«У нас тут Сирия»: как выглядит жизнь рядом с угольными разрезами

Грязный снег, угольная пыль и взрывы — такова реальность людей, которые живут рядом с угольными разрезами в Кузбассе. Но шорцы, представители тюркоязычной народности региона, не хотят уходить с этих земель.

«Там безопасно, работают люди на экскаваторе под солнышком», — радовался в 2016 году Аман Тулеев, руководивший Кемеровской областью более 20 лет.

Так он говорил про работников угледобывающих компаний, которые перешли на открытый способ добычи в регионе, где добывается 60% всего российского угля.

Руководство области добивалось распространения открытой добычи, так как риск для жизни у шахтеров, которые добывали уголь под землей в экстремальных условиях, выше.

Но получилось так, что ухудшилась экологическая ситуация. Работники добывающих компаний взрывают горную массу, чтобы добраться до угля. Получаются разрезы — огромные ямы, которые уже не засыпать. Рядом с ними вырастают горы отвалов, куда многотонные БелАЗы свозят пустую породу.

Вблизи отвалы и разрезы выглядят как поверхность безжизненной планеты. Но жизнь здесь есть.

Совсем рядом с разрезами живут люди, которые не готовы никуда уезжать отсюда. Среди них — коренной народ Кемеровской области шорцы, который живет на этих землях уже несколько сотен лет.

«Это у нас в крови»

Шорцы — тюркозычный народ.

В начале XVII века, когда русские начали осваивать верховья Томи, они назвали местных жителей «кузнецкими татарами». Шорцы в те времена выплавляли железную руду и слыли искусными кузнецами. Еще они ловили рыбу и охотились.

«Всю жизнь шорский народ кормила рыбалка и тайга», — говорит житель города Мыски Алексей Чиспияков. — Это у нас в крови».

По данным переписи 2010 года, шорцев насчитывается почти 13 тысяч. Они живут в основном в Горной Шории — живописном регионе на юге Кемеровской области, который еще называют «сибирской Швейцарией».

Уголь здесь добывают с советских времен — в 50-70-х годах в эксплуатацию были введены разрезы Красногорский, Междуреченский и Сибиргинский. Все они частично занимают земли, принадлежавшие Чувашинскому национальному сельскому совету — органу самоуправления древней шорской деревни в Мысковском районе.

За счет налогов с угольных разрезов в деревне Чувашки построили дороги и линии электропередач. А еще школу, клуб и фельдшерско-акушерский пункт.

В 2007 году Чувашинский сельсовет упразднили, а саму Чувашку включили в состав Мысковского городского округа. Ее земли присоединили к Новокузнецкому району.

Еще через пять лет стало известно, что на этих землях появится новый угольный разрез — Кийзасский. Как раз там, где привыкли охотится шорцы.

В оценке воздействия на окружающую среду нового разреза упоминается право шорцев распоряжаться своими родовыми землями на основе госполитики по поддержке коренных малочисленных народов РФ.

Но отсутствие органов самоуправления в Чувашке «не позволяет шорскому народу обосновать законность своих прав на осуществление традиционных видов хозяйственной деятельности на рассматриваемой территории», — говорится в документе, подготовленном новокузнецким ООО «Инэка-консалтинг».

Так шорцы лишились права защищать свои земли.

Кроме того, развитие угольной добычи привело к тому, что для большинства жителей Кузбасса это единственный способ заработать на жизнь.

Прокормить семью, занимаясь только охотой и рыбалкой, невозможно, признает житель Мысков Вячеслав Кречетов. «Заложниками угольного бизнеса стали все жители «, — говорит он.

«Голимый уголь»

«Меня лично это напрямую коснулось, — говорит житель Мысков Алексей Чиспияков. — Я на тех территориях, где сейчас находится [Кийзасский] разрез, всю жизнь охотился и рыбачил. Сейчас бывает зимой пройдешь по лесу километров десять, не встретишь ни одного следа. Не то что зверя, а следа ни одного не встретишь».

Охота действительно испортилась, соглашается житель Чувашки Алексей Бельчегешев.

Мы встречаем его с товарищем у реки Мрас-су. Охотники показывают добычу — белого зайца. Вокруг него кругами носятся две собаки.

Звери боятся шума — на разрезах работает большегрузная техника и периодически гремят взрывы, говорят охотники.

«У нас тут Сирия», — грустно шутит Бельчегешев. За несколько километров от разреза слышен гул и лязганье. Постоянно «пикают» погрузчики.

Рыбалка в последние годы тоже не радует, говорит Бельчегешев. «Я лунку делаю — у меня оттуда голимый уголь идет», — рассказывает он.

Местные жители пытаются бороться с загрязнением рек и ручьев. Они выезжают к разрезу, снимают темно-серые ручьи, зовут в свои экспедиции природоохранную прокуратуру.

