«Это следователь ФСБ вам предложил такую формулировку?» Как в России судят украинцев по делу о подготовке взрыва в Мелитополе

Мужчина немигающим взглядом смотрит в одну точку. Когда он слышит вопрос: «Подскажите, для каких целей необходимо было снарядить автомобиль?», он говорит монотонным голосом явно заученный текст: «Данное средство нужно было снарядить взрывчатым веществом в переднем бампере автомобиля для поражения техники на дистанции ориентировочно в пять метров».

Это короткое видео, которым ФСБ сопроводила свою новость: «Прекращена деятельность украинской диверсионно-террористической группы, осуществлявшей по заданию сотрудников СБУ подготовку теракта в отношении российского гуманитарного конвоя и военнослужащих Российской Федерации с использованием заминированного автомобиля» .

Человек на видео — 36-летний Игорь Горлов, житель Мелитополя.

Мелитополь был под ударом российских войск с первого дня войны. Ракеты били по располагавшейся в городе авиационной военной базе. Украинские военные срочно готовили самолеты к вылету, пытаясь не дать противнику уничтожить машины на земле.

Десятки жителей преимущественно русскоязычного города пришли к отделению территориальной обороны на рассвете 24 февраля, писал New Yorker. Журналист издания отмечал, что украинский офицер, увидев добровольцев, вынул пистолет из кобуры и положил его на стол со словами: «Это единственное оружие, которое у нас здесь есть». Добровольцев отправили по домам, а украинская 25-я бригада транспортной авиации, дислоцированная в Мелитополе, получила приказ оставить город.

Российские войска вошли в него на второй день войны практически без боя, и с тех пор Мелитополь находится в оккупации. Но силы сопротивления ушли в подполье, а город стал центром партизанского движения. Часть мелитопольцев сначала ежедневно выходила протестовать, но почти сразу начались задержания и избиения активистов. Площадь, где собирались митингующие, окружили бронетехникой, на крышах расставили снайперов. Власть в городе перешла к «военно-гражданской администрации» .

Россиян, получивших доступ ко всем административным зданиям, особенно интересовали военкоматы, в которых хранились списки участников боевых действий.

В Мелитополе получить списки не составило труда — председатель одного из близлежащих поселков перешел на сторону России и открыл доступ к данным бывших военных, проживающих в округе.

Так российские силовики и военные могли узнать об Игоре Горлове — инженере-сапере, который буквально за месяц до начала войны перевелся из авиационной 25-й бригады в часть А2558 под Мелитополем — она в основном состояла из военнослужащих инженерных специальностей. Обе эти части в начале войны получили приказ покинуть город.

24 февраля Игорь Горлов был в отгуле и спал дома, когда вокруг начали раздаваться взрывы.

«Когда прозвучал первый взрыв — они бахнули по аэродрому, — он был такой силы… Этот удар как будто весь через меня прошел. Я думала, что мое сердце разорвется от этого звука. Потом пошли взрывы со стороны Семеновки, где находится воинская часть. Били конкретно по воинским частям, и бежать ему уже было некуда», — рассказывает Ирина Горлова, мать Игоря, к которой он прибежал вскоре после первых взрывов.

Игорь позвонил своему начальнику и услышал в трубке: «Ждите указаний». А потом Горлов узнал, что воинская часть благополучно эвакуировалась. Игорь остался в Мелитополе.

Игорь Горлов, по словам матери, пытался догнать своих сослуживцев на личном автомобиле. Он понимал, что россияне перекрыли все основные дороги, но хотел попытаться проехать окольными путями, рассчитывая, что российские военные о них не осведомлены.

Игорь попал под обстрел. Его машина немного пострадала, но сам он остался цел и смог вернуться в Мелитополь. Путь был отрезан.

Оккупанты с первых дней открыли охоту на местных мужчин, полагая, что те представляют особую опасность. Главной целью стали бывшие и действующие военные: их хватали на улицах без объяснения причин и увозили в неизвестном направлении, проводили неожиданные обыски в квартирах.

Понимая, что он в опасности, Игорь Горлов не жил дома.

