Не меньшее безумие, чем сама война во Вьетнаме. Как снимался «Апокалипсис сегодня»

Ни одни съемки не были настолько тяжелыми, говорят те, кому довелось наблюдать за созданием военной эпопеи «Апокалипсис сегодня». В июле в британский и американский кинопрокат выходит отреставрированная версия документального фильма «Сердца тьмы» (Hearts of Darkness), рассказывающего о том, как создавался киношедевр. Би-би-си поговорила с людьми, причастными к созданию обоих фильмов.

Это адаптированный перевод корреспондента Би-би-си. Оригинал на английском языке можно почитать здесь.

«То, как мы снимали фильм, очень похоже на то, как американцы вели себя во Вьетнаме, — объяснял Фрэнсис Форд Коппола после показа «Апокалипсиса сегодня» на Каннском кинофестивале 1979 года. — Мы были в джунглях. Нас было слишком много. У нас было слишком много денег, слишком много оборудования, и постепенно мы сходили с ума».

Непростой процесс создания этого эпического, жестокого и психоделического фильма широко освещался в прессе еще во время съемок, журналисты писали и о финансовых трудностях, и о смене актеров, и об их проблемах со здоровьем, и о том, как экстремальная погода мешала съемкам. Но только в 1991 году, когда вышел фильм «Сердца тьмы: Апокалипсис кинематографиста», стало понятно, какой хаос царил на площадке.

Документальный фильм смонтирован из материала, который отсняла в процессе создания «Апокалипсиса сегодня» Элинор Коппола, жена Фрэнсиса. Из отснятого ею материала складывается картина производства военной эпопеи: одновременно грандиозного по замыслу и масштабу, но при этом хаотичное, полное наркотического угара и полное, как казалось, тупиков и неудач. Двум молодым режиссерам, Факсу Бару и уже покойному сейчас Джорджу Хикенлуперу, поручили просмотреть каждую пленку и собрать воедино весь этот хаос, чтобы рассказать захватывающую историю создания фильма. Теперь, после реставрации в 4K, этот фильм снова показывают в кинотеатрах США и Великобритании.

Бар до сих пор помнит первый день, когда увидел пленки Копполы, которые лежали нетронутыми более десяти лет. «Говорили, что много кадров не в фокусе, — рассказывает он Би-би-си. — Но те пленки, которые мы смотрели, удивительны. Просто красивейшие кадры. Очевидно, что она снимала все, что происходило. Это был настоящий клад».

«Апокалипсис сегодня» вольно переосмысляет повесть Джозефа Конрада «Сердце тьмы», вышедшую в 1899 году – действие происходит в совсем другую эпоху. Фильм, который считается одним из величайших кинопроизведений в истории, чуть не развалился на ранних этапах. Съемки, начавшиеся на Филиппинах в марте 1976 года, по плану должны были занять пять месяцев, но в итоге шли более года. Съемки длились уже несколько недель, когда Коппола уволил исполнителя главной роли Харви Кейтеля и заменил его Мартином Шином. Шин вскоре перенес чуть не убивший его сердечный приступ прямо на съемочной площадке. Дорогостоящие декорации полностью разрушил тайфун, некоторые актеры заразились паразитами, а некоторые увлеклись бурными вечеринками и наркотиками.

Марлон Брандо, сыгравший полковника-дезертира Курца, появился на съемочной площадке с избыточным весом и совершенно не подготовленным, из-за чего Копполе пришлось переписать и переснять под него финал. Бюджет фильма все разрастался и в конце концов вырос настолько, что Коппола взял финансирование лично на себя. Если бы фильм не окупился, это бы его разорило. Элинор Коппола в книге «Заметки о создании фильма «Апокалипсис сегодня»» пишет, что даже после окончания съемок и в процессе постпродакшна Коппола оценивал всего в 20% свои шансы собрать из хаоса достойный фильм.

Фильм пытался реконструировать войну во Вьетнаме — но и сам процесс съемки невольно во многом повторял поведение солдат. «Вьетнам был безумием, а «Апокалипсис сегодня» — лишь ненамного меньшим безумием», — рассказывает Би-би-си Час Герретсен, голландский военный фотограф и фотожурналист, который провел на съемочной площадке полгода (результаты его работы вошли в альбом «Апокалипсис сегодня: потерянный фотоархив»).

Большинство присутствующих не могло адаптироваться к тяжелым условиям.

«Съемочная группа много жаловалась на жару, влажность, номера в отелях, насекомых, комаров, — рассказывает он. — Грязь — порой по колено — была настоящим испытанием».

Дэмиен Лик, сыгравший пулеметчика и проведший на площадке около трех недель, тоже вспоминает экстремальные условия, с которыми никогда раньше не сталкивался: «Первое, что я помню — выходишь из самолета, и влажность буквально хлещет тебя мокрой тряпкой. Я из Нью-Йорка, я знаю, что такое влажность, но это было что-то невообразимое».

Вода была непригодна для питья, по стенам хижины, где он жил, ползали гекконы, а погода была в самом деле апокалиптической.

