Главный торговый партнер. Насколько зависима экономика России от Китая?

На этой неделе российский президент Владимир Путин посетил Пекин с редким для него после начала войны в Украине международным визитом. В этом году путешествовать ему стало еще сложнее — в марте Международный уголовный суд в Гааге выпустил ордер на его арест.

В Китай, ставший за полтора года войны главным экономическим партнером России, Путин приехал на международный форум «Один пояс — один путь». В китайских СМИ российского президента даже называли «главным гостем» мероприятия. И это только вторая зарубежная поездка Путина после решения МУС — до этого он съездил в «дружественный» Кыргызстан.

Для Путина форум в Пекине — это возможность провести личные переговоры с Си Цзиньпином по конфиденциальным темам, отмечает директор Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Александр Габуев.

Китай же видит в российском президенте европейского лидера, в то время как западные лидеры обычно игнорируют мероприятия в Пекине. «Путин — лидер [страны] постоянного члена Совбеза ООН, страны, владеющей ядерным оружием, большого соседа — [для Китая] это почетный статус», — объясняет Габуев.

Международные санкции фактически изолировали Россию от внешнего мира, приведя к разрыву отношений с Западом. В этих условиях Пекин стал важнейшим партнером Москвы.

Как выглядит экономическое сближение России и Китая и почему такая тесная связь в перспективе может стать проблематичной?

После начала полномасштабной войны в Украине из России начали уходить западные компании. Некоторые товары невозможно было поставить в страну из-за санкций.

За более чем полтора года с начала войны и введения первых санкций Россия все же смогла развернуть часть торговых потоков на восток — прежде всего, Китай. Отсюда в страну стали поставляться разнообразные товары, включая автомобили и промышленные станки.

Первый военный год завершился рекордным уровнем товарооборота между Россией и Китаем — его сумма превысила $190 млрд, увеличившись почти на 30% год к году (данные Главного таможенного управления КНР). Сейчас тенденция к росту только сохраняется: за девять месяцев 2023 года товарооборот между Россией и Китаем достиг $176,4 млрд (+29,5% к аналогичному периоду прошлого года).

Во время пресс-конференции в Пекине Путин заявил, что сегодняшний объем российско-китайского товарооборота «реально впечатляет». «Мы ставили перед собой задачу добиться 200 млрд долларов в 2024 году, — сказал он. — Когда мы в 2019 году это сформулировали, я скажу откровенно, мало кто верил, что это вообще возможно, потому что на тот момент времени товарооборот у нас был 100 млрд. А сейчас с опережением графика — уже 200 [млрд долларов]»

Таможенные службы не раскрывают разбивку по категориям товаров, которые Китай поставляет в Россию.

«Экономически зависимость от Китая растет по всем параметрам российской внешней политики, но больше всего она выражена именно от китайских технологий. Еще в 2016 году Китай сменил Германию как главный поставщик технологий в Россию, а с 2022 года и вовсе стал единственным», — говорит научный сотрудник Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии, китаист Темур Умаров.

Летом 2023 года СМИ — в частности, Politico и Wall Street Journal — писали о поставках в Россию из Китая товаров военного и двойного назначения — бронежилетов и касок, дронов, микрочипов. Официально Китай отрицает поставки России товаров двойного назначения в военное время. «Китай осторожничает, напрямую не поставляя технологии двойного назначения, Россия получает их через третьи страны — в том числе Центральной Азии и Ближнего Востока», — объясняет Темур Умаров.

После 24 февраля 2022 года, одновременно с тем, что зарубежные компании начали покидать российский рынок, в России начали появляться новые бренды из Азии — например, китайский спортивный бренд Li Ning или производитель игровых ПК и ноутбуков Machenike.

В октябре в Москве представили для продажи новые премиальные автомобильные бренды из Китая. Китайские автомобили занимают главное место на российском авторынке. К концу 2022 года из 60 брендов, присутствовавших в России до начала войны, остались всего лишь 14, 11 из которых — китайские производители.

«Европа закрылась в этом плане, она перестала продавать», — заявил в сентябре представитель Федеральной таможенной службы Руслан Давыдов. Это не совсем так: европейские автомобили, как американские и японские, продолжили ввозиться в Россию.

Вскоре после начала войны Россия начала официально развивать параллельный импорт — привозить в страну санкционные товары без разрешения правообладателей.

Через Китай — наряду с Турцией, ОАЭ или странами Центральной Азии — пролегает один из маршрутов для параллельного импорта в Россию, в том числе автомобилей.