«Мы очень редко общались, потому что не было связи. Забегал он крайне редко. Поцелует в щеку, скажет: „Мам, у меня все хорошо, я жив“. И убегает. Я знала, что я ничего не могу спрашивать. Он мне говорил: „Мама, мне звонить нельзя. Когда будет возможность — я тебе сам сообщу“. Иногда я получала смайлик-сердечко. И так узнавала, что он жив», — рассказывает Би-би-си Ирина Горлова.

«В апреле я поняла, что в городе происходит что-то страшное. И сын перестал выходить на связь. Я толком не знала ничего, были только догадки. В газете прочитала, что в Мелитополе убили двоих парней — опубликовали окровавленную руку. И я так вглядывалась в эти пальчики… Боялась, что это его рука», — рассказывает Ирина.

Не зная, что делать, женщина пошла к дому сына. Соседка рассказала ей, что Игоря видели дома, но не одного, а под конвоем россиян.

Игоря Горлова задержали 6 апреля возле гаража, в котором, если верить материалам дела, нашли мины, пистолеты, пулеметы, гранаты, взрывчатку и даже переносной зенитно-ракетный комплекс «Игла».

Обвинение считает, что Горлов успел загнать в гараж автомобиль «Таврия» и собирался его заминировать, чтобы устроить теракт.

Мать Горлова в эту версию обвинения не верит: «Этот гараж находился в таком месте, что туда никто не мог попасть, потому что вокруг все было оцеплено российскими войсками. Они (обвинение — Би-би-си) утверждают, что мой сын в марте набрал оружия в воинских частях. Да каким же образом в марте можно было пробраться в воинскую часть, на территории которой находятся российские войска?»

На суде Игорь Горлов не отрицал, что в гараже, принадлежащем его деду, хранилось оружие. Но он настаивает: теракта устраивать он не собирался.

Горлов — лишь один из обвиняемых по так называемому «Мелитопольскому делу». Вместе с ним на скамье подсудимых — еще четверо: Юрий Петров, Андрей Голубев, Александр Жуков и Владимир Зуев.

45-летний Андрей Голубев — известный в Мелитополе инструктор по кунг-фу, тренировавший детей в школе боевых искусств.

По данным украинских СМИ, в декабре 2020 года, когда из-за пандемии коронавируса проводить тренировки было невозможно, Голубев пошел служить по контракту в пограничный отряд в Кирилловке, на побережье Азовского моря. Но там понял, что военная служба не для него, поэтому уволился в декабре 2021 года.

«Он не военный, в руках оружие почти не держал, — говорит ростовский адвокат Иван Бондаренко об украинце Голубеве. — Поскольку он год был погранцом, по закону после увольнения его записали в один из батальонов теробороны. По сути, это была „движуха“ — раз в год их из Мелитополя под Львов свозили, они там общались, — такая вторая молодость».

Когда российские войска вошли в Мелитополь, Голубев принял решение остаться. «Потому что он и не воин, и семью бросать не хотел, и ехать некуда было — обычные простые люди», — объясняет его адвокат. Мама Голубева и сейчас живет в Мелитополе, а жена Ольга Голубева с девятилетним сыном уехали в Днепр, на подконтрольную Украине территорию.

Ольга рассказала, что Андрей всегда был патриотом Украины и не хотел мириться с оккупацией Мелитополя, но сам изменить ничего не мог — у мужчины были серьезные проблемы с тазобедренными суставами, он регулярно делал уколы. Ольга говорит, что с начала оккупации Андрей больше месяца не выходил из дома.

За ним пришли утром 6 апреля. Забрали телефон, паспорт, надели наручники и увели, добавив, что если тот будет сотрудничать, то вернется домой. Голубев не вернулся.

44-летний Владимир Зуев жил в Мелитополе вместе с больным отцом и работал в компании, которая обслуживала городские камеры видеонаблюдения. За ним пришли рано утром 1 апреля. По словам брата Зуева, вооруженные люди говорили, что знают, что Владимир «укроп» и «террорист», поэтому сразу начали обыск, чтобы доказать его «террористическую деятельность». Больного отца Зуева допросили, но отпустили. Больше с сыном они не увидятся — отец умер, пока тот был в заключении.

