Пока продолжался суд, который во вторник приговорил Алексея Навального к девяти годам колонии строгого режима, из МВД продолжали под давлением сверху увольняться полицейские, интересовавшиеся проектами оппозиционного политика. С декабря такие увольнения идут почти во всех регионах России. По словам источников Би-би-си, основные «черные списки» ФСБ составляла в Москве на основе взломанной базы «Умного голосования».
«Куда ты там ****** (влетел)? Тут все на ушах, генерал звонит, твою фамилию называет. Говорит, срочно увольнять». Такие слова услышал еще 25 ноября Дмитрий Иванов, которому позвонили домой из отдела кадров.
32-летний участковый, проработавший 10 лет в городах и селах Воронежской области, просил изменить его настоящее имя в статье и вспоминает, как в недоумении поехал в отдел. Там услышал: или увольняйся по собственному желанию, или, конечно, можешь остаться, но работать тебе, похоже, не дадут.
Вместе с начальником полиции принялись перебирать варианты: «Может, ДТП было?», «Скрыл какую-то аварию?», «Кто-то жалобу написал?», «На Навального был подписан?» «Ну, брось, за такое могут строгий выговор сделать, не больше», — отсек последний вариант начальник. Но до 18:00 попросил положить заявление на стол.
В этот же день из воронежской полиции за час уволились еще шестеро человек, не собиравшихся никуда уходить, говорит Иванов. Одна следователь отказалась писать заявление — на следующий день к ней приехала комиссия из управления, и увольняться пришлось уже по соглашению сторон.
«Потом уже через третьих лиц в главке я узнал, что это меня, как они сказали, «за политические взгляды» выбросили, — говорит Иванов. — Видно было, что начальство за свои жопы боялось и на личный состав им дела нет. Начальник отдела тогда был в отпуске и даже мне не позвонил лично, общался через кадры. У меня не злость, мне обидно. Знаете, тут такие работают… И пьяные ездят, и взятки берут, есть люди, которые наркотики употребляют, и их никто не трогает… А меня из-за подписки за час выгнали. Вот это обидно. Видно, совсем там Путин в панике и всего боится. И за ФБК обидно, что базу не уберегли» (Фонд борьбы с коррупцией в прошлом году был признан в России экстремистской организацией и ликвидирован).
- «Мягкий террор»: кто стоит за опросами МВД по утечкам данных сторонников Навального
- «Ваши данные на экстремистском сайте». Более 100 сторонников Навального сообщили о визитах полиции
- «Все мои данные нашли»: как могла появиться база «донаторов ФБК*»
В декабре Дмитрий устроился охранником в Воронеже. Нового участкового на его место до сих пор не нашли. Избитых, ограбленных и пьяных принимает коллега Иванова в соседнем районе — теперь у того три участка вместо двух.
В отделах полиции по всей России сейчас не хватает 60-80% сотрудников, говорит оперативник Андрей Коряев из Нижнего Тагила. Его так же, как Иванова, уволили за пару часов сразу после новогодних каникул. Он так же, как Иванов, не готов рассказывать об этом под собственным именем.
«Теперь я знаю от знакомых, что это из-за моих подписок на Навального. Но в январе о причинах все молчали. Полная секретность, начальство тоже не знало, что происходит. Они сами отводили меня в сторонку и спрашивали, что я такого сделал. В отделе кадров закрывали дверь и шепотом уточняли, что же я натворил», — вспоминает он.
Дела уволившихся падают на оставшихся. «Начальники в Москве плевать хотели, что там будет на земле и куда будут ходить бабушки с жалобами на алкашей. У нас орут на полицейских, что за педофилами не успевают смотреть — да там некому ходить к этим педофилам! Недобор кадров сейчас колоссальный», — говорит один из бывших полицейских.
Сейчас Коряев даже рад, что уволился. «Я выкладывался 24 на 7, психологически тяжелая работа. Значит, такие люди государству не нужны. Теперь мы с женой думаем уехать — начать можно с учебы, в Европу или Канаду», — рассказывает он.
