Хрупкое перемирие: долгосрочное прекращение огня или затишье перед бурей? В Нагорном Карабахе, где в начале апреля произошли самые ожесточенные боевые столкновения за последние 20 лет, пусть и с нарушениями, но все же действует режим тишины. Что будет дальше? СОВА поинтересовалась мнением британского журналиста и специалиста по Кавказу центра Карнеги - Томаса де Ваала. Марта Ардашелия встретилась с автором знаменитой книги об истории карабахского конфликта "Черный сад" в Лондоне.
— Напряженность в зоне карабахского сейчас несколько спала. Надолго ли это?
— Боюсь, что нет. К сожалению, ситуация все еще накаленная. И действительно, есть опасения, что через какое-то время конфликт возобновится. Обе стороны хотят разного. Азербайджанская хочет начала нового политического процесса, а армянская сторона, наоборот, добивается укрепления режима прекращения огня. И, боюсь, если в ближайший месяц не будет какого-то прорыва, у азербайджанской стороны будет соблазн что-то предпринимать на линии фронта. Ситуация очень накаленная. И публика тоже горячая, поэтому полемика еще больше обостряется. Ситуация действительно крайне опасная.
— Как вы думаете, каковы в этой ситуации интересы России? Вмешается ли она? Нужно ли ей урегулирование конфликта? Или, напротив, – Москве на руку эскалация?
— Трудно сказать. Но одно можно сказать с уверенностью: в отличие от, скажем, Украины или грузинских конфликтов, Россия – не первый актор, она не управляет ситуацией в Карабахе, там нет российских миротворцев на земле. К тому же, у России есть интересы и с этой стороны, и с той. Думаю, возобновление конфликта России точно не нужно, поскольку у нее есть военные обязательства перед Арменией и она не хочет портить свои отношения с Азербайджаном. В случае нового конфликта, Россия будет обязана поддержать одну сторону конфликта, что не входит в ее интересы.
Скорее всего, Россия хочет урегулирования, но с российским уклоном. Возможно, чтобы в зоне конфликта были российские миротворцы, чтобы Россия укрепила свое влияние на Южном Кавказе. Но, главные, думаю, не Москва, а Баку и Ереван. Последнее слово все-таки у Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна. Не думаю, что они хотят войны, но всегда есть опасность, что что-то начнется как бы не по расчету, и это будет очень сложно остановить.
— Что касается других стран региона – Ирана, Турции, у которых тоже есть интересы… Какие действия могут предпринять они?
— Думаю, Турция точно не заинтересована в новом конфликте. Она, конечно, не имеет дипломатических отношений с Арменией, поддерживает Азербайджан… Влияние Турции, вероятно, заключается в том, что она может несколько успокоить азербайджанскую сторону. Что касается Ирана – это интересный, новый фактор в регионе. Потихонечку Иран возвращается в регион. Но это – медленный процесс. Думаю, Иран – фактор стабильности, он сосед обеих стран и точно не хочет конфликта. Я надеюсь, Иран сыграет более динамичную роль.
— Что нужно учитывать, когда мы говорим о карабахском конфликте? Какие у него особенности?
— Особенность этого конфликта заключается в том, что здесь национальные эмоции очень высоки, что обе нации уже четверть века живут с этим конфликтом, каждый армянин и азербайджанец дышит, живет этим конфликтом… А это означает, что лидеры не полностью управляют ситуацией, что публика очень сильно влияет на лидеров. И вторая особенность – опасность конфликта заключается в том, что его география очень сложная, что в регионе нет миротворцев. Армяне занимают, оккупируют земли вокруг Карабаха, что, конечно, неприемлемо для Азербайджана. Но с другой стороны, чтобы убедить их сдать эти территории, нужны какие-то гарантии безопасности для армян Карабаха, чего Азербайджан не дает. Таким образом, создается порочный круг конфликта, который очень трудно разорвать.
