Теракты 11 сентября 2001 года унесли почти три тысячи жизней. В ответ Соединенные Штаты объявили войну мировому терроризму — она продолжалась двадцать лет. Ее жертвами стали больше восьми тысяч военных коалиции и сотни тысяч мирных жителей в Афганистане, Ираке и других странах.
За победу боролись четыре президента США — страны-лидера западного мира, которая видела своей миссией продвижение демократических идеалов на всей планете. Двадцать лет спустя Америка устала от этой войны.
11 сентября 2001 года президент США Джордж Буш-младший находился в полутора тысячах километров от Белого дома. В городке Сарасота, штат Флорида, в окружении детей из начальной школы, преподавателей и прессы президент продвигал свою реформу образования.
Уже в школе Бушу сообщили: самолет — вероятно, маленький винтовой — врезался в здание Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Буш посочувствовал пилоту этого самолета, прошел в кабинет, поприветствовал детей, сел на стул и приготовился слушать, как дети читают вслух.
Эндрю Кард, глава администрации президента, стоял в дверях и пытался решить, как рассказать Бушу о второй башне и заодно дать понять: это не маленькие самолеты, а широкофюзеляжные “Боинги” .
Камеры были направлены на президента, и Кард понимал, что слова придется выбирать осторожно. Он прошел между партами, наклонился к президенту и шепнул ему на ухо: “Второй самолет врезался во вторую башню. На Америку напали”.
“Президент мгновенно изменился в лице. Я посмотрела на него и поняла: что-то случилось”, — спустя годы вспоминала сидевшая в том классе девочка.
Но еще семь минут президент Буш неподвижно сидел на стуле и слушал детей, потом ответил на несколько вопросов, извинился и вышел. Наспех набросав на листке пару строк, Буш вернулся к детям и журналистам. “У терроризма нет шансов против нас”, — заявил он.
Президента посадили в лимузин и доставили на борт номер один.
В тот день террористы захватили четыре самолета. Два из них врезались в башни Всемирного торгового центра. Еще один — в здание Пентагона недалеко от Вашингтона. Пассажиры и экипаж четвертого самолета пытались сопротивляться и вернуть себе контроль над управлением. Этот самолет не достиг цели, упав на поле в Пенсильвании. Погибли 2977 человек.
“11 сентября 2001 года мы осознали глубину собственной самонадеянности. Когда облако из огня, металла и пепла опустилось на нас в этот залитый солнцем день, у нас забрали тысячи жизней. Эта война была другой. Армии не подходили к нашим берегам, наши военные не были главной целью. Вместо этого террористы пришли, чтобы убить как можно больше мирных людей”, — позже описывал этот день 44-й президент США Барак Обама.
“Наступил период постоянного страха — никто не знал, будут ли еще атаки. Все были в шоке. Люди поначалу не знали, кто именно ответственен за теракт”, — вспоминает Роуз Геттемюллер, бывшая заместительница госсекретая США.
Вечером того же дня Буш объявил: Белый дом уверен, что за нападениями на США стоит Усама бен Ладен, лидер террористической группировки “Аль-Каида” (она запрещена во многих странах мира, в том числе в России).
“Наша война с терроризмом начинается с «Аль-Каиды», но на ней не заканчивается. Она не не закончится, пока все международные террористические группировки не будут найдены, остановлены и повержены”, — заявил Буш, выступая перед Конгрессом 20 сентября. Сенаторы и члены Палаты представителей устроили президенту овацию.
Американцы безоговорочно поддержали решение Буша вступить в войну. Прямую трансляцию речи президента в Конгрессе смотрели 79% зрителей. Рейтинг Буша в считанные минуты превысил рейтинги любого из его предшественников со времен Франклина Рузвельта, который провел страну через Великую депрессию и Вторую мировую войну.
За два дня до терактов 11 сентября афганский полевой командир Ахмад Шах Масуд собирался давать интервью.
Под видом журналистов на встречу пришли смертники. Взрывчатку они спрятали в видеокамеру.