За 54-летним Александром Жуковым пришли 7 апреля. Его дочь Евгения позже рассказывала, что отец был в шоке, поэтому не сразу отреагировал на требование россиян лечь «мордой в пол».

При задержании россияне тоже обещали дочери, что Жуков вернется домой — но он так и не вернулся.

62-летний Юрий Петров — самый старший из «мелитопольской пятерки». В Мелитополе он жил с женой и маленькими детьми — его семья все еще в оккупации. Петров — ветеран военных действий, но к моменту задержания уже вышел на пенсию. Его задержали 8 апреля. По данным украинского Центра журналистских расследований, Петров увлекался исторической реконструкцией, поэтому у него дома могли храниться артефакты времен Второй мировой войны, что и привлекло внимание россиян. Адвокат Петрова Вера Гончарова говорит, что ей неизвестно о таком увлечении подзащитного. Сам Петров рассказывал ей, что увлекался ремонтом мотоциклов.

После задержания «мелитопольской пятерки» их родственники начали обивать пороги комендатур и других оккупационных органов власти, пытаясь хоть что-то узнать о судьбе своих близких. Но чаще всего им советовали «идти отсюда».

Все это время россияне проводили «следственные действия». Например, Игоря Горлова несколько дней продержали в помещении горсовета. После чего отвезли обратно к гаражу, у которого он был задержан — это видела и местная жительница, с которой говорила Би-би-си. В гараже, по показаниям самого Горлова в материалах дела, ему велели заминировать «Таврию». После этого и было снято на видео его «признание».

Горлова вернули в подвал, пристегнули к батарее наручниками.

18 апреля 2022 года украинский телеграм-канал «РИА Мелитополь» сообщил, что российские военные привезли в местную больницу пленного украинского солдата.

«Парня пытали и издевались над ним так, что он попытался порезать себе вены и задел артерию. Его доставили в хирургию, и медики провели внеплановую операцию. Ни на минуту рашисты не оставляли парня наедине с хирургом. Врачам пришлось оперировать бойца под дулом автоматов», — писали в канале.

По данным авторов сообщения, украинец умолял врачей не спасать его, понимая, что пытки продолжатся. Но врачи провели операцию, после чего молодого человека увезли в неизвестном направлении. Имени пациента врачи тогда не знали.

Пациентом был Игорь Горлов. «Эту заметку в каком-то из телеграм-каналов я почему-то запомнила, хотя читала новости в то время, как многие, постоянно и все подряд, тысячи сообщений, но она как-то отложилась, — рассказала Би-би-си его адвокат Мария Эйсмонт. — И когда спустя пять месяцев после этих событий я встретилась с Игорем и он мне рассказал что с ним происходило, эта заметка вдруг всплыла из глубин памяти. Я ее долго искала, по разным ключевым словам, кажется по словам „просил не спасать“, именно это особенно запомнилось, — и нашла, ему ее показала, спросила: „Это же про тебя?“, Он посмотрел, говорит: „Да, это был я“.

К тому моменту никаких официальных обвинений Горлову и остальным четырем задержанным не предъявляли.

«Фактически они около месяца находились без легального основания их задержания. [Сидели] в административном здании, кто-то в подвале, кто-то — нет. Им очень сложно описать это здание в Мелитополе, потому что их заводили туда и выводили оттуда с мешками на голове», — говорит адвокат Вера Гончарова.

Ее подзащитный Юрий Петров пострадал менее остальных — к нему практически не применяли физического воздействия: «Люди, которые его задерживали, увидели, что он не очень молодой человек, и у него было с собой сердечное лекарство. Но он, как и все, не ел и не пил в этом подвале», — рассказывает Гончарова.

Но, находясь в подвале, Юрий Петров слышал крики других задержанных, над которыми продолжали издеваться.

Андрей Голубев сказал своему адвокату, что с ним «в начале обращались жестко».

При этом с ними проводились следственные и процессуальные действия, которые потом стали «доказательствами» по делу.

«Например, приводили в гараж, где находилось какое-то оружие, боеприпасы. Предлагали взять их в руки. Делали несколько дублей видеосъемки», — рассказывает Гончарова.