«Каждый день лил дождь. Он лил так, как будто он злился на тебя. Лил ливнями, каких я никогда раньше не видел», — вспоминает Дэмиен Лик.

Видение Копполы менялось в течении съемок и сильно отошло от первоначального замысла. Ему долго не давался финал, который до сих пор существует в нескольких разных версиях и монтажах.

«Я называю этот фильм Идиодиссеей, — говорил Коппола во время съемок (эти слова вошли в «Сердца тьмы»). — Ни один из моих приемов, ни одна из моих техник не годятся для финала. Я пробовал столько раз, что знаю — я не могу это сделать. Возможно, это будет большой победой — признать, что я не могу это сделать. Я не могу написать финал этого фильма».

Актеры, тем не менее, оставались вовлеченными в процесс и верными режиссеру.

«Актеры прошли бы через огонь ради Фрэнсиса, — говорит Лик, — потому что он давал им такую свободу, такое чувство, что они могут сделать это [сцену или персонажа] своими. А потом он придавал этому ту форму, которую хотел. Лучше и не придумаешь».

Лика не разделял всеобщую тоску по дому. По его словам, это были три лучших недели его жизни.

«Я общался с филиппинцами, которые мне очень нравились. Я влюбился в прекрасную девушку, и если бы у меня была большая роль, я, наверное, до сих пор там бы остался. Мне очень понравилось».

Когда Бар начал отсматривать пленки, он осознал, каким чудом было само существование этого фильма.

«Я знал, что это чрезвычайно сложный фильм, но, пока не погружаешься в детали материала, не понимаешь, с какими ужасными трудностями они сталкивались», — говорит он.

Рассказать историю съемок сама по себе непростая задача — ему пришлось просмотреть около 80 часов съемок. В результате первого монтажа получилось четыре с половиной часа видео.

«Поскольку Эли (Коппола) продолжала снимать даже после окончания съемок, у нас была целая главка про постпродакшн», — говорит он.

И, конечно, в процессе постпродакшна тоже было много драм, даже после того, как Коппола и его команда уехали из джунглей и вернулись в комфортную студию.

«Один из монтажеров сбежал с пленкой и заперся в гостиничном номере, — вспоминает Бар. — Никто не мог его найти, и все думали, что он всё украл. Он присылал обожженные пленки в конвертах с надписью «Я избавляюсь от фильма, сцена за сценой». Все были в панике».

К счастью, творческие разногласия, приведшие к ссоре и краже, были решены до того, как был причинен серьезный вред.

Бар помнит момент, когда ощутил, что работа над документальным фильмом приоткрывает нечто фундаментальное. Были обнаружены пленки с аудиозаписями, сделанными Элинор, на которых звучит голос Фрэнсиса, и они стали для Бара откровением.

«Эли была единственным человеком на Земле, способным снять Фрэнсиса так близко и так лично. Ты будто оказываешься рядом с американским мастером в самые интимные моменты. Это был настоящий взгляд в самую суть творчества: сомнения, тревоги, переживания и рождение идей. Это было невероятно ценно», — говорит он.

Эти аудиозаписи звучат поверх кадров фильма.

Коппола разрешил Бару и Хикенлуперу делать с материалами все, что они захотят, при одном условии — быть честными.

«Он сказал: «Там есть неприятные вещи, но если вы расскажете историю честно, я вас поддержу»», — вспоминает Бар.

Единственная просьба была в том, чтобы закадровый текст, который начально озвучил актер, был переозвучена женой режиссера, ведь материал принадлежал ей и в значительной степени это была ее история. Этот финальный штрих сделал фильм еще более похожим на взгляд изнутри.

«Самое приятное, что мне приходится слышать о документальном фильме, — это то, что он необходим для полного понимания «Апокалипсиса сегодня», — рассказывает Бар. — Люди говорят: «Я смотрел „Апокалипсис сегодня» и любил его, но после вашего фильма я понял его гораздо глубже». Это наивысшая похвала».

Для Бара «Апокалипсис сегодня» — нечто абсолютно уникальное.

«Это был просто уникальный фильм в истории кинематографа, — говорит он. — Думаю, никто уже никогда не сможет сделать ничего подобного. Не только потому, что Фрэнсис был готов поставить на кон все свое состояние, но и из-за масштаба его замысла. Он хотел поехать на Филиппины, воссоздать для съемочной группы Вьетнам, и чтобы каждый прошел через этот опыт. Это было блестящее видение».

Герретсен говорит, что его воспоминания о съемках и о реальной войне почти не отличаются.

«Взрывы, цветной дым, часы ожидания сцены — все смешалось», — говорит он.

Готовый фильм произвел на него сильное впечатление.

«Это было невероятно — то, как он вернул меня туда. Это, несомненно, шедевр, но прошло несколько лет, прежде чем я смог посмотреть его снова. Обе войны, во Вьетнаме и в Камбодже, а теперь и «Апокалипсис сегодня» продолжают жить во мне, потому что безумие войны все еще с нами», — признается фотограф.