«Среди полицейских есть масса наших сторонников»
Если в декабре телеканал «Дождь» (внесен в реестр СМИ, выполняющих функции иностранного агента) сообщал о 10 вынужденных уволиться из-за «лайков» Навальному полицейских, то к февралю речь идет уже о сотнях, уверены источники Би-би-си в МВД (говорившие на условиях анонимности, поскольку не уполномочены давать комментарии).
Точных данных по всем регионам нет. Например, в Волгограде, по данным Би-би-си, пришлось уйти 17 сотрудникам. В Ярославской области нехотя увольняются больше 30 человек, в Перми — 22 сотрудника, в Томской области — почти 30, по 5-15 человек в Калужской, Воронежской, Свердловской и Тюменской областях.
Отказываются писать заявление по собственному желанию единицы. Подавать в суд из опрошенных Би-би-си полицейских не собирается никто.
Несколько человек считают, что их скомпрометировали лайки под постами Навального, другие — что им «приказали уволиться из-за просмотра фильма о «дворце Путина», кто-то из лишившихся работы не вел соцсетей вообще, но обсуждал антикоррупционные расследования в чатах.
Общее у всех собеседников Би-би-си только одно — их электронные адреса были в базе данных участников проекта «Умного голосования», которую несколько лет собирали сторонники Навального. В июне 2021 года ее взломали и выставили на продажу в интернете. В ФБК утверждали, что списки email-адресов сторонников Навального выгрузил их бывший сотрудник Федор Горожанко, а в свободный доступ их выложили сотрудники администрации президента. Горожанко вину не признает. Он выступал как свидетель обвинения на суде по делу Навального и отказался от показаний, который дал на следствие. Заявив о давлении, Горожанко покинул страну.
- Заявивший о давлении свидетель по делу Навального покинул Россию
- «Происходит какая-то комедия». На процессе по новому делу Навального допросили его бывших коллег
- Навального приговорили к девяти годам колонии строгого режима
«Не существует принципиально способа защитить данные от инсайдера, легитимно имеющего к ним доступ, — сказал Би-би-си соратник Навального Леонид Волков. — Признавая ответственность за нашу ошибку, мы напоминаем всем о том, что виктимблеймингом заниматься не надо».
Он называет сторонников Навального жертвами Кремля, и всех незаконно уволенных — жертвами.
«Меня не удивляет абсолютно, что в базе есть полицейские, мой опыт общения с сотрудниками полиции во время моих многочисленных задержаний и арестов говорит о том, что среди них есть масса сторонников [Навального], как и в любой другой профессиональной среде», — продолжает Волков. Он считает, что нужно поддержать тех, кого уволили и кого преследуют за их политические взгляды, обещает помогать всем пострадавшим.
Помогать есть кому. Из МВД просят уйти, несмотря на выслугу лет — минимум троим из собеседников Би-би-си до пенсии оставалось меньше года. Не обращают внимания на рабочие заслуги — у всех опрошенных, по их словам, не было выговоров или взысканий, а начальники были довольны их службой. Не влияет и тяжелое семейное положение: одна из потерявших работу полицейских — мать троих детей, младшему четыре года, отец их уехал и не платит алименты, а живут они в служебной квартире вместе с разбитым инсультом дедом.
Но большинство из уволившихся по-прежнему хранят молчание и пытаются вернуться на работу в госструктуры — МЧС, ФСИН или службу судебных приставов. «Не хочу никаких комментариев давать, потому что это никому не интересно, — говорят они. — Если я поговорю с вами, у меня точно будет волчий билет».
«Все считают, что это какой-то, извините меня, ***** [кошмар]»
«Пока еще не потеряна надежда устроиться в другие органы. А при огласке, вы понимаете, что туда мне путь будет закрыт окончательно. Все-таки где-то в глубине моей наивной души еще теплится надежда», — говорит Даниил Воронов из Волгоградской области, который проработал участковым почти 20 лет. Поэтому его фамилия в тексте изменена.