Руководство «Кийзасского» разреза в ответ показывает им очистные сооружения. В сентябре всех желающих позвали посетить разрез. Гендиректор Николай Зарубин на глазах собравшихся пил из отстойника воду. А глава охраны окружающей среды на предприятии Нина Липатова сказала, что вода в ручьях мутнеет из-за дождей.

Река Мзас, которая течет рядом с разрезом, раньше была такая чистая, что из нее пить можно было, рассказывает местный житель Александр Новокшанов. Они с женой Светланой живут прямо у реки на хуторе.

Светлана Новокшанова записывает на телефон видео каждый раз, когда река чернеет. «Смотрю и плачу. Это что же у вас в Москве происходит, если тут в тайге так загрязняют реки?» — говорит она.

Новокшановы обсуждают с приехавшими шорцами забор анализов воды. Житель Мысков Юрий Апонькин рассказывает, что предыдущие замеры не показали превышения вредных веществ в воде.

«Нам некуда бежать»

Шорцев беспокоит не только загрязнение природы, но и риск потерять свои родовые селения.

Сейчас между деревней Чувашкой и разрезом «Кийзасским» есть два нераспределенных участка недр: Урегольский-5 и Куреинский-5. Почти вся Чувашка попадает в границы участка Куреинский-5.

«Моя Чувашка может повторить судьбу Казаса и Курьи. Нам некуда бежать, мы останемся на своей родине до конца», — говорит жительница Мысков Лариса Мижакова, родившаяся в Чувашке. В деревне сейчас живут ее братья.

Поселок Курья сровняли с землей еще в советское время ради разработки разреза Сибиргинский.

Казас повторил судьбу Курьи в 2013 году. Рядом с ним располагается участок Береговой угольной компании «Южная».

Тогда угольщики выкупили большинство домов, но пятеро владельцев отказались продавать собственность. В итоге их дома сгорели.

«Наши родители отказались [продавать], потому что всю жизнь здесь прожили. И дед наш здесь жил сколько лет. Не хотели отсюда уезжать, привыкли. Здесь речка, тайга нас кормила», — рассказывает Александр Токмагашев, собственник одного из домов, в которых произошел пожар.

Он ходит по дому с выгоревшими дочерна стенами и показывает, где стоял диван, а где находился сундук с семейными фотографиями и военными наградами отца.

По его словам, руководство УК «Южная» намекало собственникам домов, что их жилища могут сгореть.

«Куда мы только не обращались — и к городским властям, в полицию, прокуратуру, потом в область. Потом уже в Москву писали, Путину писали, Медведеву. Ездили даже люди специально в Москву, мы им давали полномочия, чтобы от нашего имени выступали. Во все партии обращались. Результата ноль», — говорит Токмагашев.

Также сгорел дом отца активистки Яны Таннагашевой. Через два года после этого она с трибуны ООН заявила, что в Кемеровской области происходит «этноцид» шорского народа.

«От регулярных взрывов на головы жителей деревни сыпались камни, в прямом смысле этого слова, стекла домов вылетали, фундаменты трескались. После взрывов на деревню опускалось ядовитое желтое облако, речка была загрязнена, рыба исчезла, а священную гору взорвали», — описывает Таннагашева жизнь рядом с разрезом.

Таннагашеву — лауреатку областного конкурса «Учитель года — 2015» — вынудили уволиться с работы.

В апреле 2018 года она вместе с мужем и детьми добилась политического убежища в Европе и уехала из России.

В мае Комитет по ликвидации расовой дискриминации ООН направил правительству России письмо, в котором сообщил об угрозах в адрес активистов.

Яна Таннагашева говорит, что им через родственников передавали угрозы, в том числе в отношении детей, а старшего сына преследовал неизвестный мужчина.

За Таннагашевой постоянно следовала одна и та же машина, подтверждает Вячеслав Кречетов, который снял на камеру несколько эпизодов преследования. Обо всех этих фактах сообщалось в прокуратуру и полицию, говорят активисты.

«Народ наслышан»

Многие жители Мысков и окрестных деревень готовы жаловаться на работу разрезов, но анонимно. В поселке Бородине рядом с городом, например, жители страдают от шума.

Здесь круглосуточно работают погрузчики, сюда постоянно приезжают самосвалы с углем с разреза «Кийзасского». На спутниковых снимках видно, как от разреза к погрузочной станции черной ниткой тянется технологическая дорога.

Угольная пыль, которая летит с погрузочной станции, проникает в дома через щели даже при закрытых окнах, говорят местные.

«Полы утром помыла, а вечером они уже грязные, — рассказывает жительница Бородина и просит не указывать в статье ее фамилию. — Жирная сажа, не смывается. Осенью окна мыла — до нервного тика».

