Журналист и волонтер из Екатеринбурга Юрий Изотов просит власти Грузии предоставить ему политическое убежище. Молодой мужчина заявляет: на родине ему может грозить тюрьма. В беседе с СОВОЙ Юрий рассказал, как помогал украинцам и почему разочаровался в «Майдане». И объяснил, что заставило его написать донос на самого себя.
— В канун Нового года, 31 декабря, вы заявили, что просите политического убежища в Грузии. Что вас вынудило пойти на такой шаг?
— В первую очередь, одно уголовное дело, возбужденное в России из-за акций протеста в Киеве, в которых я участвовал. Там еще такая ситуация смешная получилась… В общем, в какой-то момент мне надоело прятаться от российских органов, и я сам про себя написал в Следственный комитет, что я там был.
— Зачем вы донесли на самого себя?
— Глупость, психанул… Надоело скрываться. Об этом все равно бы стало известно.
— О какой акции в Киеве идет речь?
— Была акция протеста против деятельности в Украине Россотрудничества. Это на самом деле такая шпионская контора, а формально – наука, культура и все такое. Я протестовал против того, чтобы во время войны в Украине там функционировала такая российская организация. Если честно, акция была не совсем мирная, швырялись всякими предметами, и я тоже принимал в этом участие… Потом возбудили уголовное дело по факту нападения на дипломатическое представительство. Заведено ли уголовное дело лично на меня – не знаю. Но я там есть на фотографиях, и меня тоже могут привлечь. Как я говорил, я сам о себе дал знать. Это было в начала 2018 года.
«Мне стали присылать угрозы представители радикальных группировок, связанных с российских правительством»
Когда я уже находился в Грузии, против меня пытались возбудить еще одно уголовное дело из-за того, что я опубликовал в интернете данные силовиков, их имена и фотографии, которые задерживали людей на московских митингах. На меня в России написали донос, и полицейские проводили в отношении меня доследственную проверку. Насколько я знаю, она закончилась отказом в возбуждении уголовного дела. Мне мой адвокат присылал материалы этой проверки. Там есть такой документ, что дело надо отправить на дополнительную проверку. Поэтому сегодня сохраняется риск в возбуждении этого дела. Это что касается моих правовых проблем. Я боюсь, что меня объявят в розыск и потребуют выдать. Поэтому я заранее, чтобы защититься, попросил политического убежища в Грузии.
Почему мне вообще небезопасно возвращаться в Россию? Это касается всей моей предшествующей деятельности: того, что я пишу как журналист, того, что я участвовал в протестах против войны России и Украины, за честные выборы, освобождение политзаключённых и т. д.
Одна из причин, почему в декабре 2016 года я переехал в Украину, была в том, что я опубликовал информацию о передвижении военных по России в связи с т. н. «делом крымских диверсантов». После этого мне стали присылать угрозы представители каких-то радикальных группировок, связанных с российских правительством. И я уехал жить в Украину.
— Вы просили политического убежища и в Украине?
— В Украине у меня не получилось легализоваться. Я пытался получить статус беженца, но миграционная служба отказалась принимать документы. Сам документ об отказе мне не показывали. Мне сказали об этом по телефону, и я забрал свои документы.
— Почему вы выбрали Грузию? Насколько мне известно, вы также рассматривали вариант Черногории?
— Мне сюда помогли переехать одни хорошие люди. Здесь я не совсем один. А в Черногории я вообще никого не знаю. И Грузия – одна из немногих демократических стран, куда можно попасть без визы. Шенгенских виз у меня нет, поэтому попасть в Европу я не могу.
— Украинский вопрос главный в вашем деле?
— Я считаю, что да. Потому что таких случаев было уже несколько. Тех, кто возвращается из Украины, задерживают и приговаривают к достаточно длительным срокам. Я знаю, что одного человека, который тоже был волонтером, тоже помогал жителям прифронтовой зоны, в России арестовали. Ему грозит пожизненный срок по статье о терроризме. Если я вернусь, то тоже рискую.
— Были какие-либо конкретные угрозы от конкретных лиц?
— Мне писали в социальных сетях: «Ходи и оглядывайся». Обсуждали в интернете и расправу надо мной. Такие посты и комментарии есть, поэтому я не хочу возвращаться туда. Мало ли, что кому взбредет в голову.
— Вы обращались в правоохранительные органы?
— Нет, не обращался.
— В 2016 году вы решили отправиться в Луганскую область. Вам, как гражданину России, не было страшно за последствия. Какие у вас были намерения?
— Я ездил в Луганскую область, на часть ее территорий, которая контролировалась Украиной, чтобы помогать переселенцам с оккупированных территорий Донбасса восстанавливать свое жилье. Это было летом 2016 года. В Украине меня встретили хорошо, все приветствовали такое мое намерение. Я как волонтер просто хотел помочь людям.
— А как это решение встретили на родине?