До пенсии Воронову оставалось меньше 10 месяцев, когда перед новым 2022 годом его вызвали к главе УВД на разговор. По словам Воронова, его непосредственный начальник не знал, что происходит, и поехал вместе с ним. Зато был в курсе автоматчик на КПП у здания управления. Он сказал подниматься в актовый зал. Там, по словам Соколова, уже толпились около 15 человек. Участковый заметил сотрудников ГИБДД, патрульных, одного кинолога. «Нас встретил человек из отдела кадров со своим списком, уточнил фамилию. В этот момент я понял, что я не один. Но знакомых там не было», — вспоминает он.
Из зала полицейские — каждый со своим начальником — проходили в кабинет главы УВД. «По моим ощущениям, на одного уходило по 20-30 минут, — говорит Соколов. — Кто-то возвращался в актовый зал, так как оставил там верхнюю одежду, а кто-то уходил с концами».
Когда один из сотрудников вернулся, то кадровик спросил у него: что сказали-то? Тот сухо ответил: сказали увольняться. Больше ни кадровик, ни мы никаких вопросов ему не задавали. Было видно, что парень подавлен и шокирован. Вопросы были излишне. В тот момент просто одна из сотрудниц сказала: ну вот и пришла пенсия — немного раньше, чем я ожидала».
Увольнение полицейских до достижения пенсионного возраста сильно бьет по их карману. По закону для бывших служащих МВД действуют особые льготы. Из-за тяжелой ненормированной работы, опасной для жизни и здоровья, полицейские и другие силовики могут уходит пенсию раньше обычных граждан — уже после 20 лет работы в правоохранительных органах.
Трудовой стаж после увольнения из полиции в расчет не принимается. Помимо военной пенсии, полицейские могут рассчитывать на вторую обычную государственную пенсию в 60 лет.
Когда дошла очередь до Воронова, он зашел в кабинет и увидел там самого начальника УВД, начальника службы безопасности и трех мужчин в пиджаках, которые молча сидели в стороне.
«Мы — я, мой руководитель и начальник кадров — стали около входной двери, справа от нее. Я представился. Начальник УВД сказал мне сделать шаг в их сторону. Он обратился ко мне по имени и отчеству. Сразу сказал, что я могу задавать любые вопросы по ходу нашего разговора, кроме одного: какая причина? Далее они сказали, что у них имеется «достоверная информация» о том, что я совершил проступок, «дискредитирующий МВД». В связи с чем меня и вызвали. О сути моего так называемого проступка известно только им двоим. В связи с чем мне было предложено тут же в кабинете написать рапорт на увольнение. У них на столе лежало несколько чистых заготовленных листов», — рассказывает он.
Воронову обещали, что если напишет рапорт, информация никуда не «уйдет», и он сможет восстановиться в МВД через «год-полтора» — или «хоть завтра начать устраиваться в МЧС, ФСИН, ФССП, вооруженные силы». «Палки в колеса» обещали не вставлять.
«Затем уточнили, есть ли у меня вопросы и что я думаю по этому поводу. Я сказал, что у меня лишь один вопрос, на который они отказались отвечать заранее вначале нашего разговора. Также я сказал, что я никаких проступков, которые «дискредитируют МВД», не совершал». И отказался писать рапорт», — продолжает он.
В ответ Воронову пригрозили проверкой службы безопасности: «В руках у начальника УВД была небольшая папка. Жестами он дал понять, что «информация» по мне в ней. Мне сказали, что материалы проверки будут направлены в следственное управление СК, а я буду уволен. Вы же понимаете зачем материалы в СУ СК направляются? Вот и я понял. Мне сказали, что «не хотят войны», поэтому и предлагают такой «благородный» с их стороны путь решения ситуации».
«Мне дали время подумать и принять решение. Аж до конца текущего рабочего дня, — вспоминает Воронов. — Я понял, что у них имеются сведения о том, на кого я подписан в социальных сетях и кого лайкаю. Я был подписан на Навального в социальных сетях, лайкал его публикации, но не комментировал их, не выражал своего мнения, согласия или несогласия с его позицией. А в ноябре, когда появились первые сообщения об увольнениях, я почистил соцсети от «неправильного контента».
