Ровно 100 лет назад произошло одно из ключевых сражений в истории современной Европы. В ходе Варшавской битвы Польша остановила наступление советской армии и добилась перелома в борьбе с большевиками. Благодаря этому сражению страна смогла сохранить свою независимость. Но действующий премьер-министр Матеуш Моравецкий подчеркивает: значение Варшавской битвы неоценимо не только для самой Польши, но и для всей Европы. СОВА публикует статью главы польского правительства, написанную к годовщине сражения.
В истории есть решающие моменты, которые определяют будущее мира. Для Польши и Европы одним из таких моментов в XX веке стало 15 августа 1920 года. Именно тогда Польша, возродившаяся в 1918 году, вела решающую и ставшую победоносной битву с большевистскими силами. Они стремились разжечь огонь коммунистической революции по всей Западной Европе, опустошенной человеческими и материальными потерями после Великой войны.
По словам британского дипломата Эдгара Д’Абернона, это была 18-я решающая битва в мировой истории. Варшавская битва заслуживает сравнения с Высадкой в Нормандии (D-Day), как решающий поворотный момент в борьбе с тоталитаризмом в Европе. Из-за «железного занавеса», разделившего континент в результате Ялтинской конференции, значение этого события для истории Европы не сохранилось в мировой памяти так сильно, как того заслуживает. Это касается как массовой культуры, так и учебников истории. Пришло время наконец заполнить эти пробелы в европейской коллективной памяти.
Годовщину Варшавской битвы нужно отмечать не только в Варшаве, не только в Польше, но и во всей Европе. Несмотря на то, что на реке Висла победила Польша, эта победа в значительной степени коснулась свободы европейских народов – их свободы от тоталитарной тьмы коммунизма.
С исторической точки зрения 1920 год завершает серию событий, которые начались с раздела Польши Пруссией, Россией и Австрией в конце XVIII века. Варшавская битва стала кульминацией одного из самых замечательных эпизодов строительства современной нации в европейской и мировой истории. Нация без государства, возникающая на руинах военного и политического поражения (включая многочисленные польские восстания и крах сменявших друг друга государств), с конца XVIII века до завершения Первой мировой войны Польша была стерта с карты Европы.
Первый польский феномен, о котором стоит упомянуть, — это масштаб трансформации польского общества из феодального в одно из самых модернистских гражданских обществ Европы.
Причем, по сути, без каких-либо государственных институтов. Огромную сеть социальных, культурных и спортивных учреждений, таких как гимнастическая ассоциация «Сокол», финансовые союзы, научные общества и школьные общества самообразования, можно сравнить только с реформами периода Мэйдзи, проведенными сильной центральной властью в Японии.
Массовая польская революция второй половины XIX века была осуществлена вопреки силам, оккупировавшим страну. Это свидетельство того, что поляки смогли извлечь урок из своей истории и консолидироваться вокруг самых современных концепций – позитивизма, демократических реформ, расширения прав и возможностей женщин и социальных масс. Если бы не было победы в области образования, науки и общественной мысли, не было бы победы на военном фронте.
Замечательная история первой демократической революции в Польше мало известна в Европе. К сожалению, это история, равная таким жемчужинам литературы, как «Демократия в Америке» Токвиля. Вскоре после восстановления независимости в 1918 году Польша приняла некоторые из самых современных социальных и избирательных законодательств западного мира. Общее чувство обретенной свободы возобладало над предрассудками и искушением дискриминировать более широкие слои общества. Польше нужно было построить единство и сплоченность всей нации. Интеллектуальная работа, предпринятая в конце XIX века, нашла свое продолжение в прогосударственных усилиях, когда государственные институты были восстановлены после 1918 года.
Два Освенцима. Как Польша и Россия воюют вокруг Второй мировой
Феномен Польши, таким образом, представляет собой историю демократизации, отличную от истории Западной Европы. Это история демократизации, происходящей вместе с процессом восстановления независимости и значимости как социальной и политической единицы. Это история современности, которая строится вопреки империализму, абсолютизму и деспотизму держав, которые доминировали в Европе XIX века. История, которая достигла своего апогея в очень сложном испытании на зрелость государства – менее чем через два года после восстановления независимости Польше пришлось столкнуться с тоталитарной угрозой со стороны большевиков.
Война с большевиками была демонстрацией незаурядного политического единства польского народа. В июле 1920 года было создано Правительство национальной обороны, в котором Винценты Витос, лидер крестьянского движения, стал премьер-министром, а Игнаций Дашинский, один из лидеров польских левых, — вице-премьером. В свете необходимости защитить само существование вновь обретенной родины, политические разногласия между отцами польской независимости отошли на второй план. Политическая элита прошла испытание на зрелость в самый критический момент. Польский народ массово поддерживал военные действия при огромном участии Католической церкви.