На долю Китая также приходятся крупнейшие объемы импорта технологических и потребительских товаров (компьютеры, смартфоны, бытовая техника и другая электроника), а также легкой промышленности.

Для России это безусловно выгодный процесс, отмечает экономист по России «Райффайзенбанка» Станислав Мурашов. «В противном случае российский импорт мог бы существенно пострадать, а Китай небезвозмездно, но помогает таким образом», — отмечает он.

Но растет не только импорт китайских товаров, но и экспорт российских товаров в Китай. Правда, речь тут идет в основном о топливе — нефти, газе и угле. В 2022 году на энергоресурсы из России пришлось более 70% объема поставок.

После введения западных ограничений — эмбарго на поставки российской нефти, ценового потолка на топливо и газ, запрета на импорт угля — значительную часть потоков Россия также перенаправила в Азию. Крупнейшими покупателями на этом рынке выступили Китай и Индия.

Нефть им доставляют и с помощью серых схем. После начала войны Россия создала теневой флот для перевозки нефти, который позволил ей обходить санкции. Как писала Financial Times, он состоит из более сотни танкеров и нужен Москве, чтобы ввозить нефть в Азию вместо европейских стран. Теневой флот Россия использует, чтобы обходить ценовой потолок на российскую нефть в 60 долларов: европейские транспортные и страховые компании не могут обслуживать такие перевозки, а компании из других стран боятся вторичных санкций.

В среднем сейчас 40% экспорта российских энергоресурсов приходится на Китай — по сравнению с 20% в довоенное время, приводит данные президент Института энергетики и финансов Марсель Салихов.

По итогам первого полугодия 2023 года Россия стала главным поставщиком сырой нефти в Китай, опередив здесь одного из крупнейших мировых экспортеров — Саудовскую Аравию. Альтернатива на азиатском направлении — Индия, второй крупнейший рынок для экспорта российской нефти.

Однако и Китай, и Индия осторожно подходят к вопросу собственной зависимости от российского или другого энергорынка. Стратегически эти страны ставят во главу угла собственную энергетическую безопасность, отмечает Марсель Салихов. Это значит, что они не готовы отводить слишком большую долю для поставок вторым сторонам — даже таким крупным, как Россия или Саудовская Аравия.

«Это представление о том, что будет, если китайский импорт станет слишком зависимым от одного поставщика, — объясняет Марсель Салихов. — Если произойдут разногласия или конфликт, возможно отключение поставок. Это не ожидание конфликта, но с точки зрения управления рисками важно, чтобы на одного поставщика не приходилась слишком большая доля».

Одним из ключевых ожиданий от поездки Путина в Китай был вопрос, удастся ли договориться о строительстве газопровода «Сила Сибири-2». В мае Financial Times писала, что Пекин затягивает переговоры по движению проекта, и визит в Китай российского премьера Михаила Мишустина не принес результатов.

Проект «Сила Сибири-2» предусматривает транзит между газовыми месторождениями Западной Сибири и Китая через территорию Монголии. Проектирование газопровода началось еще в 2020 году, ввод в эксплуатацию ожидается в 2030 году. Однако контракт на его строительство все еще не подписан. И вторые переговоры в этом году Владимира Путина с Си Цзиньпином не привели к решению этого вопроса.

Для российской стороны договоренность по «Силе Сибири-2» важна с точки зрения переориентации потоков, подчеркивает Марсель Салихов. «Те месторождения, которые обеспечивали европейский экспорт, сейчас добывают меньше, чем могли бы. Поэтому важно договориться по „Силе Сибири-2“. Проектная мощность трубопровода — 55 млрд кубометров. Условно говоря, „Сила Сибири-2“ может заместить половину потери европейского экспорта», — говорит Салихов. Вместе с европейским рынком Россия потеряла примерно 100 млрд кубометров газового экспорта.

Договоренность по «Силе Сибири-2» сейчас стала бы значимым шагом для «Газпрома», потерявшего европейский рынок, отмечает Марсель Салихов. «Золотые» годы «Газпрома» прошли, и, возможно, Россия и Китай договариваются о средствах для строительства. Речь [в процессе переговоров] может идти о финансировании со стороны Китая — чтобы китайские финансовые институты предоставили кредиты или финансово помогли в иной форме»

Даже если бы России и Китаю удалось сейчас подписать контракт, строительство трубопровода займет не менее пяти лет, говорит Салихов. Поэтому замещения от потерь европейского экспорта таким путем не произойдет в ближайшее время.

