Десятки тысяч граждан Грузии, пережив войну и потеряв родные дома, так и остались лицами без собственной жилплощади. Одних государство обеспечило квартирами, других до сих пор старается не замечать. Самая Рзаева побывала в трех семьях беженцев, каждая из которых прошла свой путь в борьбе за жилье.
26 лет в ожидании дома
Железные ворота на улице Джавахишвили открыты нараспашку. Во дворе седоволосый мужчина что-то чинит. На вопрос, был ли здесь когда-то детский сад, утвердительно кивает. Теперь в этом здании живут вынужденные переселенцы из Абхазии и Южной Осетии.
После российско-грузинской войны 2008 года пять семей из Гори получили здесь жилплощадь. Вместе с ними сюда переселили и семью Вахтанга Чхеидзе.
Он – ветеран конфликта в Абхазии начала 90-х. Как и сотни тысяч других этнических грузин, ему пришлось оставить свой дом. В родные края Вахтанг больше никогда не возвращался. Так прошло 26 лет.
У мужчины грустные голубые глаза. Он не любит ворошить прошлое. Зовет жену Дали: «Поговори лучше с ней».
Женщина выходит за порог и тут же приглашает зайти внутрь. Дали поясняет: об Абхазии он ни с кем не говорит.
«Он воевал, многое пережил, многое повидал…», — объясняет Дали.
На глазах Вахтанга убивали. Сам он чудом выжил. Из-за военного прошлого путь домой Вахтангу и его семье закрыт. По крайней мере, пока юрисдикция Тбилиси не распространяется на отколовшиеся регионы. Семья не может смириться с этим. За 26 лет они так и не нашли свое место вне дома.
«Мы жили в Очамчире, у нас было два дома, машина, счастливая жизнь… До самого падения Сухуми мы не могли поверить, что нам придется покинуть Абхазию и, возможно, никогда больше туда не вернуться».
В течении 16 лет семья кочевала с одной съемной квартиры на другую. В 2009 году их поселили в здании бывшего детского сада. Сейчас «квартира» отремонтирована; здесь кухня, гостиная и две спальни. По словам Дали, 10 лет назад это место выглядело совершенно иначе. Заброшенное здание совсем не было похоже на жилой дом.
Вахтанг и Дали вместе с детьми сделали ремонт, все обустроили. Но приватизировать помещения, в которых они живут уже 10 лет и которые они превратили в дом, не могут. Дали каждый год пишет заявления в министерство по делам беженцев. Пока безрезультатно.
«Уже 26 лет у нас нет собственного дома, мы не знаем, проживем ли еще столько же, поэтому хотим быть уверенными хотя бы в том, что нас не выгонят хоть отсюда».
Квартира любой ценой
Дали и Вахтанг — беженцы, которым повезло меньше, чем другим: они так и не обрели дом. Но семьям, которые сумели отвоевать жилплощадь, порой приходилось идти на крайние меры, они буквально захватывали квартиры. Особенно в начале 2000-х. Среди «захватчиков» — Анзор Квашилава из Гальского района.
Мужчина работал инженером на Очамчирском агропромышленном комбинате. Был женат на учительнице физики и воспитывал троих детей. День, когда началась война, Анзор помнит хорошо.
Вернувшись домой из Сочи, он увидел, как пятеро вооруженных абхазов отбирают машину у его друга. Не долго думая, Анзор вывозит из региона жену и троих детей. Самому младшему тогда было всего два месяца. Малышу вместе с многочисленными родственниками и соседями пришлось ехать в кузове грузовика. Перебраться через реку Ингури было непросто. Уезжали обходными путями.
Сам Анзор решил остаться, чтобы забрать необходимые вещи. Правда, сразу попасть в свой дом он не смог. Мужчина увидел, как военные завели туда молодую девушку. Все время, пока боевики были внутри, он укрывался в поле.
«Через несколько часов они ушли. Когда я вошел в дом, увидел тело мертвой девушки. Я похоронил ее и уехал. Я больше никогда туда не возвращался».
За домом Анзора поначалу присматривал его друг-абхаз. Еще три года после окончания боевых действий он никого туда не впускал. Даже повесил табличку на абхазском языке. Возвращения любимого друга так и не дождался. Много лет спустя они встретились в Батуми.
