Без связи. Без продовольствия и медикаментов. Без денег. Без свободы. В Херсоне предлог «без» применим ко многому. Херсонская область буквально превратилась в территорию отсутствия. А присутствие российских войск в народе закрепило за Херсоном название территории «тихого террора». Хотя не такой уж он и тихий. Изо дня в день в городе продолжают раздаваться взрывы.
Второго мая Екатерина написала свой первый пост о Херсоне. Так его и назвала: «Херсон: тихий террор». Пост набрал популярность и широко разошелся в соцсетях. По ее словам, название хорошо отражает происходящее: люди в оккупации не могут говорить о происходящем в городе и заявлять открыто о своей позиции.
«Я поняла, что это именно тихий террор после того, как сама была в оккупации 42 дня. Область превратилась в террористическую зону, которую взяли силой, не спрашивая людей. Многих, кто выходил на митинги, вылавливали, запугивали, кого-то не нашли до сих пор. Русские оккупанты удерживают людей в плену, кого-то убивают. Находясь в городе, об этом нельзя говорить. Вот почему это тихий террор».
С первого дня оккупации, в городе, который взяли практически без сопротивления украинской армии, сопротивление стали оказывать сами херсонцы, ежедневно выходя на массовые проукраинские митинги с лозунгами «Херсон – це Украина!».
Протесты приняли регулярный характер, но из-за разгонов акций, запугивания и похищения активистов впоследствии протесты практически сошли на нет.
Херсон, по приблизительным данным, покинуло около 40-50% населения. Среди них – и Екатерина Александрова, которая 11 лет проработала тату-мастером в городе. В Херсоне она родилась и провела свою сознательную жизнь. Там она создала семью и родила троих детей.
-
- Фото: личный архив Екатерины Александровой
Решение покинуть город ей далось тяжело. На это пришлось пойти после того, как оккупанты вышли на ее кума – волонтера, которого с мешком на голове россияне допрашивали в подвалах СБУ. Она поняла, что могут прийти и за ней. Как за блогером и человеком с активной гражданской позицией.
«У меня трое детей. Я не могла рисковать их жизнью. Потому что, если бы русские, как это зачастую происходит, в количестве 5-10 человек с автоматами ворвались ко мне в дом, это было бы неисправимой травмой для моих детей. Я тянула до последнего, как могла. Решение далось очень сложно, я ехала и плакала полдороги. Но еще больше я расплакалась, когда увидела первый украинский блокпост уже на неоккупированной территории».
Екатерина провела в оккупации 42 дня, на 43-й решила уехать. Ехала с детьми по маршруту, который до нее проделали другие мирные жители. Тысячи автомобилей в пробках, полный досмотр на российских блокпостах, проверка мужчин на наличие тату и синяков от прикладов. Формальных зеленых коридоров в Херсоне никогда не было, поэтому людям приходилось выезжать на свой страх и риск, через минные поля.
«На нашем пути было около 8 российских блокпостов. И дорога от Херсона до Николаева заняла около 12 часов через заминированные поля. Мы видели, как стреляют, как прилетают бомбы. Многих разворачивали. Но мы так хотели жить в свободной Украине, что поняли – если нам суждено умереть за наше желание жить в свободной стране, то значит мы умрем. Поэтому мы решили, что будем стоять там, в поле, пока не появится возможность выехать. Мы не вернемся обратно».
Положение, в котором сегодня находится область, российские оккупанты называют искусственно созданным гуманитарным кризисом. И жизнь здесь активно пытаются перестроить под «русский мир». Херсонская область уже перешла на московское время, по городу появляются плакаты «Единой России», в которых говорится о «городе с русской историей». В области установилась нелегитимная российская власть, а Владимир Путин подписал указ об упрощенной процедуре получения российского гражданства жителями Херсонской области.
В области в обороте две валюты –российский рубль и украинская гривна. Курс – за одну гривну два российских рубля. Предпринимателей заставляют ставить на товар два ценника.
Как говорит в интервью DW депутат Херсонского облсовета Сергей Хлань, предприниматели рубли не принимают, поскольку он никому не нужен.
«Поэтому гривна находится в обращении. К тому времени, когда отключили связь, украинская банковская система работала в области и можно было рассчитываться безналичным способом. Именно поэтому оккупанты и выключили связь, чтобы заблокировать электронный банкинг гривны».
