«Мы тебя выдаем России, только не плачь». Почему политэмигрантам опасно в Казахстане, Кыргызстане и Армении и кто помогает им уехать

На примере истории анархиста Льва Скорякина Би-би-си рассказывает, какие опасности подстерегают эмигрантов и как правозащитники помогают россиянам получить выездные документы и уехать в Европу.

Осенью 2022 года 22-летний анархист Лев Скорякин понял, что ему нужно уехать из России. Уже почти год он находился под следствием по делу о хулиганстве за акцию у здания ФСБ в Москве в 2021 году. Тогда двое активистов «Левого блока», ныне уже не существующего объединения левых и крайне левых организаций, развернули перед входом в ведомство растяжку с надписью «С днем чекиста» и подожгли фаеры.

Скорякин утверждает, что его на акции не было и он не знает, кто в ней участвовал. Тем не менее в конце 2021 года к нему домой, по его словам, вломились силовики и путем длительных избиений вынудили его признать свое участие в акции. Он и другой фигурант этого дела Руслан Абасов полгода просидели в СИЗО, а потом их неожиданно выпустили, изменив меру пресечения на запрет определенных действий.

Но перспективы исхода дела Скорякин оценивал как безрадостные. По статье о хулиганстве ему грозило до семи лет колонии, Россия уже полгода вела полномасштабную войну в Украине, и Скорякин видел, что репрессии против несогласных внутри страны усиливаются. Последней каплей стал отъезд за границу другого фигуранта дела Абасова. Сам Скорякин исправно посещал судебные заседания, но понял, что после побега из России второго обвиняемого его снова могут отправить в СИЗО.

Сотрудники ФСБ, задержавшие Скорякина в конце 2021 года, изъяли у него загранпаспорт, поэтому выбор, куда уехать, был невелик. По российскому внутреннему паспорту граждане России могут выехать в Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Армению. Беларусь, силовики которой тесно сотрудничают с российскими, отпадала сразу. Посоветовавшись с правозащитниками, Скорякин в январе 2023 года оказался в Бишкеке.

После начала войны в Украине и объявления мобилизации в России Казахстан, Кыргызстан и Армения стали центрами притяжения российских политических активистов, журналистов и общественников, на которых в России завели политически мотивированные уголовные дела. Туда же устремились и российские военные, и мобилизованные, не желающие принимать участие в войне.

Фактически фигуранты политических уголовных дел и бежавшие военные оказались в одинаковом положении — у первых загранпаспорта были изъяты следствием, у вторых — военным командованием. И те, и другие не могли сделать новый паспорт в российском посольстве из-за возможного ареста на территории российской дипмиссии (российские власти после начала войны увеличили максимальное наказание за дезертирство до 15 лет колонии).

На этом фоне появился целый ряд правозащитных организаций, которые помогают россиянам, попавшим под уголовное преследование на родине, уехать из страны — покупают авиабилеты, составляют маршрут эвакуации, помогают с дальнейшим оформлением документов.

«Вывожук», одна из таких организаций, запустился в октябре 2022 года. Как рассказал Би-би-си координатор отдела эвакуаций «Вывожука», с момента запуска они эвакуировали из России более 110 человек, «находящихся под следствием или в ситуации высоких рисков».

«В уголовном деле может быть несколько человек. Иногда мы вывозим сразу все дело вместе со всеми его фигурантами. Иногда вместе с ними мы вывозим и их ближайших родственников — супругов и детей», — рассказывает собеседник Би-би-си.

Именно «Вывожук» помог уехать из России Руслану Абасову, с которым Скорякин проходил обвиняемым по одному делу. Но на тот момент, когда «Вывожук» начал помогать с эвакуацией Абасову, Скорякин не хотел уезжать из России. Ему, когда он тоже принял решение уехать, помогала организация Rapid Response Unit — они купили ему авиабилеты и устроили во временный шелтер в Бишкеке.

Rapid Response Unit запустились в апреле 2022 года и за два года работы эвакуировали из России около сотни человек, рассказал Би-би-си координатор организации.

