«Преступник номер один». Одной рукой Казахстан принимает закон о домашнем насилии, а другой — преследует тех, кто помогает жертвам

В Казахстане приняли закон о криминализации домашнего насилия. Это уже вторая попытка решить проблему, которая сейчас стоит особенно остро — вся страна следит за громким процессом над бывшим министром экономики, которого обвиняют в убийстве собственной жены, а пресса каждую неделю рассказывает о новых случаях истязаний женщин.

Власти Казахстана утверждают, что всерьез пытаются решить проблему семейно-бытового насилия, но в то же время правозащитники, помогающие жертвам, подвергаются давлению, а в некоторых случаях — даже уголовному преследованию.

42-летняя алматинка Индира Тергеубаева называет себя уродом — она стесняется своего лица. Год назад женщину поджег бывший муж. У Индиры обгорели волосы, лицо и руки. До сих пор она не может пользоваться левой рукой.

Индира и россиянин Али Боприев познакомились в 2013 году. Она работала заместителям главврача по экономическим вопросам в алматинской поликлинике, а он — мотористом на станции техобслуживания (СТО). Пара заключила союз через мусульманский обряд никах — официально брак не регистрировали.

Вместе они прожили шесть лет. Проблемы в семье начались в конце 2019 года: Боприев часто срывался из-за неоплаченного кредита и многочисленных долгов. Расставание произошло по его инициативе. Но вскоре после ухода Али Боприев начал преследовать бывшую партнершу.

За последние несколько лет Индира неоднократно обращалась в полицию. В 2020 году Боприев дважды напал на женщину: первый раз за избиение он получил 15 суток ареста, а после второго нападения, во время которого он сломал Индире руку, отделался штрафом — суд посчитал, что это произошло «по неосторожности».

На этом мужчина не остановился: он неоднократно оскорблял Индиру в соцсетях, за что ему дважды назначали штраф. Боприев ни разу не понес серьезного наказания за систематическое преследование бывшей гражданской жены. Но с учетом всех выдвинутых против него обвинений в марте 2021 года суд в Алматы постановил выдворить его из страны, через три месяца Верховный суд оставил решение в силе. На исполнение дали 15 дней.

После этого Боприев пропал из жизни Индиры — женщина решила, что его наконец депортировали. Ее жизнь начала налаживаться: на деньги, собранные семьей, Тергеубаева открыла в Алматы продуктовый магазин, в котором сама же и работала. Этот небольшой бизнес должен был обеспечить женщину и ее дочь от первого брака.

Внезапно Али Боприев вернулся в жизнь бывшей партнерши. Выяснилось, что он все это время находился в Казахстане.

Бывший муж пришел прямо в магазин к Тегеубаевой и попытался с ней помириться. Услышав отказ, он начал угрожать, что убьет Индиру. В ответ женщина вызвала полицию. Приехавшие на место полицейские уже не застали Боприева, но обещали разобраться и перезвонить ей.

«Я написала заявление и указывала, что его должны были депортировать полтора года назад и почему-то [он] находится на территории Казахстана. Просила позвонить в миграционную полицию. „Все хорошо, мы завтра в три часа вам позвоним“, ответили они. Я вся трясусь, закрываю магазин и уезжаю домой. На следующий день мне никто не позвонил», — говорит Индира.

Зато Боприев приехал во второй раз.

«Он принес две канистры бензина: двадцатилитровую и одну маленькую, десятилитровую. Он также занес сумку. В магазине стоял покупатель, он этого покупателя схватил и выгнал из магазина», — вспоминает Тергеубаева день нападения.

Боприев попытался достать из сумки обрез, но молния застряла и не открылась до конца. Помимо обреза мужчина принес с собой газовый пистолет и нож.

«Он кричал: „Не хочешь быть со мной на этом свете — будешь на том свете, мы с тобой сегодня умрем“. Он взял канистру, плеснул в меня бензином, попал мне на голову и на руки. Я руками защищалась, бегала по магазину. Я была в шоковом состоянии и от страха не могла даже позвонить кому-либо. Единственное, что я сделала — я подбежала к окну и начала стучать. Он сказал, что застрелит меня. Но он не смог вытащить из сумки свой обрез. Это меня спасло», — рассказывает Тергеубаева.

После неудачной попытки вытащить обрез Боприев отбросил сумку в сторону и включил газовую горелку. Прозвучал взрыв, за ним еще два.

