Би-би-си удалось изучить документ, дающий подробное представление о том, как власти Китая решают судьбу сотен тысяч мусульман-уйгуров, которых содержат в разбросанных по провинции Синьцзян лагерях.
В документе перечислены личные данные более трех тысяч жителей западной провинции Синьцзян. Самые интимные аспекты их жизни подробно описаны в электронной таблице на 137 страницах.
Напротив некоторых имен в документе — данные о том, как часто тот или иной гражданин молится, как одевается, с кем общается, и как ведет себя его или ее семья.
Представители китайских властей утверждают, что таким образом в стране борются с терроризмом и исламским экстремизмом.
Этот документ, как утверждается, получили от того же источника из Синьцзяна, который в прошлом году «слил» Международному консорциуму журналистов-расследователей еще один массив документов, касавшихся работы Синцзянских лагерей.
Один из ведущих в мире экспертов по политике Китая в Синьцзяне — доктор Эдриан Зенз, старший сотрудник Фонда памяти жертв коммунизма в Вашингтоне. Он считает, что документ подлинный.
- Знаменитый китайский фотограф Лу Гуан поехал в Синьцзянь. После этого его никто не видел
- Как в китайских тайных лагерях «перевоспитывают» мусульман-уйгуров. Расследование Би-би-си
- В Казахстане судят активиста Серикжана Билаша из Синьцзяна. Чем он известен?
«Этот удивительный документ содержит самые убедительные из виденных мной свидетельств того, что Пекин активно преследует и наказывает за практику традиционных мировых религий», — говорит он.
Один из лагерей, которые упоминаются в документе, — «Центр обучения номер четыре». Зенз уверен, что именно его посещали журналисты Би-би-си в ходе организованного китайскими властями в мае прошлого года пресс-тура.
Документ подтверждает многое из того, что уже установили о лагерях журналисты Би-би-си. Перед публикацией он был отредактирован, чтобы защитить тех, чьи данные в нем содержатся.
В электронной таблице перечислены данные 311 человек — краткие истории их жизни, информация об отношении к религии и личных отношениях с сотнями родственников, соседей и друзей.
Последняя колонка — для вердикта: должен ли человек, если он содержится в лагере, быть освобожден? В случае если речь идет не о заключенном — не пора ли отправить этого человека в лагерь?
Если список настоящий, то он опровергает позицию китайских властей, которые утверждают, что в лагерях просто проходят курсы обучения.
Доктор Зенз подробно анализирует документ в статье на сайте издания Journal of Political Risk. Он уверен, что документ — одно из немногих доступных нам свидетельств того, зачем на самом деле существует система лагерей.
Таблица дает нам возможность понять, как думают те, кто дает распоряжения заключить в лагерь того или иного человека, считает доктор Зенз. Он называет это «идеологической и административной микромеханикой» лагерной системы.
Номер 598 в списке — 38-летняя женщина по имени Хельчем, которую послали в лагерь для переобучения по одной-единственной причине: несколько лет назад она носила хиджаб.
Это только один из случаев необоснованного наказания, назначаемого задним числом.
Других фигурантов документа решили отправить в лагерь, после того как они подали на загранпаспорт — из этого следует, что Пекин даже намерение выехать за рубеж рассматривает как признак радикализации.
Номер 66 — 34-летний мужчина по фамилии Меметтохти — попал в лагерь именно по этой причине, несмотря на то, что в его личной характеристике значится, что он «не представляет особой опасности».
Пункт 239 — 28-летний Нурмемет, попал в реформацию из-за того, что «кликнул по ссылке и случайно попал на зарубежный вебсайт», говорится в документе. Ни о каких других проблемах в поведении гражданина там не говорится.
Все 311 человек в списке — жители уезда Каракаш в Синьцзян-Уйгурском районе, неподалеку от города Хотан. Население этой провинции более чем на 90% состоит из уйгуров.
«Каракашский список», как называет документ доктор Зенз, свидетельствует, что сегодня китайские власти рассматривают любое проявление религии и веры как признак ненадежности.
Чтобы бороться с этой «ненадежностью», государство должно было найти способ проникнуть в личную жизнь уйгуров.
В начале 2017 года, когда кампания интернирования уйгуров набрала обороты, уйгурское общество начали прочесывать представители партии, так называемые «деревенские рабочие группы».
Каждый член такой группы был приписан к нескольким семьям. Они посещали своих подопечных, заводили с ними дружбу и составляли подробные отчеты о «религиозной обстановке» в каждой семье. Например, сколько в подопечном им доме коранов, и сколько раз в день молятся жильцы.
Обнаруженный список подтверждает, что эти данные были основаниями для решения о заключении людей в лагеря.
Он подтверждает, что Пекин придерживается принципа коллективной ответственности, чтобы отправлять в лагеря целые семьи.
В 11-й колонке каждого пункта перечислены родственные связи фигуранта и просто люди, с которыми он или она общается.
Рядом с каждым родственником или другом — небольшая пометка о том, как часто этот человек молится, бывал ли он в лагерях для переобучения и за рубежом.
Родственники, живущие за рубежом, есть у всех фигурантов списка, что следует из его названия. В документе, вероятно, собраны только граждане, у которых есть этот признак «неблагонадежности».
В пунктах 179, 315 и 345 содержится характеристика на 65-летнего мужчину по имени Юсуп.
У Юсупа, говорится там, есть две дочери, которые «в 2014 и 2015 годах носили хиджаб и чадру», его сын тяготеет к исламу в политике, а его семья «явно настроена против ханей», то есть против этнических китайцев.