Оказавшись в Кыргызстане, Скорякин, с одной стороны, вздохнул с облегчением, но с другой, все еще не чувствовал себя в безопасности. «Все время, что я находился в Кыргызстане, у меня было ощущение, что если я не уеду, то меня задержат и выдадут», — рассказал он Би-би-си.

Кыргызстан, Казахстан и Армения вместе с Россией входят в Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Другие ее члены — Беларусь, Узбекистан и Таджикистан. У стран-членов блока общая база розыска, и россиян, объявленных в федеральный розыск на родине, рано или поздно объявляют в розыск по линии ОДКБ.

Из-за общей базы розыска и тесного взаимодействия с Россией других стран-членов ОДКБ в разных сферах (в том числе на уровне силовых ведомств) эти страны сложно назвать полностью безопасными для российских политических активистов и дезертиров из российской армии. Риск быть задержанным по запросу России в этих странах гораздо выше, чем в других.

Скорякин осознавал этот риск и старался не взаимодействовать с другими россиянами, которые уехали в Бишкек после начала войны. «Целенаправленно, чтобы если кого-то из них задержали, то он бы про меня ничего не сказал, и наоборот», — объясняет он.

Комнату в хостеле, куда Скорякин переехал после временного шелтера вместе со своим знакомым, они сняли по паспорту последнего. Свой российский паспорт Скорякин старался никому не показывать.

В Бишкеке, практически сразу после приезда, он обратился за помощью в правозащитную организацию InTransit. Ее в марте 2022 года создали россияне, проживающие за рубежом, в основном — в Германии, чтобы «помогать людям под преследованием в России и просто не согласным с войной с выездом из страны и оформлением документов», рассказал Би-би-си ее координатор, попросивший об анонимности из соображений безопасности.

С момента запуска и до начала марта этого года правозащитники InTransit вывезли из России 70 человек, находившихся там под уголовным преследованием, а также помогли 465 россиянам получить европейские гуманитарные визы.

После начала войны европейские страны существенно усложнили получение шенгенских виз для россиян, а некоторые, например, Польша и страны Балтии, совсем перестали выдавать их гражданам России. Из-за этого большинство россиян под политическим преследованием на родине, которые теоретически могли бы попросить политическое убежище в Европе, не могут этого сделать, так как не могут на него подать — подавать на политическое убежище из третьих стран нельзя, а до Европы без визы и загранпаспорта они доехать не могут.

Некоторые европейские страны после начала войны открыли для россиян возможность получить гуманитарную визу, но только несколько были готовы выдавать россиянам временные проездные документы (их разные государства выдают иностранцам для въезда в страну, если нет загранпаспорта и нет возможности его получить).

Единственными европейскими странами, которые оказались готовы более-менее массово выдавать российским политэмигрантам временные проездные документы, стали Германия и Франция, говорят правозащитники. Немецкий проездной документ называется эрзац-паспорт, французский — лессе-пассе.

«Эрзац-паспорта — редкая история, и до появления большого количества россиян под уголовным преследованием без загранпаспортов про них и возможность их оформления никто не знал, — рассказывает координатор InTransit. — И до сих пор, даже сейчас, когда люди приезжают в Германию, то немецкие миграционные ведомства разных немецких земель и их сотрудники часто впадают в ступор и не понимают, что это за документ».

Первыми после начала войны российскими политическими активистами, кто получил немецкие эрзац-паспорта, стали журналисты DOXA, рассказали в InTransit. В апреле 2022 года суд в России вынес им приговор — по делу о вовлечении несовершеннолетних в митинги все четыре журналиста получили по два года исправительных работ. Загранпаспорта у них изъяли еще во время обысков в начале 2021 года, и после приговора они по российским паспортам уехали в Армению.

«Первые эрзац-паспорта делались очень сложно и долго, через разные сложные договоренности, при участии немецкой политической протекции. Два месяца это все делалось, при том что сделать это нужно было срочно», — рассказывает координатор InTransit. Журналисты прибыли из Армении в Германию в августе 2022 года.