Раны Масуда были слишком серьезными — он умер сутки спустя. Считается, что полевого командира, который, предположительно, сотрудничал с американскими спецслужбами, убили по приказу Усамы бен Ладена, скрывавшегося в Афганистане.
Афганистан — по размерам сравнимый с одним американским штатом Техас — был в хаосе продолжавшейся двадцать лет гражданской войны. К тому моменту “Талибан” (организация признана террористической и запрещена в России) контролировал 90% территории страны, и лишь кое-где ему противостояли различные силы, в основном — под руководством Масуда.
“Я много раз был в Афганистане, и меня поразили огромные размеры страны, труднопроходимая местность и та сложность, с которой силы сопротивления объединялись для достижения общей цели”, — вспоминает адмирал Джеймс Ставридис, бывший главнокомандующий силами НАТО.
“Аль-Каида” прекрасно себя чувствовала под крылом талибов — сторонники бен Ладена открывали тренировочные лагеря для террористов и вербовали новых последователей. После 11 сентября у Джорджа Буша-младшего была четкая позиция: кто не с нами, тот с террористами. Он поставил талибам ультиматум — или они выдают бен Ладена, или США будут рассматривать их как врагов. Талибы ответили отказом.
“После того как американцы узнали, кто стоит за атаками 11 сентября, они поддержали президента Буша и его решение начать войну с террором. И я лично была сторонником того, что нужно сделать все возможное, чтобы искоренить это зло”, — рассказывает Роуз Геттемюллер.
В октябре 2001 года Америка начала самую продолжительную войну в своей истории.
“Надо понимать, что США подверглись массовым нападениям со стороны террористов, которым было позволено тренироваться на территории другого государства. Если бы мы не ответили, на нас бы снова напали”, — уверен адмирал Джеймс Ставридис.
Успехи военной операции были впечатляющими: уже в ноябре талибы без боя сдали Кабул, а к концу месяца под их контролем остался лишь один крупный город.
Одновременно в рамках “войны с террором” США начали еще несколько операций против “Аль-Каиды” и их союзников в более чем двух десятках стран Африки и на Филиппинах.
Тогда военные действия против группировки поддерживали 90% американцев.
Март 2002 года. Джордж Буш стоит за пюпитром в пресс-центре Белого дома.
— Господин президент, — поднимает руку журналист. — Сейчас в выступлениях вы редко упоминаете Усаму бен Ладена. Почему? Кроме того, можете ли вы ответить на вопрос американцев: жив он или мертв?
— В глубине души я знаю, что этот человек в бегах, если он вообще жив. Кто знает, может, он прячется в какой-нибудь пещере. Мы давно о нем ничего не слышали. Но ваш фокус на одном человеке говорит мне, что люди не понимают масштаб миссии. Так что я не знаю, где он. Честно говоря, я мало про это думаю. Я думаю о том, чтобы снабжение у солдат было хорошее, чтобы наша стратегия была ясная, а коалиция — сильная.
Несмотря на первые успехи в войне, поймать бен Ладена американцам не удавалось.
К концу 2001 года внимание американского командования было сосредоточено на горном районе Тора-Бора на юго-востоке Афганистана, который контролировали талибы. В пещерном комплексе укрывались члены “Аль-Каиды”.
Спустя несколько лет генерал Томми Фрэнкс, командовавший американскими войсками в Афганистане, признавался: “Мы до сих пор не знаем, был ли бен Ладен в Тора-Бора в декабре 2001 года. Одни источники разведки утверждали, что был, другие указывали, что он бежал в Пакистан. Тора-Бора кишела боевиками “Талибана” и “Аль-Каиды”, но бен Ладен никогда не был в пределах нашей досягаемости”.
Но последнее утверждение было неправдой. В 2009 году комитет Сената США по международным делам закончил расследование наступления на Тора-Бора. Выяснилось, что американский министр обороны Дональд Рамсфельд и генерал Томми Фрэнкс выделили слишком мало людей для поимки террориста в пещерном комплексе, из-за чего бен Ладен, который во время боевых действий и правда находился в Тора-Бора, успешно сбежал, а война в Афганистане не закончилась.
