20 лет взрывам в Лондоне 7 июля 2005 года. Как эти нападения изменили работу спецслужб

7 июля 2005 года около 9 утра три взрыва прогремели в лондонском метро: 26 человек погибли на станции «Рассел-сквер», шесть человек — на «Эджвер-роуд», семеро стали жертвами взрыва на станции «Олдгейт».

Почти час спустя четвертое устройство взорвалось в двухэтажном автобусе № 30 на площади Тависток-сквер, унеся жизни еще 13 человек.

Нападение совершили четыре смертника-исламиста, связанных с «Аль-Каидой»*. Они привели в действие взрывные устройства, спрятанные в рюкзаках.

В результате взрывов погибли 52 человека, более 700 получили ранения. Это нападение стало крупнейшим терактом за всю историю Великобритании.

Спустя два года после взрывов стало известно, что в поле зрения спецслужб, расследовавших другую экстремистскую группировку, попадали двое членов группы, осуществившей теракты в 2005 году.

По мнению родных некоторых погибших, у разведки было достаточно сведений, чтобы распознать угрозу, которую представлял Мохаммад Сидик Хан, стоявший во главе группы смертников.

Представители спецслужб утверждали, что имеющаяся на тот момент информация была разрозненной, и что они не могли предвидеть события 7 июля 2005 года. Ранее два отчета парламентского комитета по разведке пришли к выводу, что спецслужбы винить не в чем.

Спустя 20 лет британские власти располагают инструментами и полномочиями для выявления и предотвращения готовящихся терактов, поиска и наказания виновных. Однако и угрозы, с которыми сегодня сталкиваются британские спецслужбы, сильно изменились.

Стала ли Великобритания более безопасной страной за минувшие 20 лет?

До этого дня в своей работе спецслужбы главным образом полагались на опыт противодействия Ирландской республиканской армии, борьба с которой продолжалась более 30 лет.

Но ИРА была организована как военная структура. «Аль-Каида» — тоже, но до определенного предела, что и показали события 7 июля.

После взрывов в Лондоне британская контрразведка MI5 и полиция поняли, что для проникновения в ячейки «Аль-Каиды» им необходимо более тесное сотрудничество.

У MI5 были широкие возможности в области сбора разведданных, ее сотрудники могли прослушивать переговоры и вести слежку за «представляющими интерес объектами», как это называется на профессиональном жаргоне. А вот быстро и эффективно делиться полученными сведениями с теми, кому это было жизненно необходимо, агентству зачастую не удавалось. Равно как и выбирать среди попавших в поле его зрения приоритетные фигуры, представляющие немедленную угрозу.

«В ходе антитеррористических расследований приходится делать выбор. Невозможно расследовать все, поэтому возникает вопрос: расследуете ли вы наиболее опасную информацию и правильно ли расставляете приоритеты?» — говорит лорд Джонатан Эванс, бывший в июле 2005 года заместителем начальника MI5, а впоследствии возглавивший службу.

В частности, Мохаммед Сидик Хан — главарь группы смертников, взорвавшихся 7 июля 2005 года, — впервые попал в поле зрения разведчиков в 2001 году в тренировочном лагере, связанном с «Аль-Каидой», в Озерном крае на севере Англии.

На двух снимках 2004 года Хан встречается с другой ячейкой боевиков-подрывников недалеко от Лондона. За ним тогда уже следили агенты MI5, но его имя и намерения еще не были известны спецслужбам.

На Хана тогда внимания не обратили: спецслужбы сосредоточились на операции Crevice — попытке предотвратить крупный взрыв, о подготовке которого им было уже известно.

Хотя Хан встречался с людьми, стоявшими за подготовкой этого взрыва, у MI5 не было причин считать, что он представляет серьезную угрозу, и в список приоритетов для дальнейшего расследования он не попал.

Взрывы 7 июля 2005 года заставили спецслужбы и полицию серьезно задуматься о том, как положить конец практике, когда действия потенциального экстремиста не расследуются только потому, что о нем не знают достаточно, чтобы считать его представляющим угрозу.

Отчасти эта практика была связана и с финансированием — на всех подозреваемых просто не хватало сил и средств. В последующие годы на борьбу с терроризмом были выделены огромные средства.