К весне 2023 года немецкие эрзац-паспорта смогли получить первые четверо россиян в Бишкеке, которые уехали туда из-за уголовного преследования в России. Один из них, активист из Петербурга Борис Романов, на которого в России завели уголовное дело о военных «фейках», рассказал Би-би-си, что уехал с семьей в Бишкек в августе, а в марте 2023 года получил выездные документы и выехал в Германию.

Проблем с прохождением погранконтроля на границе у него не возникло — по его словам, местные правозащитники в Кыргызстане, у которых был доступ к пограничным базам, сказали ему, что пометки о розыске рядом с его фамилией в них нет. После побега из России Романова объявили в федеральный розыск в России, а затем должны были объявить в межгосударственный розыск, но неизвестно, произошло это или нет.

На тот момент базы межгосударственного розыска в Кыргызстане могли подолгу не обновляться по сравнению с другими странами ОДКБ, и какое-то время после объявления в межгосударственный розыск человек мог спокойно себя чувствовать в этой стране, говорил в прошлом году Би-би-си Давид Истеев, руководитель кризисной группы СК SOS (в России признана «иностранным агентом»), правозащитники которой много лет помогают ЛГБТ-людям уехать с Северного Кавказа.

Анархист Лев Скорякин весной 2023 года жил в Бишкеке и собирал документы на гуманитарную визу. К концу мая он подал на нее и начал ждать от немецкого консульства решения по своей заявке. А в начале июня случилось то, чего Скорякин опасался еще с момента приезда в Кыргызстан, — его задержали в Бишкеке местные силовики по запросу России.

Суд в Бишкеке по ходатайству Государственного комитета национальной безопасности (ГКНБ) Кыргызстана поместил Скорякина под экстрадиционный арест в местный СИЗО в ожидании решения по его выдаче России. Чтобы его не выдавали в Россию, Скорякин попросил в Кыргызстане политическое убежище.

«Уже в СИЗО в Бишкеке я узнал от адвоката (юридическую поддержку Скорякину в Кыргызстане оказывал местный фонд «Правовая клиника „Адилет“ — Би-би-си), что правозащитники, в том числе ребята из InTransit, пытаются договориться с немцами о том, чтобы мне поскорее одобрили гуманитарную визу», — вспоминает Скорякин.

После ареста Скорякина правозащитники InTransit сообщили немецкому консульству о ситуации, и те «очень быстро среагировали и рассмотрели его заявку в приоритетном порядке», говорит координатор организации.

Кыргызстан тогда еще считался относительно безопасной страной по сравнению с другими странами ОДКБ, а самой опасной считался Казахстан, говорят в InTransit.

Именно из Казахстана в конце 2022 года депортировали обратно в Россию бежавшего от мобилизации майора ФСО Михаила Жилина, который потом получил шесть с половиной лет российской колонии за дезертирство. Потом, в феврале 2023 года, в Казахстане задержали и отправили в местный СИЗО в рамках экстрадиционного ареста 19-летнего ростовского анархиста Дениса Козака, которого в России обвиняют в оправдании терроризма. После года под арестом активист смог уехать в Германию.

«В Кыргызстане на тот момент ничего подобного не происходило. Поэтому там относительно безопасно себя чувствовали люди и спокойно собирали документы на гуманитарные визы», — рассказывает координатор InTransit.

А потом, в начале июня 2023 года в Кыргызстане заработала система камер видеонаблюдения с функцией распознавания лиц «Безопасный город» — и страна перестала быть безопасной для политических активистов из России. Камеры на улицах Кыргызстана начали появляться еще в начале 2019 года, но тогда еще в них не было функции распознавания лиц. Тендер на их установку выиграл российский концерн «Вега» — дочерняя компания российской госкорпорации «Ростех».

Для новой системы российские правоохранительные органы предоставили информацию о более чем 85 тысячах человек, которых Россия объявила в межгосударственный розыск, и база в Кыргызстане обновилась.

Местные правозащитники говорили Би-би-си, что, по их мнению, неофициально новая система начала работать раньше, еще с весны 2023 года. Именно благодаря ей, убеждены они, местные силовики задержали в Бишкеке в конце мая и российского активиста Алексея Рожкова, которого обвиняли в России по делу о поджоге военкомата в российском Березовске.