Это стало самым большим провалом США за всю историю войны против «Аль-Каиды».
“Оглядываясь назад, я думаю, что мы должны были уйти из Афганистана после первого года операции, и нам никогда не следовало вторгаться в Ирак, — считает американский генерал Бен Ходжес. Он руководил операциями международной коалиции в Афганистане во времена президентства Барака Обамы. — Я говорю это именно с позиции сегодняшнего дня. А тогда — в 2002-2003 годах — я был командиром бригады. И перед нами стояла задача. Основываясь на всем, что я знал и видел, я верил, что мы поступаем правильно”.
Усама бен Ладен был понятным для американцев врагом, но в первой половине 2002 года чиновники начали убеждать людей: судьба лидера “Аль-Каиды” не должна быть мерилом успеха всей военной операции.
Несмотря на это, в начале 2002-го 83% американцев заявили, что одобряют военную кампанию США против талибов и “Аль-Каиды”.
В октябре 2002 года политика из Иллинойса Барака Обаму пригласили выступить на антивоенном митинге в центре Чикаго. 41-летний Обама тогда рассчитывал избраться в Сенат, поэтому к предложению отнесся с осторожностью.
С одной стороны, рассуждали члены его избирательного штаба, резкое осуждение войны в Ираке могло бы помочь Обаме заработать очки в Демократической партии. С другой — Америка еще не отошла от 11 сентября, и на этом фоне осуждение войны могло, наоборот, помешать его кампании.
В день митинга Барак Обама со сцены объявил: “Позвольте мне начать с того, что, хотя это и антивоенный митинг, я не тот человек, который во всех обстоятельствах выступает против войны”. Толпа замолкла.
Обама вспомнил Гражданскую войну в США, последствия атаки на Перл-Харбор в 1941 году и перешел к Афганистану и Ираку: “После 11 сентября, увидев разрушения, пыль и слезы, я поддержал решение администрации президента найти и искоренить то зло, которое убивает невинных во имя нетерпимости. И я бы сам охотно взялся за оружие, чтобы трагедия не повторилась. Но я против тупой войны. […] Я против войны, основанной не на разуме, а на азарте, не на принципах, а на политике. Позвольте мне внести ясность: я не питаю иллюзий по поводу Саддама Хусейна. Он жестокий и безжалостный человек, который убивает свой народ, чтобы сохранить власть. […] Но я также знаю, что Саддам не представляет прямой непосредственной угрозы США или своим соседям”.
Джордж Буш-младший считал иначе. Режим Саддама Хусейна раздражал его еще до 11 сентября, и это раздражение наверняка передалось ему по наследству: отец Буша, 41-й президент США Джордж Буш-старший, тоже воевал в Ираке, но в 1991 году. Тогда режим иракского диктатора Саддама Хусейна решил оккупировать соседний Кувейт, чтобы получить контроль над нефтяными месторождениями.
Но Бушу-старшему не удалось свергнуть режим Хусейна — и он вывел войска из страны, объявив, что не хочет жертв среди американских военных.
В 2001 году, по воспоминаниям тогдашнего министра обороны Дональда Рамсфельда, Буш-младший попросил его рассмотреть возможность войны с Ираком за пятнадцать дней до терактов 11 сентября.
Сразу после падения башен-близнецов эти обсуждения стали еще активнее. Единственная проблема — очевидных причин для вторжения в Ирак не было, как не было и доказательств связи “Аль-Каиды” и Усамы бен Ладена с Саддамом Хусейном.
Но уже с января 2002 года Буш начал говорить о том, что Ирак принадлежит к “оси зла” и угрожает безопасности США своим “разрушительным оружием”. Американские спецслужбы точно знали, что у Багдада не было ядерной бомбы, но толком не понимали, есть ли у Хусейна биологическое оружие.