Большевистским войскам пришлось противостоять нации, которая не собиралась отказываться от своей с трудом завоеванной независимости.
Центральным моментом польско-большевистской войны была Варшавская битва, дерзкое контрнаступление на большевистские силы, продвигавшиеся к центру Польши, которое возглавили маршал Юзеф Пилсудский, начальник штаба Тадеуш Розвадовский и командиры – генерал Владислав Сикорский и Эдвард Рыдз-Смиглы.
Известный французский военный историк Юбер Камон видел в маневре, принесшем полякам победу в Варшавской битве, проявление наполеоновской тактики. С минимальными потерями поляки разбили огромную большевистскую армию, стремительно наступавшую на Западную Европу. Военная мобилизация польского общества была превосходной, учитывая, что страна была одной из самых пострадавших после Первой мировой войны. Также примечательной была реакция поляков, о чем свидетельствует то, как удивительно быстро была сформирована Добровольческая армия генерала Галлера, которая вскоре превысила 100 000 человек.
Пресса назвала победу поляков «чудом на Висле», делая явную отсылку к «чуду на Марне» Первой мировой войны, когда французско-британские войска остановили немецкую армию.
Польско-большевистская война – не только о столкновениях огромных армий, впечатляющих усилиях всего общества или стратегическом гении командиров. Речь шла также о борьбе между спецслужбами – шифровальщиками, между умами и интеллектом. Великим героем тайного фронта Варшавской битвы был Ян Ковалевский, офицер польской военной разведки, взломавший советские шифры. Именно его работа помогла получить ключевую информацию, необходимую для создания польской оперативной стратегии. Этот невоспетый герой сыграл решающую роль в прекращении советской агрессии против Европы в 1920 году.
Более того, во время Второй мировой войны он был важной фигурой в подготовке «Континентальной акции», разработанной польским правительством в изгнании в Лондоне и направленной на подготовку к вторжению союзников на Балканы. Это заставило Италию, Румынию и Венгрию выйти из альянса с державами Оси. Увы, под давлением Сталина Рузвельт отказался от плана высадки на Балканах, который был выдвинут Уинстоном Черчиллем. Если бы история пошла другим курсом, Ян Ковалевский мог бы дважды спасти Восточную и Центральную Европу от тоталитарного советского господства.
100-летие Варшавской битвы – одна из самых важных годовщин современной свободной Европы. Поляки спасли Запад от тоталитарного геноцида, описанного выдающимися французскими историками в знаменитой «Черной книге коммунизма».
Польский опыт коммунизма с его трагическими и долгосрочными последствиями для страны и ее народа часто понимается неправильно. Наследие коммунизма – реальная проблема, которая деформирует социальную и институциональную реальность стран, подвергшихся демократической трансформации.
Владислав Реймонт, великий польский писатель и лауреат Нобелевской премии по литературе, в своем романе «Восстание» (по-польски: Bunt), написанном им после Варшавской битвы, представляет аллегорию восстания животных против человека. Параллельно с этим он изображает тоталитарные механизмы. Он сделал это за 20 лет до Джорджа Оруэлла и его знаменитого «Скотного двора». Реймонт смог написать эту книгу, потому что поляки столкнулись с коммунизмом задолго до того, как это произошло с Западом.
Институт памяти Польши: Путин продвигает идеи, почти идентичные пропаганде времен Сталина и Брежнева
Варшавская битва также стала кульминацией более пяти десятилетий массовой демократической революции в Польше, одной из самых необычных и неписаных историй Европы второй половины XIX – начала XX века. Это история о великом патриотизме, религиозной преданности, военном гении и значении шифров.
Польско-большевистская война была моментом основания для современной Польши и переломным моментом для всей Европы, хотя это может не конца осознаваться. Это было место столкновения двух разных цивилизаций. И никто не знал это лучше, чем Кароль Войтыла, родившийся в 1920 году и позже ставший Иоанном Павлом II: «С того дня, как я родился, я в большом долгу перед теми, кто затем вступил в борьбу с захватчиками и победил, заплатив высшую цену». Обязанность выплатить этот долг лежит на всех нас. Сегодня, спустя 100 лет после победоносной Варшавской битвы, годовщина сражения – хорошая возможность напомнить об этом себе и всей Европе.
Автор: Матеуш Моравецкий