До февраля в профиле Воронова только один ролик на «опасную» тему — видео, где сотрудник Росгвардии бьет дубинкой безоружного митингующего, и комментарий к нему: «Разве это настоящий полицейский?» Потом Воронов удалил и его.
«Я вышел из кабинета. Я просто был в шоке. Это был какой-то сюр. Произошло как будто не со мной. Или со мной, но в каком-то параллельном изменении. Как будто наблюдал за ситуацией со стороны. Короче, в тоже день я написал рапорт на увольнение», — рассказывает он.
Коллеги и начальство, по его словам, увольнение участкового осудили: «Все считают, что это какой-то, извините меня, ***** [кошмар]. Другой характеристики для произошедшего подобрать сложно, когда тебя увольняют не по твоим деловым, профессиональным, личностным качествам, а за политические взгляды. Какой ущерб понес имидж МВД от моих взглядов от моих действий — вот вопрос. Ведь публично я не высказывался о своих политических убеждениях, что мне запрещено как сотруднику полиции».
По словам Воронова, 20 лет он служил в разных подразделениях, но всегда «на земле». Стремления забраться на должность повыше, в «теплый кабинет» не было: «Просто в голове не укладывается. Так махать шашкой направо и налево. Без разбора. Какую опасность представляли обычные сотрудники? Ведь, как я понимаю, уволены были не «большие погоны». Мы не могли повлиять на ситуацию в системе, на мнение коллег. Да и намерений таких не было. Зато теперь родственники уволенных сотрудников — и главное, их дети, — видя эту несправедливость и зная, что стало причиной, сформировали свое мнение о том, что происходит в стране».
Уволившись, Воронов стал плохо спать. Несколько раз корреспондент Би-би-си разговаривал с ним в пять утра — время, когда бывший полицейский просыпался и не мог уснуть. За окном его дома дворник лопатой задевал за бордюр — а Воронову казалось, что он слышит выстрелы.
«Вот, взял телефон почитать новости, не началась ли война с Украиной. Нет, вроде в мире мир, пока существуем. Впечатлительный я стал на фоне последних событий, — отшучивался он. — Все думаю, как нужно было поступить и как будет дальше… Те же думки».
Война началась 24 февраля.
- Война в Украине, день 27-й: украинцы отбили Макаров, российские военные обстреляли Харьков, жителям Борисполя рекомендуют покинуть город
- «Вот такая странная жизнь в оккупации». Как живет Херсон, занятый российскими военными
- 21 день ада в Чернигове. Рассказ жительницы, сумевшей вырваться из города
«Ну я ж сама себе полиция»
«Я слушаю, улыбаюсь и говорю: ну хватит шутить, говорите серьезно, чего вызвали-то? А начальник сидит напротив, смотрит на меня на полном серьезе и повторяет: я правду говорю, вас надо уволить, это указание сверху и я не могу против этого пойти, конкретно меня ваша работа полностью устраивала», — вспоминает день, когда ее попросили уйти с работы, полицейская Анжелика Хамоева из Томской области.
Под вечер ее вызвали к главе отдела. Хамоева цитирует его слова: «Анжелика Эдуардовна, мы довольны вашей работой, никаких нареканий у нас нет, вы для нас ценный сотрудник, но есть указание сверху — вам написать рапорт по собственному желанию. Если не напишете, вас найдут, за что уволить. Все равно работать здесь не дадут, уволят по отрицательным основаниям».
— А вы объясните, в чем дело?
— Никто никому ничего объяснял, просто сказано вас убрать. Мы сами ничего не знаем. Сказали, ничего обсуждать нельзя. Я правда не знаю, в чем причина. Вы сами должны знать ваши скелеты в шкафу, в чем вы провинились.
Вдвоем с начальником, как и другие собеседники Би-би-си, они принялись гадать. Хамоева вспомнила, что месяце раньше из отдела несколько сотрудников уволили за поддельные сертификаты о прививках. И после этого запретили делать вакцину от ковида в сторонних поликлиниках — только в ведомственной.