Несмотря на это, в феврале 2003 года госсекретарь США Колин Пауэлл в Совбезе ООН уверенно заявил, что у Вашингтона есть твердые доказательства наличия у режима Саддама Хусейна оружия массового уничтожения.
Через месяц началась война в Ираке. На тот момент ее поддерживали примерно 64% американцев.
США направили в Ирак более 130 тысяч военных — это примерно 10% всей численности вооруженных сил страны. Еще почти 50 тысяч прислали союзники Вашингтона. Казавшаяся мощной армия Ирака не оказала американцам существенного сопротивления.
“Иракские военные были оснащены техникой советского образца. У них была очень, очень большая армия — несколько дивизий, которым предстояло обороняться в своей собственной стране. И если цель операции — смена режима в Ираке, то просто необходимо иметь на земле большую концентрацию обычных армейских подразделений, а также силы специального назначения”, — рассуждает генерал Бен Ходжес.
Уже 9 апреля — меньше, чем через две недели после начала вторжения, — военные США взяли под контроль Багдад. 1 мая 2003 года Буш объявил о победе. Он добавил, что в Ираке еще многое нужно будет сделать, но “поворотный момент уже пройден”.
Оружие массового уничтожения в стране так и не нашли.
К этому моменту находившаяся в оппозиции Демократическая партия США начала критиковать Буша, а журналисты, глядя на число жертв и царящий хаос, начали задавать вопросы администрации президента. В соцсетях — в то время в США был популярен MySpace — вирусным стал текст того самого выступления Барака Обамы на антивоенном митинге.
Тем временем ситуация в Ираке ухудшалась.
“Это очень странное чувство. Помню, как в конце нашей первой командировки в Ирак, я думал: “Это работает!” Я чувствовал, что у нас получалось. Конечно, я отвечал только за небольшой участок на севере Ирака — район Мосула к югу от него. Но мне казалось, что мы все делаем правильно, и наша стратегия работает. Поэтому я был настроен очень оптимистично, когда приехал в Ирак во второй раз, в 2005 году, а потом еще в 2006-м. И вот тогда я увидел, что все уже стало по-другому. Столкновения были гораздо более кровавыми, ситуация становилась все сложнее и сложнее, а враг становился сильнее”, — вспоминает генерал Ходжес.
Противники американцев, сперва словно растворившиеся в пустыне, перешли к тактике партизанской войны — устраивали засады и внезапно атаковали солдат коалиции. В ответ США наращивали контингент в Ираке. Росло число убитых.
В самих Штатах же критика Буша-младшего достигла своего пика. Ситуацию обострил скандал с пытками в тюрьме иракского города Абу-Грейб — в этом комплексе, построенном еще при Хусейне, американские военные содержали обвиняемых в преступлениях против коалиции. В СМИ попали фотографии, на которых охранники подвергают заключенных пыткам и издевательствам. Обвиняемых насиловали, заставляли вылавливать еду из тюремных туалетов, пытали током, раздевали догола и составляли в пирамиды. Реальные тюремные сроки — в основном непродолжительные — за участие в пытках в итоге получили восемь американских военных. Среди них не было ни одного офицера.
Скандал в Абу-Грейб спровоцировал новые атаки на американцев в Ираке. Буш признал, что допустил “некоторые ошибки” в иракском вопросе, но тут же добавил — их можно исправить отправкой дополнительных военных подразделений. К 2007 году в Ираке единовременно находилось более 170 тысяч американских военных — и это не считая подрядчиков правительства из частных военных компаний.
“Из года в год и военные руководители, и гражданские лидеры видели потенциал для выполнения поставленной задачи, потенциал для победы. И я помню, как из года в год мы повторяли себе: мы побеждаем, нужен просто еще один год или еще несколько тысяч солдат, чтобы довести это до конца, — говорит генерал Ходжес. — Не буду говорить за всех, но я сам действительно думал, что еще чуть-чуть, и мы оставим все трудности позади. К сожалению, я ошибся”.
В апреле 2006 года 64% американцев не одобряли действия Буша в Ираке.