О том, как Рожкова похитили в Бишкеке и затем отвезли в аэропорт, где передали российским силовикам, Би-би-си подробно рассказывала в июне прошлого года. Сейчас он находится в российском СИЗО — ему грозит до 22,5 лет заключения. После похищения ему переквалифицировали обвинение в порче имущества за поджог военкомата на статью о терроризме, а также завели еще одно дело по статьям об оправдании терроризма и военных «фейках» — за интервью, которое Рожков дал из Бишкека в эфире «Ходорковский Live».

Скорякина задержали в Бишкеке в первые дни после официального запуска системы «Безопасный город». Помимо него, в городе задержали российскую активистку Алену Крылову, которую в России обвиняли в экстремизме. После задержания ее тоже отправили в местный СИЗО в рамках экстрадиционного ареста.

До похищения Рожкова и задержания Скорякина и Крыловой немецкие власти рассматривали заявки на гумвизы из Кыргызстана в общем порядке, а приоритет отдавали Казахстану, так как он считался на тот момент более опасным для российских активистов. «Но после первых задержаний они стали приоритезировать Кыргызстан», — рассказывают в InTransit.

Одобренную ему визу Скорякин смог получить только после того, как вышел из СИЗО в Бишкеке в сентябре 2023 года. Активистку Крылову тоже освободили из СИЗО, но она после этого решила вернуться в Россию при неизвестных обстоятельствах. Местные правозащитники в разговоре с Би-би-си предположили, что ее могли выманить в Россию российские силовики. В конце декабря прошлого года российский суд приговорил ее к двум годам колонии.

Скорякин же после выхода из СИЗО подал на немецкий эрзац-паспорт и продолжил жить в Бишкеке в ожидании, пока тот будет готов. Документ он получил в немецком консульстве только спустя два месяца, 16 октября.

Правда, этому предшествовало еще одно задержание 12 октября: в тот день в Бишкек приехал Владимир Путин, и сотрудники местного ГКНБ решили задержать Скорякина на время визита «на всякий случай», об этом, по словам анархиста, силовики сказали ему сами. После нескольких часов задержания его отпустили, но российский паспорт Скорякина остался в ГКНБ, силовики обещали его вернуть к вечеру, но так этого и не сделали.

Получив эрзац-паспорт, Скорякин думал пойти в ГКНБ за своим российским паспортом самостоятельно, но вечером того же дня сотрудники ведомства сами приехали в хостел, где они со знакомым снимали комнату, и настоятельно попросили его сесть к ним в машину.

«Когда я садился в автомобиль, я уже точно понимал, что, скорее всего, меня повезут сейчас в аэропорт и оттуда доставят в Россию, как Рожкова. И уже сев в машину, я у них спросил: „Ну что, сначала к вам в офис, или сразу в аэропорт едем?“ А они мне ничего не говорили вообще — молчали и игнорировали мои вопросы», — рассказал Скорякин Би-би-си.

В какой-то момент в машину подсел еще один сотрудник ГКНБ с российским паспортом Скорякина в руках. Он оказался единственным из них, кто нарушил молчание. «Он сказал: „Мы тебя выдаем России, только давай, не плачь тут“, — вспоминает Скорякин.

После этого его привезли в аэропорт Бишкека и передали сотрудникам российских органов. Те сразу надели на него наручники и провели в самолет, минуя паспортный контроль. В Россию Скорякин летел на обычном пассажирском рейсе Бишкек — Москва, сопровождавшие его силовики в гражданском сидели рядом с ним и, также как их кыргызские коллеги, не произносили ни слова. Скорякин просидел весь полет в наручниках, а другие пассажиры, по его воспоминаниям, вообще не обращали внимания на странную компанию.

В московском аэропорту Домодедово Скорякина передали другим сотрудникам ФСБ, которые сразу отвели его в отдельную комнату и сказали разблокировать телефон. После отказа его отвели в другое помещение, без камер и окон. «Возможно, у нее было другое предназначение, но в моей ситуации ее использовали как пыточную», — вспоминает он.