— В России на границе на обратном пути меня встретили сотрудники ФСБ. Несколько часов меня держали и оказывали психологическое давление. Угрожали по-всякому, говорили, что меня посадят, что испортят мой загранпаспорт, спрашивали, зачем я туда поехал. Меня даже обвиняли в том, что я помогал украинским военным. Собственно, этот случай подтолкнул меня к решению уехать из России.
— А как ваша семья отнеслись к поездке в Украину?
— Моя семья к этому отнеслись плохо. В моей семье хотят, чтобы я вернулся в Россию. Они по мне скучают.
— А вы сами хотите?
— Честно говоря, да. Если бы у меня не было проблем с возможным преследованием, я бы вернулся.
— Ваши ожидания от Украины и увиденная вами реальность: две картинки совпали?
— Картины ожидания и реальности радикально не совпадали. Могу назвать две вещи, которые я для себя заметил: многие жители Луганской области настроены пророссийски, они жалеют, что произошел «Майдан» и говорят, что при Януковиче было лучше. Не знаю, влияние ли это пропаганды или они действительно так думают. Один мужчина, которого мы, будучи волонтерами, встретили там, так и сказал: «Я – сепаратист». А я думал иначе: что там должны быть другие настроения – все для фронта, все для победы. К сожалению, это не так. Это во-первых. Во-вторых, переселенцы с оккупированных территорий области рассказывали, как происходило российское вторжение. Факты, которые российские СМИ скрывают.
— В своем Facebook вы писали, что жалеете о переезде в Украину. Почему?
— Честно говоря, я уже в какой-то степени жалею, что переехал в Украину. Потому что я отрезал себе путь назад. Мои сожаления также связаны с тем, что у меня были романтические представления, что там произошла революция, произойдут какие-то реформы, что люди там действительно борются, и в этой борьбе им надо помочь. А спустя несколько лет было видно, что «Майдан» ни к чему не привел. Как была коррумпированная постсоветская страна, такая она и осталась. Фактически все достижения «Майдана» уже нивелированы. И есть некоторое разочарование, к сожалению. Из-за того, что столько людей погибло зря, и ничего не поменялось. Мне не хочется так говорить, но это так.
— «Лучше было остаться в своей стране и бороться за ее лучшее будущее, чем пытаться быть полезным непонятно кому». Поясните это ваше высказывание. Жалеете ли вы и о своей волонтерской деятельности в том числе?
— Я не могу сказать, что жалею об оказанной помощи. Что сделано, то сделано. Возможно, если бы я находился в своей ситуации, я поступил бы так же. Но теперь я думаю, что следовало бы поступить иначе. Надо было не бросать свою страну, а остаться и бороться за ее лучшее будущее. Ходить на протесты, заниматься журналистикой в своей стране. Заниматься какой-то борьбой с властями своей страны.
— Вы считаете, что ваше участие в протестах в России было бы успешным? Мы знаем, чем оборачиваются протесты для молодых активистов…
— Да, это верно. Но я хотя бы буду знать, что меня закроют за то, что я делал для своих людей. Чем были мотивированы мои действия в Украине? Я пытался искупить вину своей страны за то, что она напала на Украину. Теперь я не вижу каких-то позитивных перемен от своих действий.
— Вы говорили, что не могли больше находиться в Киеве, поскольку чувствовали себя россиянином. Что это значит?
— Что я отвечаю за действия своей страны, за то, что она делает. Мне за это стыдно, и я, как ее представитель, должен стремиться к тому, чтобы это исправить. Если она ведет агрессивную политику и оккупирует части соседних стран, как, например, в случае с Грузией… Чувствовать свою ответственность за то, что происходит внутри страны тоже. Если, например, кого-то подвергают репрессиям, то это и моя вина, потому что я должен этому противодействовать.
«Я пытался искупить вину своей страны за то, что она напала на Украину»
Я считаю, что таких, как я, сейчас большинство. В России – большие протесты. Они были в Москве, в Архангельске – против мусорного полигона, в Екатеринбурге – против строительства в сквере. Я вижу, что люди недовольны ситуацией. И могу сказать, что большинство граждан чувствуют свою ответственность за происходящее в стране.
— Если вам откажут в Грузии в статусе беженца, каковы ваши дальнейшие действия?
— У меня есть вид на жительство, и пока я буду жить без статуса беженца. Но это более рискованно, потому что может поступить запрос о моей экстрадиции и меня выдадут. Либо я уеду в другую страну просить статус беженца. В ту же Черногорию, например.
— Как вы думаете, когда вы сможете вернуться домой?
— Если закроют уголовное дело и дадут гарантии, что меня не будут преследовать, я готов вернуться.
— Вернуться, чтобы что-то менять?
— Конечно. Если я вернусь, я не буду сидеть тихо. Я буду протестовать, работать журналистом и менять ситуацию в своей стране в лучшую сторону. Надеюсь, к 2024 году, когда закончится срок Путина, власть сменится на более демократическую. С другой стороны, в России бывали и более масштабные протесты, но они ни к чему не приводили. У меня есть надежда, но я довольно пессимистичен.