2008 год. В Афганистане талибы наращивают силы, обстреливают американские конвои, минируют дороги, нападают на блокпосты. В Ираке — затишье, активных боевых действий США не ведут.
Американец Питер Люсьер становится морским пехотинцем — попадает в элиту военно-морских сил США. Питеру 19 лет, и о военных действиях он знает в основном из любимых книг.
В это же время выборы президента США выигрывает противник “тупой войны” Барак Обама. Несмотря на то, что он изначально выступал за сокращение масштаба операций так называемой “войны с террором”, в первые годы его правления численность американских солдат в Афганистане была только увеличена и достигла 100 тысяч человек. Обама отбросил концепцию “войны с террором” и сфокусировался на “Аль-Каиде” и поимке бен Ладена.
В июле 2009 года Питер узнает, что отправляется в Афганистан. До отлета — три месяца.
“Я был к этому готов, но немного нервничал. Наверное, часть меня считала, что я как-нибудь все пропущу и никуда не поеду. Но вышло иначе”.
Когда Люсьера спрашивают о войне, он часто рассказывает, как впервые увидел мертвого человека. На американский блокпост напали. Патруль пехотинцев, в составе которого был Люсьер, запросил поддержку с воздуха. Авиация убила четверых противников.
“Сурового вида старший сержант спросил, хочу ли я увидеть тела убитых. Я согласился. Я спустился с насыпи и посмотрел на превратившуюся в мясо спину, разорванную 30-миллиметровыми снарядами. И я ничего не почувствовал. Это был очень трудный и долгий день, закончившийся авиаударом, в результате которого погиб этот человек. У меня просто не было времени и сил, чтобы что-то чувствовать”, — вспоминает Люсьер.
К тому моменту он провел в Афганистане три месяца. Он не видел врагов в лицо, не знал их имен, не видел тел. Пехотинцы бесконечно перемещались по провинции Гильменд, не зная цели, не понимая, как измеряется успех. Внутренняя пустота особенно ощущалась среди маковых полей Гильменда, говорит Питер Люсьер.
В Афганистане он провел семь месяцев.
“Там, на земле, было трудно увидеть общую картину. Тактические, оперативные и стратегические цели были неясны. И никто, наверное, не потрудился сформулировать их нам. Мы просто делали то, что нам говорили. Мы были крошечными частичками большого пазла, который не понимали”.
С Афганистаном у Люсьера связано много боли, потерь и разочарования. Война длилась долго, а общество, говорит он, игнорировало проблему. За первые десять лет боевых действий в Афганистане Соединенные Штаты потеряли около 2000 своих военных.
“Когда я вернулся в США, я был очень зол. На мирных жителей, на морскую пехоту, на мою семью и друзей, на людей на улице, на Бога. Не думаю, что кто-то скажет, что “Талибан” приносит какую-то пользу Афганистану. Но помогла ли война сделать Америку безопаснее? Помогла ли продвинуть национальные интересы? Лучше ли нам от того, что мы воевали? Я думаю, что ответ — нет”.
Генерал Ходжес, который служил в Афганистане два года, отвечает на этот вопрос несколько иначе.
“Большой политической ошибкой является то, что в США так и не повысили налоги для оплаты боевых действий в Афганистане и Ираке. Не только Буш, но и администрация демократов после него не ввела дополнительную строчку в налоговой ведомости для оплаты наших спецопераций. Из-за этого большинство американцев не чувствовали никакой причастности к тем конфликтам. Ее чувствовали только те, у кого близкие отправлялись в Ирак и Афганистан. А для остальных это была война где-то далеко, — считает генерал Ходжес. — И поэтому общество не оказывало должного давления на правительство, не требовало, чтобы оно решало все задачи как можно быстрее. Именно поэтому все так затянулось”.
К 2010 году Барак Обама вывел основной контингент из Ирака. В стране остались около 50 тысяч военнослужащих. Бывший тогда вице-президентом США Джо Байден объявил об окончании боевой операции.