Индире из горевшего здания помог выбраться тот самый покупатель, которого Боприев ранее выгнал из магазина. Сам поджигатель сгорел заживо.

На звуки взрывов прибежали полицейские из РУВД, находящегося через дорогу от места происшествия. Тергеубаева вспоминает, что никто из силовиков не помог ей — полицейские стояли в стороне, пока таксист тащил ее по снегу до ближайшей поликлиники.

Индира Тергеубаева находилась в больнице более 50 дней и перенесла пять операций. Только после того, как семья пострадавшей обратилась в известный фонд «НеМолчиKZ», помогающий жертвам семейного и сексуализированного насилия, и директор фонда Дина Смаилова опубликовала в соцсетях информацию о нападении на Тергеубаеву, в больницу к Индире пришли полицейские. Тогда же они закрыли место преступления и запретили журналистам снимать репортажи рядом с бывшим магазином семьи Тергеубаевых.

Фонд «НеМолчиKZ» помог Индире найти адвокатов, чтобы те представляли ее интересы в этом деле. Однако полиция прекратила дело в отношении поджигателя в связи с его смертью.

«Девять кругов ада прошла в больницах с операциями, болями и страданиями. Еще с этой бюрократией я прохожу девять кругов ада. Одни отписки — у меня целая папка. Все только и делают, что отписываются, — говорит Индира. — Никто не собирается признавать меня потерпевшей».

Пока Индира боролась с системой, проблемы начались у фонда «НеМолчиKZ».

В декабре следственный департамент МВД Казахстана возбудил шесть уголовных дел против Динары Смаиловой, главы фонда. Ее подозревают в распространении фейков, нарушении неприкосновенности частной жизни и мошенничестве в крупном размере.

Поводом для открытия дел стали публикации Смаиловой в социальных сетях о случаях семейного насилия и сбор пожертвований на работу адвокатов. По версии следствия, «многие» посты Смаиловой «не соответствуют действительности и не подтверждены расследованиями». Более того, в МВД утверждают, что глава «НеМолчиKZ» якобы обманным путем собирала донаты у казахстанцев, прикрываясь сбором денег для помощи жертвам насилия.

Смаилова, в свою очередь, связывает уголовное преследование со своей профессиональной деятельностью. Фонд «НеМолчиKZ» был открыт в 2016 году и помогает жертвам семейного насилия, сексуализированного насилия и педофилии по всей стране. Сам фонд работает за счет донатов.

Глава фонда не отрицает, что обнародовала в соцсетях истории насилия. По словам Смаиловой, в некоторых случаях фонд хотел дать огласку действиям полицейских, которые отказались расследовать факты насилия или не вели следствие должным образом.

«Большинство дел [связанных с семейным насилием] у нас закрывается на коррупционной почве, — считает Смаилова, ссылаясь на известные ей случаи. — Когда мы разоблачаем такие вещи и говорим о бездействии, халатности, — тогда сотрудникам МВД становится обидно. Они начинают преследовать меня».

«Полицию пугает тот факт, что доверие граждан выросло настолько, что мы можем за донаты содержать целый коллектив. Это пугает власть, потому что это неподконтрольный процесс, я не зависима от грантов, подарков и наград со стороны власти», — отметила правозащитница.

Смаилова объявлена в межгосударственный розыск и заочно арестована судом в Казахстане. С апреля 2021 года правозащитница живет за пределами Казахстана. При этом глава фонда утверждает, что не скрывается от властей и находится на постоянной связи с сотрудниками МВД.

Адвокат Смаиловой Анара Кусаинова рассказала, что им предоставили документы дела о мошенничестве с пожертвованиями, согласно которым потерпевшими проходят шесть человек, а общая сумма ущерба оценивается в 23 тысячи тенге (51 доллар).

«[Это] исходя из тех документов, которые нам, защитникам, предоставил суд по ходатайству. А они [сотрудники МВД] [публично] заявили о мошенничестве в особо крупном размере, и сумма якобы составляет 20 млн тенге», — отмечает Кусаинова.

По данным юристки, полицейские в разных городах и областях Казахстана приходили к людям, пожертвовавшим фонду деньги, и просили дать показания против Смаиловой.

«Для меня, как для человека, который провел 25 лет в этой системе, удивительно, что полицейские при их такой занятости готовы приехать домой. Когда мы знаем, что следователям вечно некогда, и у них в производстве несколько дел. Такое чувство, что Динара — преступник номер один в Казахстане. Они лучше бы так педофилов ловили и принимали бы меры к абьюзерам-мужьям, сожителям, от рук которых погибают женщины», — говорит адвокат.