Би-би-си направила запрос в ФСБ России, которая расследовала это дело, с просьбой прокомментировать, проводилась ли проверка данных СМИ о жестоком обращении с подсудимыми, и ожидает ответа.

После операции, которую перенес Игорь Горлов, всех задержанных доставили в аннексированный Крым, где 20 апреля им наконец-то предъявили официальные обвинения и арестовали. На территории оккупированной Запорожской области УФСБ было создано почти через год.

Пока задержанные находились в Симферополе, их семьи так ничего и не знали об их судьбе. В конце апреля 2022 года пришло известие — Россия внесла Голубева, Горлова, Жукова, Зуева и Петрова в список экстремистов.

Только в августе родственники «мелитопольской пятерки», узнали, где их близкие, — те оказались уже в московском СИЗО «Лефортово». Оттуда мелитопольцев позже перевели в Ростов-на-Дону, где рассматривается их дело. Именно там по подсудности все дела о терроризме на юге России и оккупированных территориях рассматривает Южный окружной военный суд.

Горлова, Петрова и Голубева защищают адвокаты по соглашению. Защиту Жукова и Зуева ведут ростовские адвокаты, назначенные государством.

«Мелитопольскую пятерку» обвиняют по двум статьям — участие в террористическом сообществе (срок до 15 лет лишения свободы) и акт международного терроризма. Последняя статья предполагает, что преступление в форме взрыва, поджога или «иных действий» было совершено за пределами России, но с целью «нарушения мирного сосуществования государств и народов» и было направлено против интересов России (срок — вплоть до пожизненного заключения).

Но поскольку никакого теракта не было, силовики используют смягчающую норму о «приготовлении» к неоконченному преступлению — она позволяет назначать не более половины предусмотренного конкретной статьей максимального срока, то есть не более 10 лет колонии. Таким образом, в совокупности мелитопольцам грозит до 25 лет лишения свободы.

Позиция обвиняемых однозначна: «мирное сосуществование» в Мелитополе закончилось в тот момент, когда Владимир Путин начал войну, которую он называет «специальной военной операцией», а его армия начала бомбить город.

По версии следствия, все обвиняемые якобы состояли в Союзе участников АТО Мелитополя и планировали устроить взрывы в расположениях российских войск и в местах раздачи гуманитарной помощи.

АТО — сокращенное название украинской антитеррористической операции по освобождению захваченных городов Донбасса вооруженными пророссийскими сепаратистами при поддержке российских войск. Власти Украины проводили ее под руководством СБУ с 2014 по 2018 год.

Мелитопольский союз участников АТО с 2016 года объединяет военных, пограничников, бойцов других силовых структур и добровольческих батальонов.

Когда мать Игоря Горлова Ирина слышит про Союз участников АТО, она не может сдержать эмоций: «Что это такое?! Это, как и в России, как в бывшем Советском союзе: военнослужащие, которые были в горячих точках, там состоят. Я не могу понять, почему привязались к этому. Хотят представить эту организацию как что-то ужасно страшное. У вас в России полно таких организаций».

Игорь Горлов действительно участвовал в АТО.

«Он пришел ко мне и сказал: „Мама, я должен защищать родину. Вот будет у меня когда-то сын, что я ему скажу?“ Он очень любит родную страну, патриот в душе, но без пафоса, — рассказывает Ирина Горлова. — Он пошел добровольцем по контракту. Сначала в 25-ю бригаду, а оттуда его забрали в АТО. Он мало что рассказывал про службу. Я выросла в семье военнослужащих, и я с детства знаю, что ничего спрашивать нельзя. Но был случаи, когда он друга по кусочкам собирал и нес в рюкзаке…»

После завершения АТО в Мелитополе, по словам тогдашнего мэра города, насчитывалось более 700 ветеранов операции. Они могли присоединяться к чату организации в мессенджере Viber по удостоверению участника боевых действий. Но только 67 «атошников» тогда входили в союз «вживую» — они участвовали в патриотических мероприятиях и ездили в качестве инструкторов на сборы Мелитопольского батальона теробороны.