Сотрудники, по его словам, снова работали молча: один избивал Скорякина, а остальные просто смотрели на это. В итоге анархист не выдержал пыток и согласился разблокировать телефон, но найти ничего в нем силовики не успели — он быстро разрядился, а подходящей для него зарядки у них не оказалось.

«Потом начался уже мой допрос. Они задавали вопросы о том, чем я занимался до уголовного дела, что было в день акции у ФСБ и как именно я уехал из России. Спрашивали про правозащитников, но были очень разочарованы тем, что я им сказал, что уехал сам. Они спрашивали про организацию „Ковчег“ (в России признан «иностранным агентом»), про которую я ничего не знаю. Они очень сильно хотели узнать, кто конкретно меня вывез», — вспоминает Скорякин.

После этого Скорякин оказался в московской «Бутырке» — еще когда он был в Бишкеке, суд в Москве его заочно арестовал. Находясь в изоляторе, Скорякин боялся, что ему, как и Рожкову, тоже переквалифицируют обвинение на более тяжкую статью, но в декабре 2023 года суд неожиданно освободил его в зале суда, назначив наказание не в виде лишения свободы, а в виде штрафа. В начале этого года Скорякин снова уехал из России, но уже не в Кыргызстан, а в Армению.

Немецкие документы ему пришлось делать заново. «Свой эрзац-паспорт Лев оставил в Бишкеке, а гуманитарная виза была в нем. К тому же она уже закончилась, так как три месяца, на которые она выдавалась, уже прошли, — объясняют в InTransit, — То есть с декабря 2023 по март 2024 года он делал новую гуманитарную визу и эрзац-паспорт».

Пока он ждал в Армении новые документы, ему предоставил шелтер «Ковчег» — проект, который помогает российских эмигрантам, покинувшим Россию из-за войны. Именно про «Ковчег» у Скорякина спрашивали российские силовики во время допроса в Домодедово.

Основательница «Ковчега» Анастасия Буракова рассказала Би-би-си, что у проекта действительно был шелтер в Армении, в котором временно жил Скорякин, но с февраля этого года от формата шелтеров пришлось отказаться. «Денег нет», — объяснила она, добавив, что «Ковчег» по-прежнему «помогает с жильем тем, кто уезжает из России из-за риска преследования под запрос в проверенных хостелах и отелях».

В марте 2024 года Скорякин наконец оказался в Берлине.

После того как Скорякин в октябре 2023 года нашелся в российском СИЗО, Би-би-си направила запросы в генпрокуратуру и ГКНБ Кыргызстана по поводу его задержания в Бишкеке. В генпрокуратуре страны Би-би-си ответили, что приняли решение об отказе в экстрадиции Скорякина в Россию и после его освобождения из СИЗО в сентябре 2023 года ничего не знают о его местонахождении. В ГКНБ запрос Би-би-си тогда оставили без ответа.

Во время подготовки этого материала Би-би-си снова направила запрос в ГКНБ Кыргызстана с просьбой уточнить, в рамках какой именно юридической процедуры Скорякина посадили на самолет в Россию, и пояснить, почему силовые органы Кыргызстана выдали России человека, запросившего в стране политическое убежище, что прямо запрещают международные нормы. На момент публикации материала ГКНБ на запрос не ответил.

Политические активисты, оказавшиеся в странах ОДКБ, постепенно получают европейские документы и уезжают в Европу. Но ситуация с оказавшимися в этих странах российскими дезертирами практически никак не меняется.

По данным Григория Свердлина, руководителя проекта «Идите лесом», который помогает уехать из России военнослужащим, не желающим участвовать в войне в Украине, сейчас на территории стран ОДКБ находятся более 400 российских дезертиров, бежавших из России.

«Половина из них — мобилизованные, 40% — контрактики, 10% — другие (офицеры, срочники и так далее)», — рассказал Свердлин Би-би-си.

Дезертиры не подходят под критерии европейских гуманитарных виз, а никакого специального вида виз для них не существует. Это также зависит от воли европейских политиков, у которых есть определенные страхи, связанные с легализацией российских дезертиров.

