаще всего, находясь в городе, я слышал жалобы на цены продуктов, в том числе от родителей, которые не могут прокормить своих детей. Цены резко растут, миллионы семей недоедают.
По данным Всемирной продовольственной программы, около 93% афганцев не получает достаточного количества продовольствия. До захвата власти талибами этот показатель оценивался в 80%.
В городе начали стихийно возникать рынки. Люди, которые сумели обзавестись какими-то признаками богатства в «старом Афганистане», продают свое имущество по сходной цене. Деньги тратят в основном на еду.
Я видел телеги, привозившие на рынок содержимое целых домов — от ценных ковров и телевизоров до посуды и столовых приборов. Один мужчина продавал пластиковое растение. Продавцов было гораздо больше, чем покупателей. Денег нет. Огромные рынки полны отчаяния.
Угрозу личным свободам, образованию девочек и праву женщин на работу, которую несет «Талибан», осудили во всем мире. Но перспектива голода среди афганцев делает ситуацию еще более острой.
Страны, которые хотят помочь афганцам, но не одобряют «Талибан» и его ценности, столкнулись с серьезной дилеммой. Чтобы люди могли работать и зарабатывать деньги, жить и питаться, «Талибан» должен превратить Афганистан в полноценное государство.
Но США и Британии, как и другим странам, боровшимся с талибами, будет сложно видеть любые успехи старого противника.
Но альтернатива может быть хуже — это перспектива дальнейшего страдания людей, роста числа беженцев и голодных детей, риск того, что Афганистан снова превратится в несостоявшееся государство и страну возможностей для джихадистов.
В одном из районов, высоко над городом, я вижу шрамы сорокалетней войны. Война отразилась и на семьях, которые здесь живут. Она проходит через их истории.
Одна из семей решила, что с нее хватит. Их квартира почти пуста: все имущество распродано на рынках секонд-хенда. Они пытаются собрать деньги на отъезд в Пакистан.
Единственная кормилица семьи — мать. Я не буду называть ее имени. Раньше она преподавала электротехнику, но все ее студенты были мужчинами, и поэтому талибы положили конец ее работе. Ее младшей дочери также запретили продолжать получать образование.
Она выглядит спокойной и целеустремленной. Но когда я спрашиваю, каково ей покидать родную страну, ее голос становится ниже — она борется с желанием заплакать.
«Мне очень грустно. Мое сердце болит с тех пор, как я решила уехать. Я не знаю, как могла это сделать, но что еще оставалось?»
«Если мы останемся, я не думаю, что нам позволят продолжать работать или учиться. Как мне прокормить семью? Я могу долго жить без еды, но не могу смотреть, как голодают мои дети», — говорит она.
В коррумпированном государстве, не пережившем ухода зарубежных спонсоров, их мечты всегда были призрачными и хрупкими.
Нынешний кризис в Афганистане грозит лишить афганцев основ их жизни — пропитания, безопасности и надежды. А когда они уйдут, останутся отчаяние и злость.