В общедоступной группе на странице Союза в фейсбуке на момент публикации статьи зарегистрирован 481 участник. Последний пост в ней — объявление о военном тренинге для гражданского населения под лозунгом «Не паникуй! Готовься!» — был размещен 17 февраля 2022 года. Интересовались мероприятием 53 человека.

Союз участников АТО и ветеранское движение Мелитополя с 2018 года возглавляет Владимир Минко — именно его Россия считает организатором «террористической группы».

Минко с начала войны защищает Украину в рядах теробороны. 24 февраля 2022 года он призвал вступать в нее «всех, кто имеет смелость сопротивляться».

В середине марта он находился в Запорожье и якобы придумал план теракта — прикрепить самодельное взрывное устройство под капот машины, которую нужно было оставить недалеко от места, где мелитопольцы получали гуманитарную помощь.

Но план не удался, утверждает следствие, потому что сотрудники ФСБ обнаружили машину со взрывчаткой в гараже, который принадлежит родственнику Горлова. А заодно — и арсенал оружия.

Обвинение настаивает, что именно Горлов изготовил и заложил бомбу, а заодно оборудовал тайники, где прятал оружие и боеприпасы.

Владимир Зуев якобы отслеживал перемещение российских военных по городу и передавал товарищам сведения об их местонахождении. Этим же занимался и Александр Жуков.

Юрий Петров якобы хранил у себя в гараже арсенал оружия и боеприпасов. Его адвокат Вера Гончарова сказала, что Петров до своего задержания даже не был знаком с остальными фигурантами дела.

Защитник Игоря Горлова Мария Эйсмонт добавляет, что большинство обвиняемых познакомились друг с другом после задержания.

«Если среди [арестованных] есть участники АТО, то Игорь [Горлов] их, естественно, знал. Что такое знал? Город у нас маленький, практически все друг друга знают, тем более если кто-то имел отношение к армии. Ну, может, фамилию слышал или визуально узнавал», — говорит мать Игоря Горлова.

Андрей Голубев, экс-тренер по кунг-фу, рассказал своему адвокату, что хорошо знал только Владимира Зуева, а других мог видеть раз в году на сборах теробороны. Зуева адвокат Голубева Иван Бондаренко называет «безобидным программистом»: «Условно говоря, он помогал участникам чата теробороны скачивать в интернете приложение».

Сам Голубев обвиняется в том, что собирал информацию в местах выдачи гуманитарной помощи и искал «соучастников». Но он говорил своему адвокату, что лишь получил от Минко задание перегнать из одного места в другое ту самую машину «Таврия», которая позже оказалась в гараже Горлова.

Подсудимые были знакомы с Минко по теробороне и опознали его на следствии — например, Андрей Голубев, по словам его адвоката, и раньше встречался с ним на сборах, говорит адвокат Иван Бондаренко. Но общего плана у них не было, увтерждает защита, — Минко мог ставить задачи каждому отдельно.

Дело Минко выделено в отдельное производство, он, по данным «Коммерсанта», объявлен в розыск. Связаться с ним Би-би-си не удалось.

Получив координаты, Голубев нашел машину, но завести не смог и делать ничего не стал — по словам защитника, он «свалил и слился из этой истории», жил дома и не скрывался. А потом проходил мимо этого места и увидел, что машины нет, кто-то другой ее перегнал вместо него.

19 апреля 2022 года — почти через две недели после задержания подсудимых в Мелитополе и за день до их официального ареста в Крыму — сотрудники ФСБ провели осмотр «Таврии» красного цвета на границе Крыма в пункте пограничного контроля «Джанкой». Силовики в резиновых перчатках изъяли из-под капота «Таврии» 18 свертков, 6 ящиков и коробку. Их не вскрывали, но из пояснительных надписей на них следовало, что там были взрывчатка, патроны, бронежилеты, радиостанция, оружие и гранаты, говорится в материалах дела. Надписи с наименованиями арсенала были внесены в протокол, изъятое из машины опечатали.