“Барак Обама пытался сократить участие США и союзников в военных операциях, сделать так, чтобы контингент в большей степени занимался обучением, консультированием и поддержкой армии, чтобы эта армия в конечном итоге могла самостоятельно защищать страну”, — объясняет позицию администрации президента бывшая замгоссекретаря Роуз Геттемюллер.
Решение Обамы вывести войска из Ирака поддержали 78% американцев.
Май 2011 года. Жители небольшого тихого городка Абботтабад на севере Пакистана не обращали особого внимания на защищенную высокими стенами виллу — ее ворота открывались редко.
Но за домом пристально следили американские военные. 2 мая, около часа ночи, спецназовцы разрушили стену взрывчаткой. Застрелив нескольких жителей виллы, они поднялись на второй этаж главного дома — с лестничного пролета третьего этажа на них смотрел Усама бен Ладен.
Спецназовцы выстрелили, но промахнулись. Бен Ладен скрылся в спальне. Открыв дверь, военные увидели двух жен террориста, закрывавших его от пуль. Рядом стоял автомат, но бен Ладен не успел до него дотянуться — спецназовцы застрелили его на месте.
В Белом доме, где за ходом операции следили в режиме реального времени, стало тихо. We got him, наконец произнес Барак Обама — “Мы достали его”.
Но это был не конец.
В мае 2015 года республиканец Джеб Буш рассчитывал пойти по стопам старшего брата и выдвинуть свою кандидатуру на пост президента.
Буш приехал выступать с программной речью в городок Рино, штат Невада. Он убеждал собравшихся, что решение Барака Обамы вывести войска из Ирака привело к подъему “Исламского государства” (ИГ) (*организация признана террористической и запрещена в России).
К 2014 году ИГ захватило земли на севере Ирака, в том числе Мосул — второй по величине город страны. Американцам пришлось вернуть военных в страну. В 2015 году самопровозглашенный халифат занимал от 70 до 90 тысяч квадратных километров в Сирии и Ираке. Боевики устраивали теракты по всему миру.
На встрече с Джебом Бушем 19-летняя студентка университета Невады Айви Зидрих не выдержала:
— Вы утверждаете, что ИГИЛ (старое название ИГ — Би-би-си) возник, потому что мы уходим с Ближнего Востока. Но ИГИЛ возник как ответ на действия коалиции, которая свергла иракское правительство. 30 тысяч человек, служивших в иракских вооруженных силах, лишились своих должностей. Они остались без работы и без денег, но зато у них был доступ к оружию. Так что это ваш брат создал ИГИЛ.
Джеб Буш похлопал девушку по плечу: “А где здесь вопрос?”
— Не надо меня поучать. Вы могли бы просто ответить на мой вопрос.
— Поучать? Ух ты, — удивился Джеб Буш и снова перевел разговор на Обаму.
В этом споре аналитики на стороне студентки Айви Зидрих.
Операции американских военных нередко приводили к большому числу жертв — это способствовало радикализации местных, особенно молодого поколения, выросшего на войне и в окружении насилия. Кроме того, американцы в одночасье распустили армию Саддама Хусейна, оставив почти полмиллиона хорошо вооруженных и натренированных солдат без работы. Многие из них потом стали успешными полевыми командирами ИГ. Считается, что лидер “Исламского государства” Абу-Бакр аль-Багдади радикализовался в заключении в американском лагере Букка.
Захваченный в 2014 году Мосул удалось отбить только спустя три года. К тому времени “война с терроризмом” перешла по наследству к новому американскому лидеру — Дональду Трампу.
В тот период почти половина американцев — 49% — считала, что США не достигли своих целей в Афганистане. 35% положительно оценивали успехи военных. Остальные четкой позиции не имели.
В феврале 2020 года в катарской Дохе представители американской администрации встретились с талибами. “Талибан” дал два важнейших обещания: во-первых, вступить в мирные переговоры с афганским правительством, во-вторых, перестать сотрудничать с террористическими организациями, в первую очередь — с “Аль-Каидой”. Оба обещания выполнены не были.
