— Считаете ли вы, что сообщения об отравлении Шио Муджири правдоподобны, и какие могли бы быть причины для столь тяжелого преступления?
— Думаю, сейчас причин для преступления не было, как их не было и в 2017 году, когда мы впервые услышали об отравлении цианидом. Но я хочу напомнить, что это тоже не совсем первые случаи, мы время от времени слышим от Патриархии о намерениях отравить Его Святейшество. Это было и в 90-х годах. Потом, если не ошибаюсь, подобное было в 2006 году. Так что “традиция” отравления в церкви — это не новое, не ноу-хау. И мы знаем о подобных случаях в нашей Патриархии.
Это тоже была какая-то спецоперация типа «дела о цианиде», но не совсем такого масштаба. Какая-то группа решила воспользоваться тем, что местоблюститель почувствовал себя неважно, и в анализах оказались тяжелые металлы. Но хочу сказать, что ничего не вышло, и это какая-то неудачная попытка инсценировать отравление.
— Очень много говорят внутри страны о влиянии Русской православной церкви. Шио Муджири очень часто в медиа упоминается как ставленник Московской патриархии. Склонны ли вы верить в эту версию? На фоне этого, какие могли бы быть причины, если немного поиграть в конспирологию?
— Подтверждение того, что в ГПЦ ничего не происходит без РПЦ, мы получили из писем, которые были опубликованы сегодня в Патриархии РПЦ. Там однозначно упоминается, что они в курсе дела и следят за событиями Грузинского патриархата.
Что касается Шио Муджири: в его биографии есть моменты, которые дают нам возможность задуматься о его связях с РПЦ. В первую очередь, его образование, которое он получил в России. Вы знаете, что РПЦ является очень важным инструментом для русской политики и геополитики. Не новость, что русские спецслужбы очень тщательно и внимательно работают с теми, кто попадает в реалии РПЦ, так что у нас есть повод думать о том, что митрополит Шио тоже несвободен от таких влияний, но это не самое главное. Самое главное — его отношение, его проповеди, которые мы слышим, его отношение к русско-грузинским отношениям и целый ряд вопросов, в которых очень четко проявляется его тонкая связь с РПЦ и русской политикой.
— Скажите, какие шансы у Шио сейчас в рейтинге самых влиятельных священнослужителей, потому что несколько лет назад он считался одним из главных кандидатов на место Патриарха. Мы можем сказать, что сейчас идет борьба за его место при живом Патриархе, правильно?
— Эта борьба не только сегодня идет, эта борьба идет уже давно, еще с того времени, когда Его Святейшество чувствовал себя хорошо, был в абсолютном здравом уме. Все-таки каждый солдат мечтает стать генералом, вы же знаете. Такая же ситуация у нас в Патриархии.
У местоблюстителя, с моей точки зрения, шансы с самого начала были невелики, когда его только выдвинули на это место. Сейчас его шансы все больше уменьшаются, потому что мы можем свободно сказать, что время, когда он является первым в администрации Патриархии Грузии не отличается ничем особым, это очень мутное время для ГПЦ. Он не проявил себя как руководитель, который может хорошо справиться с теми проблемами и вызовами, которые стоят перед ГПЦ.
Самое главное, что нам дает повод думать, что у митрополита Шио Муджири небольшие шансы — это позиция самого Патриарха. Его Святейшество Илья II при своей жизни свободно мог бы по своей воле покинуть патриарший престол и сказать, что он желает, чтобы Шио был его кандидатом, но он не сделал этого до сих пор. Несмотря на то, что все эти годы мы слышим, что общественность неоднозначно воспринимает местоблюстителя, например, его обвиняют в пророссийском курсе, Его Святейшество ни одного слова не сказал в защиту человека, которого он сам назначил местоблюстителем. Это нам дает очень серьезный повод думать о том, что это не было волей Патриарха Грузии и его вынудили пойти на этот шаг.
— Кто мог бы вынудить его?
— У нас есть возможность судить только по той информации, которую мы получаем из патриархии. Вы хорошо помните епископа Якоба (Якобишвили), который рассказывал, что Патриарха хотят отодвинуть. Они сами об этом рассказывали. Нам говорили, что в этом участвовали представители власти, приближенные бизнесмены и тд. Ситуация и данность такова, что сейчас мы видим — борьба за престол продолжается, но шансы митрополита Муджири не возрастают, а наоборот, они становятся меньше и меньше. Но хочу вам напомнить, что когда мы были свидетелями первой серии так называемой “борьбы патриарших престолов” — это была серия цианида, после нее Муджири смог стать блюстителем. Сможет ли он сохранить свою позицию после серии мышьяка, мы пока не можем сказать. Но мое субъективное мнение, что после мышьяка — никак.
— По вашей информации, какое крыло сейчас лидирует: пророссийское или так называемое прогрессивное?
— Есть разные группы, у них разное влияние, разные возможности и ресурсы, но сейчас шумят больше пророссийские, чем те, кто молча наблюдает за ситуацией. Есть немало в ГПЦ священнослужителей искренне настроенных и верующих в то, что Россия — это спасение для Грузии, поскольку мы единоверцы. Есть такие, которые просто прагматично думают об этом, есть несколько высоких иерархов, которые делают очень политические, пророссийские и антиукраинские заявления, чтобы их услышали в РПЦ и в Кремле, и чтобы на них тоже обратили внимание.
— То есть это своего рода предвыборная кампания, за которой мы наблюдаем?
— Да, можно так считать.
— Еще один важный вопрос — это автокефалия Украинской церкви, которую признал Вселенский патриархат в 2019, и уже с того времени Грузинская церковь под разными предлогами открещивалась от обсуждения этого вопроса, говорила, что переводят этот документ и тд. Есть ли у вас информация, что сейчас происходит, или ГПЦ в итоге совсем отодвинула этот вопрос, особенно на фоне войны?
— Ни в коем случае ГПЦ при этой администрации не будет принимать томос Украинской православной церкви, и особенно я хочу подчеркнуть, что пока у власти «Грузинская мечта», они этого не сделают ни в коем случае, потому что, как видите, политика по отношению к России, к Украине абсолютно однозначная как у «Грузинской мечты», так и у ГПЦ.
Письмо Патриарха из Грузии: почему ГПЦ заступилась за пророссийское духовенство Украины
— Патриарха принято считать одним из самых влиятельных политиков в истории современной Грузии. Согласны ли вы с этим? И каковы его позиции или позиции его окружения?
— Я хочу сказать, что священнослужителей из высших иерархов в ГПЦ уровня Патриарха, как и политиков, как и дипломатов, я не вижу и не знаю. То, что Его Святейшество был хорошим политиком неоднократно доказывала история Грузии. Но самое главное, что наши политики очень долго не хотели признавать, что сама церковь является очень важным политическим фактором, который влияет не только на внутреннюю политику, но и на геополитическую ориентацию Грузии. И знаете в чем дело, наша Патриархия является сильным форпостом для русской политики в Грузии. Мы можем менять власть, но, если не поменяется ситуация в ГПЦ, то мы из этого заколдованного пруда никак не сможем выйти. Это я говорю со всей ответственностью.