С начала войны в Украине китайская валюта прочно закрепила свое положение в России. За январь–июль 2023 года объем торгов юанем на Московской бирже вырос в 6,5 раза — до 18,3 трлн рублей с 2,7 трлн рублей год к году. В качестве валюты дружественной страны юань стремится заместить «токсичные» доллар и евро — так эти валюты называют российские власти.

Для российской экономики юань оказался выбором за неимением альтернативы. Война фактически изолировала страну от международной торговли.

«В кризисной ситуации хорошо все, что не плохо в моменте, — отмечает Станислав Мурашов из „Райффайзенбанка“ — И в этом смысле рост доли юаня — позитивный для России процесс».

В условиях, когда Китай — главный торговый партнер, у Москвы не остается других вариантов валюты для хранения резервов или международных расчетов, отмечает российский экономист, поговоривший с Би-би-си на условиях анонимности.

«Экспортно-импортные потоки в юанях могут друг друга балансировать, и именно в силу этого фундаментально из всех торговых партнеров Китай является максимально перспективным», — говорит он.

Валюты других стран связаны с торговыми потоками гораздо меньших масштабов и подвержены рискам, главный из которых — санкционный, добавляет аналитик. В качестве примера можно привести торговлю с Индией. «Расчеты с индийскими компаниями проблематичны в виду того, что рупия является еще менее конвертируемой валютой, чем китайский юань, и мало подходит для международных операций», — отмечает эксперт.

Юанизация российской экономики в ближайшей перспективе может только продолжиться. «Рост операций в юанях может замедлиться только в том случае, если сам Китай поменяет политику в отношении России, — полагает эксперт, — но пока это вряд ли возможно. Китаю скорее выгодно поддерживать баланс, который есть сейчас».

Такая ситуация ставит российскую экономику в уязвимое положение перед юанем и его регулятором — Народным банком Китая, подчеркивает директор Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Александр Габуев.

Россия начала переориентироваться на Восток и Китай в 2014 году — после аннексии Крыма и введения первых санкций.

«Россия повернулась на Восток не потому, что захотела этого или работала над этим, а потому, что была вынуждена, — говорит Темур Умаров. — И в этой вынужденности — главная зависимость. У России нет других опций сейчас. Российская дипломатия находится в определенной изоляции. Единственный способ оставаться в мировой повестке — это развивать связи со странами, которые не повернулись спиной к России».

Зависимость России от Китая действительно растет, подтверждает Александр Габуев.

«До войны у России был довольно большой европейский рынок — рынок сбыта для основных товаров российского экспорта и источник пополнения бюджета, источник технологий. Сейчас главным рынком становится Китай, а зависимость от европейского рынка на фоне санкций и эмбарго сходит на нет», — говорит он.

Альтернативный для России рынок — Индия, но объем товарооборота с этой страной гораздо меньше, чем с Китаем.

У Китая налажены прочные связи с другими поставщиками углеводородов, кроме России. Так, например, сырую нефть в КНР поставляют Саудовская Аравия, Ирак, ОАЭ. «Это создает для Китая довольно хороший переговорный рычаг», — отмечает Александр Габуев.

Основной риск заключается в том, что если раньше Россия сотрудничала с Китаем, параллельно имея крупные рынки на Западе, то сейчас Китай — фактически единственный торговый партнер. Связь с альтернативными рынками — в силу их удаленности и других факторов — гораздо менее прочная.

«Зависимость России от Китая будет только возрастать, и Китай может использовать эту ситуацию для продавливания нужных ему условий контрактов, — говорит Габуев. — И имея альтернативы — возможность покупать нефть, газ и другие ресурсы из других регионов, — Китай может Россию продавливать, используя санкции как рычаг»

Растущая зависимость от Китая в экономическом плане в ближайшие годы или даже десятилетия может обернуться тем, что политически России также придется склоняться в сторону Китая, предупреждает Темур Умаров.

«Желая оставаться на хорошем счету у Пекина, России, возможно, придется делать то, что она не делала раньше, — говорит Умаров, — например, развивать партнерство с Китаем в Арктике, куда Россия раньше допускала Китай с осторожностью. Или же становиться более активной в исключительно китайских конфликтах — вокруг Тайваня в Южно-Китайском море, в территориальных спорах Китая с Индией. Раньше Россия могла оставаться в стороне от этих вопросов. Теперь при необходимости Китай может надавить на то, чтобы Россия заняла прокитайскую сторону».