А в MI5 вместе с полицией начали разрабатывать более совершенную систему «сортировки», чтобы определить, кому из тысяч потенциальных заговорщиков, о которых у них были отрывочные сведения, следует уделить приоритетное внимание.

Последовали первые успехи: через год после взрывов 2005 года спецслужбы провели операцию Overt, предотвратив взрывы на пассажирских лайнерах с помощью жидкой взрывчатки.

MI5 тщательно зафиксировала подготовку к взрывам, в частности, изготовление самих бомб по рецептам «Аль-Каиды». Однако уверенности в том, что замышляют заговорщики, не было до тех пор, пока они не начали записывать «видео мучеников», описывая свою смерть в воздухе.

На этот раз разведданные передавались практически в режиме реального времени, и полиция и прокуратура оперативно арестовали и предъявили обвинения членам ячейки до того, как устройства были окончательно готовы.

Успех операции Overt показал, что заговоры можно сорвать на ранней стадии. MI5, до того работавшая преимущественно из Лондона, начала создавать региональные подразделения.

А британский парламент в 2006 году закрепил в законодательстве новое преступление — подготовку к террористическим актам. Это позволило полиции вмешиваться и арестовывать подозреваемых на более ранней стадии — теперь надо было лишь доказать суду, что подозреваемый предпринимал шаги для совершения преступления, например, изучал возможные цели, даже если готового плана теракта у него не было.

Но спустя несколько лет ситуация снова изменилась.

К 2014 году тысячи радикализированных молодых людей стекались на территории, захваченные группировкой «Исламское государство»* в Сирии и Ираке, собираясь принять участие в строительстве шариатской утопии.

Однако выбраться из родных стран удалось не всем желающим, а не использовать их рвение было бы глупо. Руководство ИГ предложило этим людям планировать и совершать свои атаки у себя дома и без указаний или контроля со стороны самого «Исламского государства».

По всей Европе, в том числе в Великобритании, прокатилась волна атак, организованных экстремистами самостоятельно. Британское правительство начало бороться с этой угрозой, аннулируя их паспорта и лишая гражданства, чтобы не допустить их возвращения в страну.

Частота и регулярность подобных нападений, независимо от того, удалось ли нападающим довести из до конца, привела и к другим последствиям, еще больше усложнившим работу спецслужб. Крайне правые экстремисты наблюдали за действиями джихадистов, учились, и были готовы ответить тем же

Эти акты насилия в стиле «сделай сам» не опирались на личные связи или поддержку солидных экстремистских организаций — исполнители воспользовались интернетом, в тот момент уже наполненным экстремистскими материалами всех сортов.

Спецслужбы тоже воспользовались новыми возможностями в онлайне и начали создавать группы подсадных «экстремистов», выдавая себя за сочувствующих, а то и вербовщиков, выявляя потенциально опасных людей. Например, в 2017 году удалось обезвредить человека, обратившегося в одну из таких онлайн-групп с просьбой поделиться бомбой, чтобы взорвать резиденцию премьера на Даунинг-стрит.

Тогда же британские спецслужбы создали систему Prevent, помогавшую идентифицировать в сети потенциальных экстремистов и по возможности помочь им отказаться от своих радикальных убеждений. Однако широкой поддержки в обществе она не получила — многие считали ее сетью шпионажа за гражданами.

Тем не менее, сегодня Prevent — важная часть арсенала спецслужб по борьбе с экстремизмом: с 2015 года она позволила выявить около пяти тысяч несостоявшихся экстремистов.

Разумеется, за каждым потенциальным экстремистом уследить невозможно, что и показал взрыв на концерте в Манчестере в 2017 году, в результате которого погибли 22 человека. MI5 упустила важную возможность предотвратить действия смертника. Параллельно стало понятно, как преступники могут воспользоваться недостаточными мерами безопасности на массовых мероприятиях.

Родственники погибших в Манчестере вместе с бывшим высокопоставленным чином полиции лоббировали принятие закона, названного по имени одной из жертв «законом Мартина», который вступит в действие в течение ближайших двух лет.