«А я сделала прививку в обычной районной. Может, думаю, у меня сертификат недействительный оказался? Я ему говорю: у меня одна догадка, что я поставила прививку не в нашей больнице. А он говорит: ты реально ее ставила, не подделывала, не платила? Я говорю: реально ставила. Ну,мы с ним решили, что это все равно из-за прививки. Он говорит: до шести вечера рапорт на стол».
Хамоева решила никуда не уходить — виноватой она себя не считала: «Так я продержалась неделю. В это время обходные листы подписывали другие сотрудники отделения, которых уволили так же, как меня. Я у них про прививки спрашиваю, а в итоге мы нашли только одно общее у себя. Все веревки вели к Навальному. Кто-то на него был подписан, кто-то пост лайкал, кто-то репостил. Ну и мы все оказались связаны «Умным голосованием». Мы там «регились», мне было интересно, я заходила читать, что там да как. Но я в его поддержку я нигде ничего не комментировала. Если бы я хотя бы активно призывала ходить на митинги или записывала бы видеообращение… Ну, может, лайкнула, репостунла, ничего больше. Я не комментировала никогда ни одну, ни другую сторону».
За пару месяцев до увольнения Хамоевой приходило сообщение с портала «Госуслуги» — мол, ваши данные были зарегистрированы на сайтах о поддержке Навального, запрещенных в России. «Если вы не регистрировались, обратитесь в полицию, говорилось там, — вспоминает она. — Я еще подумала: ну я ж сама себе полиция. И подумала: фиг с ним, я же ничего не нарушаю».
Пока Хамоева не писала рапорт, в отношении нее начали проверку сотрудники коррупционного отдела: «Я подумала, сейчас найдут незакрытый счет с 2 копейками, о котором я забыла указать в декларации, и все. Уволят по отрицательным основаниям с утратой доверия, и работу я не найду вообще. Еще ежедневно звонили начальнику отдела и его начальнику — ушла я или нет? Я поняла, что они им и жизни еще не дадут».
«Подошла к начальнику и говорю: если я сейчас напишу рапорт, меня отпустят с миром? Он сказал, что да», — продолжает она. Хамоева уволилась. «Сменится руководство, попробуешь прийти обратно», — ободрили ее на прощание.
«Я работала шесть лет. Я считаю, за такое не увольняют. И обидно — я много лет строила там работу, вечера, выходные… И тут вот на тебе, иди нафиг, ты нам не нужна», — возмущается она.
В лицо Хамоевой о Навальном, ФБК или соцсетях ничего не сказали. Ходили только слухи — якобы пришла бумага из Москвы с фамилиями. Ее увольнение запретили обсуждать даже с коллегами, «рты все закрыли». «Это можно было назвать дисциплинарным проступком, но почему-то решили всех убрать из системы», — подытоживает она.
В МВД увольнения полицейских не опровергают. В ответ на запросы региональных журналистов и телеканала «Дождь» пресс-служба сослалась на статью №13 закона о службе, согласно которой «сотрудник органов внутренних дел должен соблюдать нейтральность, не оказывать предпочтения каким-либо политическим партиям или другим общественным объединениям». А публичное высказывание в отношении госорганов и их руководителей, по этой статье, может караться и увольнением.
На вопросы Би-би-си об увольнениях сотрудников, подписанных на «Умное голосование», в МВД не ответили.
«Теперь уже не об ипотеке волнуются. Боятся уголовных дел»
Все собеседники Би-би-си уверены: списки составляют не на местах, их присылают готовыми из Москвы.
«Это не мы. Во всяком случае, я о такой работе внутри не знаю. Это ФСБ. Они проводят проверку и спускают готовые имена на регионы. Спорить с ними никто не будет», — говорит источник Би-би-си в МВД.
Некоторым полицейским в разговоре показывали выписки с банковских счетов — в них было видно, что сотрудник переводил ФБК несколько сотен рублей, говорит бывший оперативник Олег Кашинцев, автор YouTube-канала «Майор в отставке».
Другим ничего не говорят, протягивая лист для заявления со словами «ты сам знаешь, за что». В Ярославской области увольнявшиеся в январе сотрудники, по словам Кашинцева, давали подписку о неразглашении: «Теперь они ужасно боятся и думают, что если расскажут, на них возбудят уголовное дело».