Однако, российские военные перешли и к более радикальным мерам – они уже откровенно угрожают сожжением имущества херсонским предпринимателям, отказывающимся сотрудничать с россиянами. Ресурс Kherson_live опубликовал фотографию объявлений, которые появились в некоторых продовольственных магазинах города.
«Будет проведена инспекция по контролю указов в течение 1-2 недель, если указ о бивалютной системе не будет выполнен, то ваше имущество перейдет под управление Военно-гражданской администрации, в худшем случае…магазин случайно сгорит однажды ночью», – говорится в объявлении.
В Херсонской области сегодня нет связи. Есть только российский интернет-провайдер. По словам Хланя, оккупанты раздают жителям области сим-карты с кодом России в обмен на паспортные данные. Таким образом, по его словам, оккупанты проводят перепись населения, которое осталось в области и потеряло доступ к мобильной связи.
«Это делается для того, чтобы контролировать интернет-трафик, что читают и смотрят жители Херсонской области и прослушивать разговоры граждан».
Когда в первый раз отключили связь, Екатерина была дома.
«Это отвратительное чувство, как будто тебя вместе с твоим домом украли на глазах у всего мира, и ты ничего не можешь с этим поделать».
С первых дней войны российские оккупанты захватили телевышку, поэтому по ТВ стали транслировать только российские телеканалы.
«Как нам становилось известно, в тот момент, когда они отключали связь, они привозили людей на автобусах и снимали постановочные сюжеты о том, как русские раздают гуманитарку. Но первое видео не удались – недостаточно массовки привезли. Они, наверное, потому блокировали сеть, чтобы мы в параллельном режиме не снимали правду об их пропаганде. Также в этот момент они завозили новую технику в другие города и прятали ее. Но так как в области огромное количество противников России, то многие люди передавали друг другу информацию о передвижении техники».
-
- Фото: личный архив Екатерины Александровой
Сегодня в социальных сетях публикуются фотографии пустых полок в супермаркетах, длинных очередей, высоких цен на оставшиеся товары. Фермеры жалуются на мародерство со стороны россиян: кто-то с оружием в руках требует отдать весь урожай, кто-то заставляет вывозить его в Крым.
Екатерина вспоминает, как проходила через все эти вызовы оккупации сама. Российские войска не пропускали гуманитарную помощь, которую ввозили из Николаевской области. В какой-то момент город остался без жизненно необходимых медикаментов. Магазины открывались в разное время на два-три часа.
«Просыпаясь каждое утро, у нас начиналась охота за продуктами. Муж выходил на улицу, а я в чатах мониторила, где у нас на районе какой магазин открылся. Были огромные очереди, по два-три часа за хлебом. Он мог закончиться прямо перед тобой. Было сложно полноценно закупиться продуктами, потому что везде продавалось все по чуть-чуть. Ты просто не мог отстоять во всех очередях. Критическая ситуация была с детским питанием и памперсами».
По словам Екатерины, сегодня в области оккупанты ведут двойную игру – они могут улыбаться и спрашивать о том, как дела, но при этом вылавливать людей с активной гражданской позицией. Военные стали ловить и избивать волонтеров, забирая у них товары, предназначенные для мирного населения.
«Какое-то время русские пытались взять нас голодом, чтобы мы выходили брать их гуманитарку, но город достаточно большой и что-то покупать нам удавалось. За их гуманитаркой мы не выходили, потому что большинство не поддерживает оккупантов».
По оценкам мэра Херсона Игоря Колыхаева, сегодня в городе остается около 180 тысяч горожан. Главная их задача, как пишут сами херсонцы, «дожить до тех пор, пока их не освободят ВСУ».
Екатерина убеждена, те, кто остались в городе, из-за отсутствия всяческой связи чувствуют себя забытыми. «У них пропадает боевой дух», и поэтому о Херсоне «нужно кричать».
«Я провела в оккупации 42 дня и знаю насколько это психологически тяжело. Когда ты у себя дома, но в окружении солдат противной тебе страны и армии, которую ты у себя не ждал. Когда тебя украли, лишили воли, голоса, прежнего ритма жизни. Когда в твоих друзей, родственников, соседей стреляют, а ты ничего не можешь поделать. Все отключено и люди начинают чахнуть. Когда я уехала, три недели я молчала, не могла ничего написать. Потом я написала о «тихом терроре». И с тех пор я решила, что каждый раз, когда Херсон будут отключать от мира, я буду как можно громче говорить о том, что там происходит».
Украинский журналист: о пережитом в российском плену и референдуме в Херсоне