Глава Мысковского городского округа Дмитрий Иванов — выходец из соседнего Междуреченска, также расположенного рядом с крупными угольными разрезами. Он стал главой Мысков в 2013 году.

Иванов сменил на посту мэра Мысков Михаила Черняка, который ушел в отставку в мае 2013 года после возбуждения в отношении него уголовного дела.

До Черняка должность занимал Андрей Бельницкий — его задержали в июне 2011 года при получении взятки.

Бельницкий сменил Юрия Торопова, возглавлявшего город в течение 11 лет. Торопов ушел в отставку в ноябре 2010 года, а через год в отношении него возбудили уголовное дело по статье о превышении должностных полномочий. Экс-мэра заподозрили в продаже тепловых сетей своей жене в 11 раз дешевле рыночной стоимости.

Жители Мысков и окрестных деревень периодически жалуются городским властям на ухудшение экологии. В июле, как рассказывали активисты, глава Мысковского городского округа Дмитрий Иванов пообещал пригласить их на встречу. Но приглашения они так и не дождались.

Тогда жители Бородина остановили на дороге машину губернатора Кузбасса Сергея Цивилева и рассказали ему об угольной пыли. Тогда он еще был врио губернатора.

«Нельзя так жить, — сказал Цивилев. — Мы это будем однозначно менять».

Что говорит бизнес?

Разрез «Кийзасский» принадлежит компании «Восток Уголь». Руководство разреза сначала согласилось встретиться с корреспондентами Би-би-си, однако затем отменило встречу. На территорию разреза журналистов не пустили.

В письменном комметарии ООО «Разрез Кийзассский» говорится, что сейчас на углепогрузочной станции завершается установка шумо- и пылеподавляющих экранов.

В перспективе станцию планируется перенести подальше от жилых домов, сейчас ведутся предпроектные работы.

По поводу загрязнения ручьев в компании сообщили, что на разрезе работают очистные сооружения.

«Предприятие постоянно контролирует качество поверхностных водных объектов — рек Большой Кийзас, Чуазас. Качество воды соответствует установленным нормативным требованиям», — говорится в сообщении пресс-службы.

Претензии охотников компания также не принимает: «Плотность ценных видов промысловых животных там низкая, охотхозяйственное значение участка невелико».

Ссылаясь на результаты ежегодного мониторинга, разрез делает вывод, что «животный и растительный мир являются типичными для данной зоны».

Компания акцентирует внимание на том, что помогает самим шорцам. К примеру, она заключила соглашение с фондом «Развитие Горной Шории».

Разрез через фонд финансирует проведение национальных праздников шорцев, дал деньги на создание национальных культурно-досуговых центров. А еще покупает учебники книги в школу в рамках поддержки шорского языка. Школу, в которой учатся шорцы, отремонтировали за счет разреза.

Возглавляет фонд Юрий Кастараков — тоже представитель шорцев. И он не поддерживает протестующих.

Кастараков считает, что в отношении «Кийзасского» разреза ведется информационная кампания, проплаченная конкурентами.

Вячеслав Кречетов и другие активисты говорят, что они просто выступают за соблюдение экологического законодательства и требования у них ко всем разрезам одинаковые.

Против «угольной машины»

Шорцы — не единственные в Кузбассе, кто протестует против расширения угледобычи.

В феврале жители города Березова в феврале этого года перекрыли дорогу к разрезу «Березовский». В сентябре разрез потребовал с них 14 млн рублей за простой и упущенную прибыль.

Жители села Менчереп в суде отстаивают свои участки, которые ранее Сибнедра отдали под нужны угольщиков.

За несколько месяцев до своей отставки Аман Тулеев заявлял, что расширение угледобычи пора остановить. «Мы уже докопались. Двести миллионов тонн — наш экологический предел», — говорил он в январе 2018 года.

Но при этом в ноябре 2017 года он назвал протестующих против работы угольных компаний отморозками, которым «платят большие деньги».

Новая администрация Кузбасса под руководством Сергея Цивилева не собирается сокращать добычу. Ведь в августе 2018 года президент Владимир Путин заявил, что поставки угля на экспорт нужно нарастить. Правительство области уже заявило, что планирует к 2035 году увеличить добычу более чем на 50% — до 370 млн тонн. В ближайшие два года рост составит 20%.

«На нашей стороне закон, здравый смысл, правда, поддержка местных людей», — говорит на это Яна Таннагашева.

Правда, Лариса Мижакова признает, что малочисленным народам тяжело противостоять «этой угольной машине».

Русская служба Би-би-си обратилась за комментариями в генеральную прокуратуру, МВД и администрацию Мысков и ожидает ответа.

.