В грузинском языке нет разделения на женский, мужской и средний род. Грузинский язык – толерантен. На нем Элиа Амисулашвили написал первую в стране книгу о гей-любви. Об однополых отношениях он знает не понаслышке. Ему 31. Сейчас Элиа живет в Бельгии, в лагере для беженцев. Оттуда он побеседовал с корреспондентом СОВЫ Хатией Хасаиа.
Мы ведем переписку. В лагере, где он находится, говорить по телефону не разрешают. В Бельгии он с ноября 2018 года. Не все члены его семьи знают, по какой причине сын решил покинуть родину. В Европу Элиа улетел за правом «спокойно гулять на улице, держась за руку с любимым человеком». Элиа – гей.
Семья
В возрасте 12-13 лет Элиа понял, что ему нравятся мужчины.
«Мне понадобилось много времени, чтобы признаться в этом самому себе».
О своей ориентации в социальных сетях Элиа рассказал в 29 лет. Вспоминает, что половина друзей исчезла сначала из его френд-ленты, а затем – и из жизни.
Еще больше времени он собирался с мыслями, чтобы во всем признаться маме. Но это сделали за него. Соседи.
Летом 2018 года парень опубликовал скандальную книгу «Голубые ночи Луки Первого».
«Моя мама достаточно скромная и религиозная, поэтому она много об этом не говорит. Мне было достаточно один раз взглянуть ей в глаза. Там были и ярость, и сожаление, и стыд. Я помню, она мне сказала: «Почему ты нас позоришь? Ты же понимаешь, если твой отец узнает – убьет».
Отец до сих пор не знает. Сын не поддерживает с ним связи.
Мама иногда звонит, переживает. Сестры тоже поддерживают контакт. Но особой близости нет.
«Я ощущаю, они рады, что я покинул страну. Я никогда не был счастлив в Грузии».
Элиа скучает по своей семье. Но не скучает по тому, что ему пришлось пережить.
«Сложно носить маску. Когда ты возвращаешься домой, тебе хочется расслабиться, вести себя так, как хочешь. Но в Грузии ты не можешь снять маску…».
Общество
Элиа не нашел себе места ни дома, ни в обществе. По профессии журналист, он работал в разных газетах, журналах, на радио. Но каждые три месяца ему приходилось менять компании. По словам парня, как только начальство узнавало о его ориентации, он «попадал под сокращение».
С таким отношением Элиа сталкивался постоянно.
«Меня должны были подготовить к операции. Но мужчина-врач, узнав, что я гомосексуал, сослался на отсутствие времени и добавил: «иди, пусть «они» за тобой присмотрят».
Сбегая от гомофобии за границу, Элиа вновь попал в не самую толерантную среду. В бельгийском лагере ему пришлось жить среди тех, кто прошел через войны: выходцами из Палестины, Сирии, Афганистана. Были там и грузины. Из-за гомофобных настроений Элиа пришлось трижды поменять комнату. В итоге его перевели в новый небольшой центр, где живут геи и женщины.
«Когда я покинул первый приют, про меня говорили: «Хорошо, что он ушел, он – позор Кавказа».
Попросив убежища, Элиа, как сам он считает, дал себе шанс на новую жизнь.
«В Бельгии смотрят на беженцев как на людей, которые ищут лучшей жизни. Но у нас никогда не будет хорошей жизни, потому что, когда ты покидаешь страну в таком возрасте, тебе очень сложно интегрироваться».
Элиа сел в самолет и улетел в никуда. Приземлившись в Бельгии, он не понимал, куда идти и что делать. Первое, что пришло на ум: открыть чемодан и отыскать успокоительное.
Откровение
«Мой друг назвал это произведение «грандиозной мастурбацией». Когда я писал, мне помогал Бог секса! Это роман, основанный на реальных историях», — Лука Первый.
Это – отрывок из аннотации к книге Элиа. Он называет свое произведение «протестом против себя и общества». В какой-то период жизни Элиа понял, что у него два выхода: бороться или свести счеты с жизнью. Свой путь он выбрал, закрывшись в комнате в компании с антидепрессантами. Тогда и начал писать.
Элиа не нашел финансирования для издания книги и решил опубликовать электронную версию.
«Эта книга о реальных тбилисских гей-историях. На основе своих историй и рассказов моих друзей я создал персонаж – Луку Первого. В книге без цензуры описаны отношения между мужчинами. Иначе бы эти истории потеряли чувствительность».
По признанию Элиа, он ощущал, что его тексты в глазах окружающих несут такую же нагрузку, что и секретные документы спецслужб.
Права
17 мая 2014 года. Элиа понимал, что дома подозревают, куда он идет. Но желание отметить День борьбы с гомофобией было настолько сильным, что он взял в руки камеру, надел майку журналиста и вышел. Когда начались беспорядки и тысячи противников ЛГБТ-активистов прорвали полицейский кордон, он оказался в том самом желтом автобусе вместе с остальными геями.
«Когда ситуация накалилась, полиция старалась перевести нас в безопасное место. Разъяренные люди преследовали нас. Таких диких и возбужденных грузин я видел впервые. Священники с табуретками были готовы показательно наказать первого попавшегося гея», — вспоминает Элиа.
Сейчас парень уверен: после беспорядков 2013 года ни один гей не рискнет выйти и публично заявить о своих правах. Потому что будет знать, что его не пощадят.
«Гомофобы, которые составляют большую часть нашего общества, угрожают свержением правительства, если оно допустит собрание ЛГБТ-активистов. Единственный путь — это ужесточение мер наказания за преступления, совершенные на почве ненависти и дискриминации. Хотя гомофобия все равно будет существовать. Но мое поколение должно что-то изменить».
Элиа до сих пор страдает из-за психологических проблем. Он проходит курс реабилитации. Вдали от семьи, от родины, которую любит, парень чувствует себя спокойнее. Но сталкиваясь в Европе с местными геями, его поглощает чувство досады.
«Я опоздал быть сильным, свободным и счастливым».