Кусаинова настаивает, что права Смаиловой в этом расследовании были нарушены изначально: главу фонда не уведомили, что против нее возбуждено уголовное дело, а согласно Уголовно-процессуальному кодексу и Конституции страны Смаилова имела право оспорить регистрацию уголовного дела и признание ее подозреваемой.

«Причем можно отправить повестку на бумажном носителе, и по ватсапу можно. […] Поэтому имеются признаки преследования за ее правозащитную деятельность. Она смело заявляет и показывает недостатки в работе правоохранительных органов», — рассказывает адвокат.

Как пример Кусаинова приводит случай с 16 полицейскими, которых привлекли к «строгой дисциплинарной ответственности» за распространение личных данных ребенка, ставшего жертвой изнасилования собственным отцом. Проверка об утечке данных началась после общественного резонанса, поднятого фондом «НеМолчиKZ».

Глава «Союза Кризисных Центров» (получает государственное финансирование — Би-би-си) Зульфия Байсакова признается, что правозащитникам в Казахстане сложно вести свою деятельность.

«На самом деле есть некое давление [на правозащитников], в том числе на меня. Мне необходимо выступить в поддержку, просят оказать содействие в решение того или иного вопроса, но при этом используют свое служебное положение, слегка надавливая. Поэтому нас, наверное, такое небольшое количество», — говорит Байсакова.

В эти дни в Казахстане продолжается суд над бывшим министром экономики Куандыком Бишимбаевым, обвиняемым в убийстве своей супруги Салтанат Нукеновой. По версии следствия, экс-министр избил и задушил жену в VIP-кабинке принадлежащего ему ресторана.

На заседании показали видео с камер наблюдения: на них видно, как Бишимбаев пинает ногами лежащую на полу девушку, поднимает ее за волосы и снова бьет рукой.

«У меня было состояние — или она специально это делает, или ей действительно плохо. Когда она упала, я пнул ее раза три-четыре по бедру, по ягодице, я четко осознавал, что никакой жизненный орган не должен… Я пнул ее раза четыре: „Вставай, че ты“. Я был злой и начал за волосы ее поднимать», — описал сам обвиняемый еще один эпизод того же вечера.

Вместе с женой он закрылся в кабинке ресторана и уснул. Проснулся уже утром, разбудить девушку не смог и снова уснул.

На суде стало известно, что экспертиза обнаружила у Нукеновой гематому головного мозга в 230 мл крови — это больше стакана и считается смертельным показателем. Эксперт заключил, что смерть девушки наступила за 6-8 часов до приезда скорой помощи.

После задержания Бишимбаева более 120 тысяч человек подписали онлайн-петицию с требованием ужесточить наказание за семейное насилие в Казахстане.

Некоторые даже предположили, что власти Казахстана не торопятся принимать закон о бытовом насилии, поскольку среди самих чиновников немало абьюзеров, и убийство Салтанат Нукеновой — тому подтверждение.

«Если у вас есть какие-то факты, что есть какие-то абьюзеры, что кто-то занимался такого рода нелицеприятными и неприятными вещами, вы должны говорить об этом открыто. […] Но я могу сказать, что слова о том, что в системе госуправления есть люди, которые дома занимаются абьюзерством, а потом работают над тем, чтобы не ужесточать законодательство в этой сфере, — это неправда. Такого нет», — ответил журналистам председатель Cената Маулен Ашимбаев.

В последнее время череда громких историй об убийствах женщин их бывшими партнерами усилила общественное негодование из-за несоразмерности наказания для абьюзеров. Это не помешало депутату Мажилиса Амантаю Жаркынбеку сказать, что неплохо было бы не только абьюзеров арестовывать на 15 суток, но и «женщин-провокаторов».

Сейчас в стране действует закон «О профилактике бытового насилия», который был принят в 2009 году — Казахстан тогда стал первой страной в СНГ, которая приняла подобное законодательство.

В законе прописали виды семейного насилия и компетенции госорганов по профилактике насилия. Одно из достижений этого закона — возможность для жертв абьюза получить защитное предписание, которое запрещает контактировать с пострадавшей в течение месяца, а в случае нарушения предписания человека можно арестовать на десять суток. Но проблема в том, что абьюзеров не преследуют в рамках Уголовного кодекса — статьи о семейном насилии нет.