«Да у нас даже лайки теперь ставить боятся. Обратите внимание на паблик — просмотры хорошие, репостов куча, а лайки на нуле, — говорит администратор самого популярного среди силовиков группы «Омбудсмен полиции» Семен Фищук. — Это понятный страх. Теперь уже не об ипотеке волнуются или теплом месте. Боятся уголовных дел. ФБК — экстремисты и террористы, предъявить теперь могут, что угодно».
На основателя «Омбудсмена полиции» Владимира Воронцова завели уголовное дело в том числе после того, как он предложил подписчикам паблика сделать интервью с Навальным.
Фищук говорит, что обстановка в органах накалилась буквально за год: «Раньше если увольняли, то за посты, фото в форме или ролики, а теперь увольняют за молчаливые подписку и лайки. Эта тема поперла с весны 2021-го — после возвращения Навального и его посадки. И весь этот год людей пугают уголовкой и преследованием, а не страхом остаться без денег. На деньги уже никто и не рассчитывает — тем более после того, как многим не выплатили премии за работу на митингах и на выборах».
«Да мне самому теперь страшно, хотя я уже два года не работаю, — продолжает Фищук. — А я ведь помню, как смотрел первые расследования Навального про [бывшего генпрокурора Юрия] Чайку. У меня тогда закладчик попался, так у него на машине наклейка «Навальный 2018″. У меня напарник спрашивает: а кто это? Я говорю: мужик интересный, вон расследования про Чайку сделал… Он смотрит и говорит: о, тут же готовое уголовное дело. Я говорю, угу, только кто его возбудит».
Сам Навальный себя террористом и экстремистом не признает. «Я политик, — говорил он в феврале на выездном заседании Лефортовского суда Москвы в колонии в Покрове. — Я борюсь, да, за то, чтобы сменить власть в стране, я не хочу, чтобы в Кремле сидели эти люди, они там десятилетиями сидят. Ну не может такого быть, чтобы у нас каждый министр официально уже долларовый миллионер».
22 марта суд приговорил его к девяти годам колонии строгого режима.
«Думать и размышлять — это делать в МВД, оказалось, нельзя»
О страхе среди полицейских, симпатизирующих расследованиям Навального, говорит и Вячеслав Кочешков из Свердловской области. Он проработал в уголовном розыске 19 лет, последние годы за счет МВД учился в спецвузе, ему прочили кресло руководителя — а в итоге «попросили быстро уволиться».
Коллег, которые о таком увольнении узнавали, вызывали в кабинет и запрещали это обсуждать даже между собой, вспоминает Кочешков. «После моей ситуации в отделе все удалились не то что из пабликов Навального, но даже из «Омбудсмена полиции» — на всякий случай», — смеется он.
Сам Вячеслав согласился поговорить с Би-Би-си под своим настоящим именем: «Я был в отпуске, мне позвонили, вызвали к начальнику отдела. Говорят: ты где-то засветился. Именно такое слово использовали. Вспоминай, где. Работы это не касается. Приказ сверху, от меня ничего не зависит. Надо уволиться быстро».
«Я сразу сказал, что не собираюсь ничего придумывать и вспоминать. Уехал обратно домой догуливать отпуск», — вспоминает Кочешков. Там он сосчитал свой стаж: оказалось, вместе с армией и учебой его хватало, чтобы полицейский мог уйти на пенсию.
Кочешкову не хватало 14 дней до 21 года стажа, после которого положена прибавка к военной пенсии 3%: «Я их просил дать мне доработать эти две недели — на что начальник сказал, что у тебя два дня на увольнение — и до свидания». Из вуза Кочешкова отчислили. Он устроился в школу — замдиректора по хозчасти.
«Конкретно мне никто причину не сказал. Но намекали на мои лайки и подписки. А я — да, я читал все соцсети ФБК и был подписан на «Умное голосование». Они сделали отсев. Думать и размышлять — этого делать в МВД, оказалось, нельзя. Я что-то подобное от системы уже ожидал. Обижаться на нее нет смысла», — считает он.