Это подтвердили 12 июля в суде наблюдавшие за осмотром «представители общественности» (статус незаинтересованных лиц в оперативно-розыскных мероприятиях, аналогичный понятым) — водитель и фельдшер дежурной бригады скорой помощи погранпункта, оба — граждане России. Но читали ли они «бирки» на вещдоках и сравнивали ли их с данными, внесенными в протокол, адвокатам выяснить не удалось.

Защиту больше всего интересовало, как машина попала в Джанкой. По рассказам подсудимых, «Таврия» в Мелитополе была не на ходу из-за поломки. Водитель скорой на следствии и в суде сказал, что со слов оперативников ФСБ «Таврию» задержали в Мелитополе и «привезли» в Джанкой.

Кто, когда и как ее доставил, свидетели не видели, когда они подошли к машине, в ней никого не было. Но оперативники, по словам фельдшера, объяснили, что на «Таврии» через погранпункт Джанкоя «ехали парни со стороны Украины, их остановили и задержали». На вопрос, видели ли они задержанных, фельдшер сказал: «Нам представили их и сказали, что эти мужчины находились в автомобиле. Их было больше трех». Рядом с ними, по его словам, возле машины стояли полицейские. Были ли в этой группе подсудимые, он вспомнить не смог.

Прокурор напомнил фельдшеру об уголовной ответственности. «На следствии вы говорили, что автомобиль был изъят в Мелитополе, а сейчас — что в Джанкое».

Фельдшер растерялся и повторил рассказ о молодых людях, которые, как ему сказали, пытались проехать на «Таврии» границу. «Нас позвали. Объяснили, что они находились на территории [погранпункта] в автомобиле и их задержали. Это я помню… Я не видел, что их останавливали, может туда доставили их».

«Но вы подтверждаете показания, что автомобиль изъят в Мелитополе?» — настаивал обвинитель. «Подтверждаю», — согласился фельдшер. «А в суде сказали — что здесь», добивались защита и прокурор. «Ну, может, я перепутал — было давно, не помню точно», нашел выход свидетель.

«Уровень объяснений соответствует уровню всего этого дела: машина появилась ниоткуда и уехала в никуда», — прокомментировал допрос адвокат Иван Бондаренко.

О планах Минко устраивать теракты, чтобы «мирные граждане не поддерживали установление в Мелитополе российской власти», давал показания на следствии свидетель Дмитрий Голубев из украинского города Запорожье — однофамилец, но не родственник подсудимого Голубева из «мелитопольской пятерки».

12 июля он подтвердил в суде, что познакомился с Минко до конца марта 2022 года, когда стал сотрудничать по контракту с ГУР (главное управление разведки Минобороны Украины) и заниматься перевозками взрывчатки из Запорожья в Мелитополь. Ни с кем из пяти подсудимых-мелитопольцев свидетель не знаком, их имена Минко ему не называл.

Минко, по словам свидетеля, носил военную форму без «опознавательных знаков» и обучал его работе со взрывными устройствами — свидетель в августе установил их в Мелитополе и был задержан.

На допросах он признал, что Минко сообщил ему о планах устроить силами «диверсионных групп» в Мелитополе стрельбу из гранатометов в местах предстоящего «референдума» о присоединении к России. Также Минко якобы рассказывал, что еще весной 2022 года планировал проведение аналогичной акции — «путем взрыва автомобиля в местах выдачи гуманитарной помощи в Мелитополе» и «выстрелов из гранатометов по автомобилям военнослужащих РФ, осуществляющих обеспечение порядка» — но акция была сорвана российскими силовиками.

Самого Дмитрия Голубева сейчас судят отдельно — по аналогичному обвинению в подготовке актов международного терроризма плюс в «прохождении обучения» в этих целях.

В суде свидетель несколько раз предлагал не задавать ему уточняющие вопросы, а вместо этого огласить его показания из материалов следствия — мол, там все четко написано. Адвокат Мария Эйсмонт, однако, попросила свидетеля конкретизировать, что все же говорил ему Минко о местах и способе планировавшегося весной взрыва в Мелитополе. Дмитрий Голубев сказал, что в разговорах «никакой конкретики не было». Но тут же вспомнил, что у него было по этому поводу «общение со следователем» — «якобы должна была подъехать машина к пункту гуманитарной помощи». «Это следователь ФСБ вам предложил такую формулировку?», — попросила уточнить адвокат. Свидетель ответил «да».