Ежегодно в Казахстане от рук семейных абьюзеров погибает не менее 80 женщин, в полицию же ежедневно поступает примерно 300 заявлений по фактам бытового насилия. Такие данные предоставила Генеральная прокуратура в ноябре прошлого года.

Обычно семейных абьюзеров привлекают к ответственности по статьям «Умышленное причинение легкого вреда здоровью» (даже если вред здоровью сложно назвать «легким») и «Побои». Начиная с 2017 года, это статьи административного, а не уголовного кодекса.

В сентябре 2022 года президент Касым-Жомарт Токаев признал необходимость криминализации семейного насилия.

«Нам нельзя закрывать глаза на многочисленные случаи семейно-бытового насилия. Безнаказанность дебоширов развязывает им руки, фактически оставляет их жертв беззащитными», — сказал он.

По поручению президента депутаты парламента инициировали законопроект, в котором предложили криминализировать семейное насилие. 11 апреля Сенат принял документ в первом чтении.

Поправки возвращают статьи о побоях и причинении легкого вреда здоровью в Уголовный кодекс. Впрочем, виды наказания остаются прежними — штраф и арест, лишь увеличиваются их размеры и сроки.

За нанесение побоев штраф теперь составит до 295 тысяч тенге (650 долларов), а срок ареста — до 25 суток. До этого штраф составлял 36 тысяч тенге (80 долларов), а срок ареста — до 10 суток.

Глава «Союза Кризисных Центров» Зульфия Байсакова рассказала, что в правозащитном сообществе не согласны с нормами этого законопроекта.

«Складывается впечатление, что пока мы говорим о бытовом насилии, под этим соусом решили внести изменения везде и всюду. На самом деле этот законопроект называется «Об обеспечении прав женщин и безопасности детей». Но это разные вещи», — поясняет Байсакова.

Она и другие члены Национальной комиссии по делам женщин и демографической политике направили письмо в Сенат, в котором попросили доработать законопроект.

«Предложенные инициативы носят сумбурный характер. Они затрагивают [широкий спектр] вопросов, например, высадки детей из автобуса без сопровождения [родителей]. Мы, в свою очередь, хотим, чтобы были поправки в закон именно касаемо только бытового насилия. Идет смещение моментов, нет стратегического понимания», — отмечает правозащитница.

По оценке правозащитников, в законопроекте не хватает норм, связанных с бытовым насилием, например, не прописано создание коррекционных программ для агрессоров.

МВД также попросило пересмотреть законопроект, утверждая, что власти не смогут содержать под арестом всех абьюзеров. По подсчетам министерства, после принятия поправок в следственных изоляторах могут оказаться порядка пяти тысяч человек.

Алматинка Индира Тергеубаева, которую поджег бывший муж Али Боприев, не раз обращалась в полицию в поисках защиты от абьюзера.

За два года до поджога, после очередного нападения, которое произошло прямо на парковке у полицейского участка, она получила защитное предписание. По словам Тергеубаевой, позже полицейские отказались давать показания в суде и предоставить записи с камер наблюдения. Статью в деле смягчили с умышленного причинения вреда на неумышленное, хотя Боприев сломал бывшей жене руку.

«Я гражданка Казахстана, но меня ни одна полиция не защищает. Наоборот, не хотят свидетельствовать, не хотят помогать. Я больше полугода не могла выйти на улицу, он [Боприев] постоянно преследовал меня. Даже в школу к моей дочери [от первого брака] ходил и […] создавал нам проблемы, у дочери был нервный срыв», — рассказывает алматинка.

Сейчас Тергеубаева пытается добиться наказания для сотрудников миграционной полиции, которые в свое время не депортировали бывшего мужа по решению суда. После обращения в администрацию президента, по словам Тергеубаевой, силовики «активизировались» — дело возобновили в управлении собственной безопасности.

«Я бьюсь и борюсь 13 месяцев за то, чтобы это дело дошло до суда. Хочу наказать виновных. […] Я же в своей стране нахожусь. Я хочу, чтобы меня в своей стране защищали и сказали, что накажут тех, кто не выполняет свою работу. Мне не дает дальше двигаться и мечтать то, что несправедливо меня не признают потерпевшей. У меня внутри пожар, мне обидно», — говорит Индира.

В планах жунщины — довести дело до конца и включить в него такие статьи как «халатность» и «неисполнение решение суда».

Фонд «НеМолчиKZ» продолжает помогать жертвам домашнего насилия добиваться справедливости, хотя после возбуждения уголовного дела в отношении директора банковские счета организации были заблокированы.