- В Китае вводят обязательное сканирование лиц пользователей смартфонов
- «Бомба замедленного действия». Рождаемость в Китае упала до минимума за 70 лет
Приговор Юсупа — «продолжить обучение». Это значит, что Юсуп сидит в лагере не только из-за своих действий или слов, но и из-за «неблагонадежности» своей семьи.
Информация, которую собирают «деревенские команды», попадает в масштабную информационную систему Синьцзяна, которая называется Joint Operations Platform (Платформа для совместных операций) или IJOP.
В IJOP содержатся данные слежки и полицейской работы по региону. Туда же попадают данные с огромной системы камер наружного наблюдения и из государственных приложений, которые должен скачать каждый житель провинции.
Доктор Зенз считает, что IJOP способна с помощью искусственного интеллекта находить точки пересечения в этих огромных массивах информации, а затем посылать на телефон членам партийной команды пуш-уведомления с именами и адресами самых подозрительных лиц.
Мужчину, который «случайно оказался на зарубежном сайте», например, могли интернировать на основе данных IJOP.
Однако сложные технологии не всегда нужны. 88 фигурантов списка отмечены словом «ненадежен». Это крайне широкое определение может служить единственным основанием для заключения в лагерь, следует из документа.
Это понятие «ненадежности», считает доктор Зенз, доказывает, что система лагерей создана не для тех, кто совершил преступление, а для представителей целой этнической группы, которую Пекин считает подозрительной.
Пекин уверяет, что в Синцзяне действуют законы, «уважающие и защищающие свободу вероисповедания». Также там настаивают, что программа интернирования (в официальных терминах — «программа по профессиональной подготовке») «служит целям противодействия терроризму и экстремизму». В лагеря попадают только признанные виновными в подобных преступлениях.
Однако «Каракашский список» этому противоречит. Там указано множество причин, по которым человек может оказаться в лагере. Это комбинация таких факторов как гражданство, семья, друзья, связь с живущими за границей и «надежность».
Если верить списку, то чаще всего уйгуры попадают в лагеря из-за нарушения строгих китайских законов о планировании семьи. Судя по всему, многодетность в глазах Пекина — первый признак того, что уйгуры ставят свои традиции выше законов светского государства.
Китайские власти оправдывают свои действия в Синьцзяне, называя их частью программы быстрого реагирования на угрозу экстремизма.
Действительно, в «Каракашском списке» немало отсылок к этим преступлениям. По меньшей мере шестеро упомянутых в нем человек попали в лагерь, совершив теракты, или за то, что подстрекали к ним. Еще двое — за просмотр запрещенных видео.
Однако составители документа куда больше озабочены вопросами веры. Более чем в 100 пунктах говорится о «религиозной обстановке» в той или иной семье.
Проверить подлинность документа сложно — на нем нет ни печатей, ни подписей.
По информации источника, этот список распространялся в Синьцзяне в прошлом году, вместе с другими засекреченными документами.
Все эти документы оказались в руках беженца-уйгура, который передал их своим контактам за рубежом. Все, кроме списка.
Когда, в прошлом году, первые документы были опубликованы в западных СМИ, беженец решил передать своему контакту в Амстердаме, уйгурке по имени Асийе Абдулахеб, и сам список.
Абдулахеб заверила Би-би-си, что документ подлинный.
«Не важно, есть ли на документе печати. Это информация о настоящих, живых людях», — говорит она. «Это личные данные людей, которые никак иначе не просочились бы в прессу. Китайское правительство не сможет сказать, что это подделка.
Как и большинство живущих вне Китая уйгуров, Абдулахеб потеряла связь со своей живущей в Синьцзяне семьей после того, как там началась программа «переобучения» уйгуров.
Женщина передала список нескольким международным СМИ, включая Би-би-си. Она говорит, что у нее не было выбора.
«Да, конечно, меня волнует безопасность моих друзей и родственников, — говорит она. — Но если все будут молчать, защищая себя и свои семьи, то эти преступления продолжатся».
В конце прошлого года Пекин объявил, что все заключенные в Синьцзяне уйгуры «закончили обучение» и вышли на свободу. В то же время, отметил представитель властей, некоторые лагеря останутся открытыми на случай, если бывшие или новые «обучающиеся» сами захотят пройти там курс.
Почти 90% фигурантов «Каракашского списка» отмечены в нем как освобожденные или готовящиеся к освобождению.
Однако доктор Зенз отмечает, что лагеря для переобучения — лишь часть более масштабной тюремной системы, большая часть которой остается скрытой от окружающего мира.
Больше двух десятков фигурантов списка обозначены в нем как рекомендованные к освобождению «для работы в промышленном парке». Этого карьерного совета фигурантам будет сложно ослушаться. Сегодня многие говорят о том, что в Китае создается система принудительного труда, которая окончательно определит судьбу уйгуров в контексте светлого будущего.
В двух случаях, обозначенных в списке, срок в центре обучения кончался заключением в обычной тюрьме. Это напоминает о том, что китайская тюремная система в последние годы работает на пределе.
Многие из указанных в документе родственников фигурантов получили долгие тюремные сроки, в некоторых случаях — за простые религиозные обряды.
Так, отец одного из фигурантов списка получил пятилетний срок за то, что «носил густую бороду двух цветов и основал группу по изучению религиозной литературы».
Сосед одного из фигурантов получил 15 лет за «связь с людьми из-за рубежа в интернете», а брат другого — 10 лет за «предательские фото в телефоне».
Не так важно, закрыл ли Китай сегодня лагеря в Синьцзяне, говорит доктор Зенз. Список показывает нам сам менталитет, психологию властной системы.
«Мы видим, что настроения «охоты на ведьм», как и раньше, преобладают в общественной жизни региона», — говорит он.