Первое время семья Анзора жила у родственников. Но так не могло продолжаться вечно. Денег совсем не было. В 2000 году вместе с другими беженцами семья Анзора самовольно заняла здание, где раньше распологалось профессиональное училище связистов.
Самого Анзора на тот момент в Тбилиси не было. Он уехал на заработки. Его брат сделал все за него. Позже беженцам дали право приватизировать площадь. Теперь бывшее техучилище – их дом.
Историю с захватом зданий с целью их приватизации бежавшие от войны люди неудачно повторили совсем недавно. 1 апреля 2019 года более 200 семей вынужденных переселенцев из Абхазии и Южной Осетии заняли квартиры частной строительной компании Dirsi в Тбилиси. Они отказывались покидать дом и требовали от властей предоставить им жилье. Ответственное ведомство тогда осудило этот шаг. Отчаянным беженцам пообещали жилье с условием, что те должны освободить строящийся объект Dirsi.
Пытаясь оказать давление на людей, полиция перекрыла все входы и не впускала захватчиков. По сути, это была блокада. Беженцев лишили возможности получать пищу и воду. 5 апреля, после переговоров с представителями министерства по делам вынужденно переселенцев, жилые дома были освобождены. Ведомство тогда заявило, что изучит дела около 200 семей и окажет им поддержку.
Две войны, одна квартира
Сухумчанка Марина Рогава гуляет вместе с внуком Андрия по территории жилого комплекса Hualing Plaza. Уже четвертый год семья женщины живет в трехкомнатной квартире, полученной от государства.
Как и у всех людей, переживших войну, жизнь Марины делится на до и после.
«Я была в банке, стояла в очереди за зарплатой, когда неожиданно начался какой-то хаос. Люди стали убегать, кричать… Никто не понимал, что надо делать. Так началась война».
Муж Марины принимал активное участие в боевых действиях. Всю войну семья оставалась в Абхазии, но когда 6 октября 1992 года пала Гагра, супруги отправили детей к родственникам. Через несколько месяцев привезли обратно в надежде, что все разрешится. Меньше чем через год им еще раз пришлось покинуть Абхазию.
28 сентября 1993 года, на следующий же день после падения Сухуми, Марина с семьей уехали из Абхазии уже навсегда. Самое тяжелое было впереди — дорога через высокогорную Сванети. Без еды и теплой одежды.
«Представьте, каково это, быть две недели в пути, идти пешком голодным в холод. Трудно было взрослым, а маленьким детям еще сложнее».
15 октября семья дошла до Хони (город в Имерети, — прим. автора), где жили родственники мужа. Чтобы купить все необходимое детям, Марина начала продавать свои драгоценности. Позже уехала в Москву на заработки. Через несколько лет она вернулась. Муж умер, и Марине пришлось одной растить детей. Когда им пришло время поступать в вуз, семья перебралась в Тбилиси.
В 2002 году Марина вместе с остальными переселенцами решилась на захват 16-этажного здания в районе Мухиани.
«Я и дети сами отремонтировали квартиру. Не было ни канализации, ни воды, ни электричества. Я заняла 500 долларов, чтобы сделать из этого места комфортное жилье для детей».
Отремонтировав дом, Марина снова уехала на заработки в Москву. Дети остались жить по новому адресу. Но в 2007 году в дверь захваченной квартиры постучал священнослужитель. Он сообщил, что получил эту жилплощадь от государства, и теперь она принадлежит ему.
Через год еще одна война затронула семью. Старший сын Марины, Давид, который был военным, отправился в Цхинвали. К счастью, он вернулся живым.
В 2010 году священнослужитель вновь появился на пороге квартиры, потребовав освободить ее за неделю.
«Был зимний период. Я тогда еще работала в Москве. Помню, как мне позвонили дети, сказав, что вынуждены срочно покинуть квартиру. А у моего сына тогда было уже двое детей».
Марина вернулась в Тбилиси и вместе с детьми стала ходить в министерство, чтобы получить жилье. Спустя четыре года им это удалось. 27 декабря 2015 года семье передали трехкомнатную квартиру.
Сейчас двое детей Марины и двое внуков живут вместе с ней. Она часто рассказывает им о счастливых годах, проведенных в Абхазии.
«Люблю вспоминать наш дом и речку, где мы проводили много времени за рыбалкой. Мы хотим вернуться обратно туда, где провели самые счастливые годы в своей жизни».
