Музыканты бывают разные. Песни тоже. Но, если вы поете о "другой" России, как группа "Телевизор", то ваше творчество могут не воспринять высокопоставленные уши страны. Именно по этой причине, считает Михаил Борзыкин, многие композиции его рок-группы, основанной в 1984 году в Ленинграде, сегодня в России под запретом. Клубы, где выступают музыканты, убедительно просят не исполнять на их сцене песен, посвященные правящей партии и лично Путину. Начиная с 2007 года "Телевизор" принимает активное участие в Марше несогласных и ряде других протестных акций. На одной из них Борзыкин исполнил песню под названием "Заколотите подвал", в которой критикует современные российские реалии и стиль правления Владимира Путина. 14 мая 2015 года в репертуаре рок-группы появилась еще одна песня на щекотливую тему: "Ты прости нас, Украина", а в нынешнем году "Телевизор" выпустил новый альбом под названием "Ихтиозавр". Корреспондент СОВЫ София Тетрадзе побеседовала с Михаилом Борзыкиным в Стокгольме, куда он приезжал по приглашению всемирно известного фестиваля Peace and Love. Лидер "Телевизора" рассказал СОВЕ о творчестве, цензуре, нелегкой жизни уличных музыкантов в России и мосте Кадырова в Петербурге.
— Россия, несмотря на множество обстоятельств, огорчающих вас и даже препятствующих вашей деятельности, — ваш дом, вы там живете и творите. Многое, наверно, уже воспринимается на философском уровне, поскольку изменить ситуацию невозможно. Но с чем смириться не удается?
— Черт с ним с Путиным, он подохнет и слава богу. А вот то, что испоганено сознание целого поколения, нескольких поколений, ближайшие родственники, которые еще недавно были такими демократически цивилизованными и устремленными в будущее вдруг начинают бредить этими традиционными ценностями, как у нас это называется. Враги — Россию никогда никто не побеждал, православие — самая лучшая религия в мире, вот все духовные скрепы плюс туда подмешана очень большая порция совка: родина-народ, «Мы едины!», ну все, что мы в Советском Союзе слышали. С виду такая тупая смесь, но она работает.
— Каково быть музыкантом в России, чьи песни запрещают?
— Много новых дурацких законов влияет на жизнь музыкантов, поэтов, художников. Начали арестовывать уличных музыкантов на улицах Москвы, отбирать у них инструменты, применяя к ним статью за несанкционированное собрание (как правило, их обвиняют в организации «одновременного массового пребывания», повлекшего нарушения общественного порядка — по статье 20.2.2 КоАП РФ, появившейся летом 2012 года как ответ на «протестные прогулки», — прим. СОВЫ). Невероятное количество угрожающих событий в последнее время. Стали запрещать группы по признаку: сатанизм или не сатанизм. К примеру, шведские и норвежские рок-группы запрещают за день до концерта. Группа приезжает, на нее нападают местные православные активисты, и нам тоже говорят: ребята, если хотите играть в этом клубе, вот эти песни не играйте. Такое авторитарное плюс религиозное безумие нарастает чудовищными темпами, и пропаганда носит более действенный характер, потому что она берет за основу реальные события и подает их довольно искушенно, в совершенно другом свете, поэтому у большей части страны едет крыша.
— У вашей группы длинная история существования. Вы наблюдали за тем, как меняется Россия, и могли чувствовать все перемены непосредственно на вашем творчестве. Какие главные изменения вы бы отметили?
— Мы ссоримся со своими друзьями. Невероятное количество рок-музыкантов перекинулось в лагерь «Крым наш» и яростно борются за свободу Донбасса. Но борются, создавая музеи и участвуя в каких-то фестивалях. Молодежь за ними потянулась потому что там деньги, финансирование какое-то, молодые рок-музыканты, что тоже очень печально. Объяснить им уже не представляется возможным, потому что блокировка сознания. Телевизор и друзья тоже затянули, причем, они все говорят: «Мы не смотрим телевизор, это фигня!». Интернет российский тоже забит туго. Фейки безграничные, которые вбрасываются по различным каналам, все эти распятые девочки и мальчики… Но это работает. Я думал, что такое уже невозможно, сознание окрепло. Но, оказывается, его легко направить в обратную сторону.
— Что происходит с поклонниками вашего творчества на этом фоне? Их число растет или уменьшается?
— Вот я получаю гневные письма: «Я вас любил всю жизнь, а вы за украинцев!». Очень модно не задумываться о политике. Вот эта вся эзотерическая молодежь, хипстеры, ну, по крайней мере, питерские и московские, они пытаются об этом не говорить и свое мнение никак не выражать, и ходят на Lounge Music отдохнуть, развлечься, и, соответственно, групп такого содержания сейчас много и они популярны.
— Это модно и при этом безопасно…
— Безопасно, да. То есть, они поняли, что за это может быть. Лет семь назад поняли. Самые невинные акции, типа демонстрация, ежегодный велосипедный марафон, который у нас с Дворцовой площади стартовал в июне, был в этот раз запрещен. Тысяча человек собиралась и ехала куда-то в сторону Выборга на велосипедах, никому не мешали. Милиция разогнала с угрозами «посадят всех», если они немедленно не разъедутся. То есть, вот таких вот закрытых шутливых мероприятий… там шарики пускали люди, бились подушками, все в последний год запрещено. И молодежь, которая до этого притворялась, что она живет в Европе, что все в порядке, продолжает это успешно делать, не замечая. Ну, до тех пор, пока сама не попадает в милицию. Там уже происходят глобальные метаморфозы в сознании.
— Вы из Питера и наряду с другими оппозиционными активистами противостояли идее назвать мост именем Кадырова…
— Мы, конечно, все поставили какие-то подписи, подписей было очень много против моста Кадырова в Петербурге, но мост все-равно был назван. Губернатор наплевал на наше мнение. Массу подписей поставили известные режиссеры, музыканты, и Сокуров поставил. Это был широкий общественный протест. Но уже открыто плюют. Если раньше они скрывали, пытались как-то, то сейчас уже на общественное мнение плюют, плюют открыто. У них есть задание, видимо, как-то сгладить ситуацию, в рамках, так сказать, толерантности. Все это называется, чтобы кавказцев меньше боялись. Вот вам мост Кадырова!