На первом заседании в ростовском суде четверо обвиняемых заявили, что вину не признают, а Андрей Голубев добавил, что взрывать никого не собирался и членом террористического сообщества не был. Игорь Горлов не отрицает, что у него было оружие и боеприпасы. Но он категорически не согласен, что пытался устроить теракт, особенно — в месте скопления гражданских.

Его защита настаивает, что умысел Горлова как военнослужащего ВСУ был направлен исключительно на военные цели, то есть на противостояние вторжению российской армии в Мелитополь.

Защита Горлова также утверждает, что никаких доказательств подготовки к теракту, например, переписок, фотографий или видео в изъятом при обыске телефоне нет.

«Ничто в сообщениях СМИ и телеграм-каналах о раздаче российскими военными гуманитарной помощи в Мелитополе также не доказывает, что в отношении местных жителей кем-либо, и в частности Горловым, планировались какие-либо насильственные действия, — говорит его адвокат Мария Эйсмонт. — А „признания“ Горлова, записанные силовиками на видео в ходе „добровольного участия“ украинца в „оперативном эксперименте“, получены под пытками».

По украинским законам, если резервист числится в теробороне и бездействует, ему грозит срок до 15 лет, такой же срок можно получить за отрицание вооруженной российской агрессии, говорит адвокат Иван Бондаренко.

«Например, Андрей Голубев участвовал в чате теробороны, который координировал Владимир Минко, считал себя военнослужащим, а Минко — старшим офицером, и обязан был выполнять его приказы, — объясняет Би-би-си адвокат. — Любой человек мог оказаться в его ситуации, если бы в его город вошли войска и поменяли бы там власть и государственное устройство».

Горлов и Голубев попросили признать их военнопленными: Горлов как военный, Голубев — как участник теробороны. Статус военнопленного нужен, чтобы можно было побыстрее их обменять, объясняет адвокат Голубева Иван Бондаренко.

«Пока лучшее, что я могу сделать, — это поддерживать его, приносить передачки, чтобы трусы у него были, сланцы, сигареты, кофе, какая-то сладость, чтобы облегчить ему жизнь. И сделать так, чтобы как можно быстрее он получил приговор», — говорит Бондаренко.

Адвокат Игоря Горлова Мария Эйсмонт настаивает, что военнослужащий вооруженных сил Украины, задержанный в зоне вооруженного конфликта, является военнопленным, если попадает под контроль России. А значит — к нему должна применяться Женевская конвенция, в том числе — возможность попасть в список для обмена.

Кроме того, пыткам или как минимум жестокому обращению подвергались практически все члены «мелитопольской пятерки», следует из слов адвокатов. При этом любые показания, данные под пытками, не могут быть признаны допустимыми доказательствами вины.

Недавно в камерах, где сидят Горлов, Петров, Голубев, Жуков и Зуев, прошли обыски — у обвиняемых изъяли все документы для подготовки к суду.

На последнем заседании адвокат Горлова Мария Эйсмонт попросила суд урегулировать этот вопрос. Кроме того, сказала она, конвой в суде не позволил передавать подзащитным документы.

«Мелитопольской пятерке» не доходит большинство писем от адвокатов, хотя сервис отправки таких сообщений неизменно сообщает, что «письмо вручено адресату».

И что самое тревожное — адвокаты бьют тревогу по поводу состояния Александра Жукова. «С каждым новым заседанием он выглядит все хуже и хуже. Наверно, нельзя сказать — „умирает“, но его состояние нас очень беспокоит. Он говорит, что это нервы», — поясняет адвокат Вера Гончарова.

Адвокат Бондаренко предполагает, что суд может затянуться до конца года. Пока суд продолжает исследование доказательств обвинения. Следующее заседание назначено на 26 июля. Однако защите уже сообщили, что оно не состоится, рассказала Би-би-си адвокат Гончарова. Причины переноса неизвестны, новая дата пока не объявлена.

*Издание «Медиазона» объявлено властями РФ «иностранным агентом»