«Во-первых, не до конца понятно, как их верифицировать. Типы дезертиров бывают разные, есть те, кто участвовал в военных действиях в Украине и убивал комбатантов, есть те, кто бежал из армии, не доехав до Украины. Все это сложно с точки зрения международной ситуации и с точки зрения того, что скажет украинская сторона. У европейских властей есть страхи по поводу российских шпионов и агентов, страхи запускать в Европу много людей, которые умеют пользоваться оружием», — объясняют в InTransit.

Правозащитники надеются, что в скором будущем по этому вопросу начнут происходить какие-то изменения, но прогнозируют, что если они последуют, то, скорее всего, во Франции: «К сожалению, в Германии пока нет. Есть ощущение, что во Франции сейчас чуть больше политической воли, чтобы это сделать».

Единственный известный правозащитникам российский дезертир, кому удалось уехать в Германию, — бывший артиллерист российской армии, который отказался ехать на войну в Украине из-за своего украинского происхождения. Покинув Россию и уехав в одну из стран ОДКБ, он освоил новую IT-специальность, удаленно нашел работу в Германии и уехал туда по рабочей визе.

Это стало возможным благодаря совместным усилиям InTransit, Казахстанского бюро по правам человека и миграционного адвоката в Казахстане, рассказали Би-би-си правозащитники. С Би-би-си мужчина отказался общаться, но в сентябре прошлого года анонимно поговорил с Deutsche Welle (в России издание признано «иноагентом») под именем «Василий».

Следующим этапом после получения немецких эрзац-паспортов и французских лессе-пассе становятся договоренности о выезде. Несмотря на европейские документы, эти люди продолжают находиться в межгосударственном розыске и в базе розыска ОДКБ — а значит, в пограничной базе напротив их фамилии стоит флажок, и пограничники обязаны их задержать.

Чтобы избежать этого, местные правозащитники договариваются с местными ведомствами, чтобы люди могли выехать. В каждой из этих трех стран эти договоренности достигаются по-разному, каждый раз — в индивидуальном порядке по каждому конкретному человеку. Правозащитники попросили Би-би-си не указывать, как именно выезжают активисты, для их безопасности.

После задержаний в Бишкеке и последующей высылки в Россию Рожкова и Скорякина Rapid Response Unit, для которых Кыргызстан изначально был основным направлением для эвакуации из России людей без загранпаспортов, перестал вывозить туда людей и закрыл там шелтеры. Теперь организация вывозит людей в Армению. «У нас там нет шелтера, поэтому мы покупаем билет туда и даем стипендию», — объяснил собеседник Би-би-си в организации.

Другие правозащитники, с которыми говорила Би-би-си, тоже сходятся во мнении, что Армения сейчас более безопасна для российских активистов, чем Кыргызстан или Казахстан. По словам координатора отдела эвакуаций «Вывожука», сейчас они вывозят людей из России только в Армению (имеются в виду те, у кого нет загранпаспорта). «Армения все еще, кажется, чуть безопаснее Казахстана, оттуда пока никого не депортировали», — согласен Свердлин из «Идите лесом».

Однако в Армении было уже два случая похищений россиян, дезертировавших из российской армии. Один из них произошел в конце прошлого года: как сообщал тогда Свердлин, дезертировавшего из российской армии военнослужащего Дмитрия Сетракова после похищения удерживали на территории российской военной базы в Гюмри. После этого его вывезли в Россию. В начале апреля в Армении пропал еще один российский дезертир, которого, по данным местных правозащитников, тоже могут удерживать на территории военной базы в Гюмри.

В InTransit смотрят на эту ситуацию с тревогой: «В обоих случаях были похищены дезертиры. Но когда похищения начинают происходить, то сегодня дезертиры, а завтра политические. На наш взгляд, власти Армении и любой другой страны должны препятствовать похищениям со своей территории людей, сбежавших из России из-за несогласия с ее политическим курсом и войной, которую она ведет».

Иллюстрации Дениса Королева