Автор фото, EPA
16 июня заключенные, включая обвиняемых по террористическим статьям, захватили в заложники сотрудников СИЗО-1 Ростова-на-Дону. Волнения в российских тюрьмах периодически случаются, но ЧП с захватом заложников из числа тюремного персонала и даже начальства ФСИН — происшествие необычное. Через два дня после захвата заложников, штурма и гибели всех нападавших вокруг этой истории много рассуждений, а надежных ответов почти нет. Мы собрали главные вопросы, возникающие в связи с произошедшим.
Сколько было нападавших и кто они?
Из официальных сообщений и кадров съемки на месте происшествия известно о шести нападавших. Трое из них, Шамиль Акиев, Тамерлан Гиреев и Азамат Цицикиев — уроженцы Ингушетии, арестованные в Карачаево-Черкесии в 2022 году за попытку устроить взрыв в здании Верховного суда в Черкесске. За это в декабре 2023 года они были осуждены на сроки от 18 до 18,5 лет по статье «Терроризм». По данным с сайта Южного окружного военного суда, апелляция на приговор еще не была рассмотрена.
Малик Гандалоев, четвертый нападавший, тоже родом из Ингушетии. По утверждению источника «РИА Новости», он был задержан в лесу около тайника с самодельной взрывчаткой и судим за подготовку теракта. Магомед Сайпудинов из Дагестана был осужден по статьям о разбое и грабеже.
Последний из нападавших — Даниил Камнеев, находившийся в СИЗО под следствием за участие в экстремистской организации. Неясно, была ли при официальной публикации допущена опечатка и не идет ли речь о жителе Ставрополья Данииле Камневе, которого судили за подготовку теракта в 2021 году. Этот человек заявлял, что признания у него были получены пытками. Камнев был судим не в первый раз и, по данным «Кавказ.Реалии» (в российском реестре «иноагентов»), во время первой отсидки еще в 2013 году принял в тюрьме ислам.
Сколько было заложников — два или три?
На кадрах, которые распространили сами нападавшие, были два человека. Пленник помоложе — Виктор Кончаков, 23 лет, работавший в СИЗО младшим инспектором дежурной смены. Заложник постарше, промолвивший на телефон после подначки одного из нападавших «люди настроены серьезно», — 35-летний начальник оперативного управления ростовского УФСИН подполковник Александр Богма.
Телеграм-канал Shot утверждал, что между захватом Кончакова и Богмы в руках у нападавших оказался еще один сотрудник — начальник оперотдела СИЗО Константин Горох. Однако ему удалось бежать. Shot писал, что, невзирая на удар ножом в руку, он сумел заблокировать двери в отсеки СИЗО, где содержалось оружие.
Каковы обстоятельства появления в СИЗО Богмы, высокопоставленного чина из УФСИН по Ростовской области?
Объяснения этому нет. Никаких служебных обязанностей, диктовавших его присутствие в СИЗО в воскресенье, не было. Если его появление было связано с ЧП, непонятно, почему подполковник прибыл один, а не в сопровождении спецназа, о появлении которого у ворот тюрьмы стало известно на несколько часов позже.
Возможно, полковник пытался договориться «по-тихому», желая избежать огласки нарушения в содержании нападавших в СИЗО, позволивших им организовать рекордную по дерзости акцию. «Либо он дурак — либо он „в деле“, одно из двух… Потому что приехать одному, не выполнить инструкцию, не поднять спецназ, явиться одному на переговоры и еще попасть в заложники… Я бы на его месте косила под дурака», — рассуждает в интервью ютьюб-каналу The Breakfast Show Ольга Романова (российские власти считают ее «иноагентом»), исполнительный директор организации «Русь сидящая» (которая также в реестре «иноагентов»).
Автор фото, EPA
В скольких камерах сидели нападавшие и как выбрались?
Точных данных на этот счет нет. В сообщениях, опирающихся на источники, говорят о побеге то ли из одной, то ли из двух камер — на третьем и четвертом этаже СИЗО. В первоначальных сообщениях утверждалось, что они «выбили» решетки на окне камеры. Как это можно сделать с массивной кованой решеткой — непонятно.
Впрочем, издание «Подъем» цитирует одного из своих подписчиков, утверждающего, что он работал в ростовском СИЗО. «Выдавить решётку из кирпичной кладки — это не проблема из-за ветхости самого здания, плюс формальные технические осмотры камер сотрудниками (т.е. легко скрыть приготовления — Би-би-си). Там ещё есть отсекающая решётка от окна, она имеет два крепления под специальный ключ. Но при должной сноровке и куске пластиковой трубы можно изготовить и спецключ», — пишет он.
Утверждается, что трое осужденных за попытку нападения в Черкесске были в одной камере. Есть предположения, что, спустившись по веревкам во двор СИЗО, нападавшие открыли затем и еще одну камеру.
Главный муфтий Главного духовного управления мусульман Ростовской области Ахмед Абусупьянов, который пытался вести переговоры об освобождении заложников, рассказал изданию Don Mash, что увидел у нападавших сумки с вещами, которые они вынесли из камер.
Было ли нарушение в их совместном содержании? Была ли логика в их содержании в СИЗО? Где был контроль за особо опасными преступниками?
Формально — да, так как по законам, определяющим порядок содержания в СИЗО, фигуранты одного дела не могут находиться в одной камере. Но есть нюансы.
Как отмечает бывший аналитик ФСИН Анна Каретникова, если есть приговор в отношении Акиева, Гиреева и Цицикиева и он вступил в законную силу, подследственными они более не считаются и эта норма их не касается. «Статья 33 103-ФЗ запрещает содержать в одной камере подозреваемых и обвиняемых по одному уголовному делу. А на осуждённых она не распространяется, они могут находиться в колонии в одном отряде, а в СИЗО — соответственно, в одной камере. Наоборот, арестанты со вступившими в силу приговорами должны быть отделены от тех, у кого приговор в силу не вступил», — пишет она.
Тогда, правда, встает вопрос, в какой момент их перевели в одну камеру и чем — учитывая, что приговор не вступил в силу — могли руководствоваться тюремщики. Не исключено, правда, что для апелляции (она должна была быть рассмотрена в апелляционном военном суде в Подмосковье) их могли бы отправить этапом в подмосковный регион.
В любом случае люди, находящиеся в СИЗО в ходе следствия и суда по статьям о терроризме, должны находиться под особым вниманием. Но, как отмечают многие эксперты, вал обвинений в терроризме, часто — на весьма шатких основаниях, привел к заметному росту такой категории подследственных, так что нормы охраны в этой части, особенно в учреждении типа СИЗО в Ростове, с переполненными камерами и дефицитом сотрудников около 20%, скорее всего, не соблюдались.
Откуда у нападавших появились ножи, повязки и флаги с символикой ИГИЛ*? Почему у них была обувь со шнурками, сколько всего норм по содержанию в СИЗО оказалось в итоге нарушено?
Это — одна из главных загадок, у которой, впрочем, есть популярное объяснение. Эластичность тюремных запретов опирается на широкую коррумпированность тюремных сотрудников. Таким образом в российских СИЗО и колониях почти повсеместно есть мобильные телефоны и, например, ножи для резки продуктов. Как были изготовлены или же доставлены в камеры длинные ножи, которые демонстрировали нападавшие, откуда — при вроде бы строжайших досмотрах любых передач — взялось полотнище и повязки с арабской вязью, какого рода инструментарий был использован для взлома решеток и как попал в камеры — вопросы того же ряда.
Утверждение о том, что были нарушены и правила по внешнему виду арестантов — у них были длинные волосы и длинные бороды, — является спорным. Обычно стригут наголо по прибытии в колонию, в СИЗО строгих нормативов по объему волос на голове и лице нет.
*(признана террористической и запрещена в России и других странах мира).
Каким образом погибли нападавшие, почему на двух телах, зафиксированных съемкой после освобождения заложников, видны застегнутые наручники? Обязательно ли это говорит о внесудебной расправе?
Еще один ключевой момент, вызывающий вопросы, ответа на которые мы, весьма вероятно, не получим. На кадрах оперативной съемки, фиксирующих окровавленные трупы нападавших после развязки этой драмы, у двоих руки скованы наручниками за спиной. Последний из показанных нападавших снят только выше плеч, свободны ли у него руки — мы не знаем.
В какой момент и как погибли мужчины в наручниках — были добиты выстрелами после фиксации или скончались от потери крови, лежа на земле? Является ли сама публикация этого, весьма тревожного, свидетельства оплошностью спецслужб или демонстративным сигналом? «Зачем таджикам, задержанным после атаки на „Крокус“ под видео уши резали? Потому что можно и потому что „так будет с каждым“, — рассуждает бывший аналитик ФСИН Анна Каретникова.
Пытались ли спасти раненых при штурме и почему скорая, проехавшая на территорию СИЗО перед началом штурма (еще одна загадка — формально, если это были действительно медики, они вряд ли могли заезжать на территорию до окончания операции по освобождению), так быстро покинула СИЗО? Все эти вопросы ответов пока не имеют и не факт, что будут иметь.
СК завел дело, есть ли в нем живые подозреваемые?
Дело возбуждено по статье 206 УК РФ — захват заложников. Пока что в сообщениях государственных СМИ утверждается, что погибли все нападавшие. О выявлении каких-либо пособников внутри СИЗО или за его пределами не сообщалось, есть сообщения о допросах в Ингушетии среди родных трех арестованных по делу о подготовке теракта в Карачаево-Черкесии.
Действительно ли нападавшие действовали от имени ИГИЛ? Признала ли группировка их акцию?
Обычно ИГИЛ с некоторой задержкой «подписывается» под нападениями и подрывными акциями. Через двое суток после ЧП в Ростове каналы, распространяющие информацию ИГИЛ, ничего не пишут об этом инциденте.
Как ЧП в ростовском СИЗО скажется на работе следственных изоляторов и тюрем по всей России? Есть ли свидетельства массовых проверок?
Бравурный репортаж о самоотверженной работе СИЗО-1 Ростова, вышедший неделю назад, читать без сарказма теперь невозможно. По данным «Руси сидящей» и других активистов, получающих сообщения из тюрем, в СИЗО прошли повальные обыски с массовым изъятием мобильных телефонов, заточек и других запрещенных предметов. Очевидно, что такой масштабный провал в системе безопасности СИЗО вызовет волну проверок и «выявлений» в тюремной системе в целом, но пока несколько опрошенных адвокатов в других регионах России не сообщают о каких-либо необычайно масштабных проверках.