Специалисты считали это соглашение чудовищным — было понятно, что талибы едва ли выполнят свою часть сделки. Но американцы в то время были слишком заняты внутриполитическими проблемами — сначала импичментом, потом пандемией и экономическими трудностями, поэтому на Афганистан обращали мало внимания.
“Трамп просто хотел уйти из Афганистана, — говорит Джон Болтон, советник Дональда Трампа по национальной безопасности. — Он согласился с тем, что мы потратили на Афганистан слишком много денег и времени. Хотя несколько лет его убеждали, что это наша страховка, что лучше защищаться от терроризма в Афганистане, чем на улицах или в небе над Америкой, в конце концов он решил, что хочет уйти из Афганистана. И ему было все равно как”.
Сам Болтон, по его словам, уговаривал президента этого не делать. Болтон считал, что, оставив военных в стране, США смогут не только следить за талибами, но и намного лучше понимать, как обстоят дела в Пакистане и каковы планы Ирана.
“Не думаю, что Трамп когда-либо был против поимки бен Ладена или уничтожения “Аль-Каиды”. Но он был поглощен идеей, что ядро Республиканской партии хочет положить конец бесконечной войне”, — говорит Болтон.
Когда американцы выбрали президентом Джо Байдена, США уже 20 лет как воевали в Афганистане. Уже было потрачено более двух триллионов долларов. Уже погибли тысячи американских солдат и десятки тысяч афганцев.
Джо Байден выдвигался на пост президента с обещанием все-таки вывести войска из страны. В середине апреля 2021 года он объявил: процесс будет “упорядоченным” и завершится к годовщине 11 сентября.
“США, по сути, отказались от подхода “вывод войск в обмен на выполнение условий соглашения”, и, я боюсь, лишили себя рычагов, которые мы могли бы использовать, чтобы заставить талибов порвать с “Аль-Каидой”, — говорит бывший советник Трампа по контртеррористическим вопросам Нэйтан Сейлс.
Летом 2021 года Сейлс продолжает оправдывать сделку своего бывшего шефа с “Талибаном”. Он настаивает, что Трамп выводил бы войска только в обмен на соблюдение талибами их обязательств. В случае нарушения уговора США могли бы оставить в Афганистане несколько подразделений. По мнению Сейлса, при Трампе на сирийском опыте военные США научились эффективно сдерживать оппонентов небольшими силами.
“Небольшая группировка из пилотируемых и беспилотных летательных аппаратов, а также всего нескольких тысяч военных на земле могли бы оказать существенное давление на «Аль-Каиду» и помешать террористам снова получить убежище в Афганистане” , — считает Сейлс.
Адмирал Джеймс Ставридис, бывший главнокомандующий силами НАТО, не согласен: “Если бы Трампа переизбрали, мы бы в любом случае вышли из Афганистана. Скорее всего, даже еще раньше”.
В США за последний месяц провели сразу несколько опросов общественного мнения и выяснили, что от 53 до 63% респондентов — в зависимости от постановки вопроса — в целом поддерживают вывод войск из Ирака. Но то, как именно происходила эвакуация, не одобряют 74% американцев.
За два десятилетия афганскую проблему не удалось решить никому. Джордж Буш был слишком увлечен Ираком. Барак Обама назвал Ирак ошибкой, но начал увеличивать, а потом сокращать контингент в Афганистане. Дональд Трамп подписал с талибами неожиданное соглашение. Джо Байден попытался мирно вывести войска из Афганистана, но в итоге ему пришлось взять на себя ответственность за хаос, в котором военные эвакуировали людей из Кабула.
“Американцы, особенно молодежь, воспринимают происходящее в Афганистане как конфликт, который нельзя закончить. Они считают, что США не добьются там победы, потому что знают, сколько человек убито и ранено в этой войне. Американская общественность была готова к уходу из Афганистана”, — говорит бывшая замгоссекретаря Роуз Геттемюллер.
Но американцы не были готовы к такому уходу. Как и накануне 11 сентября 2001 года, “Талибан” снова у власти, снова устанавливает в стране свои порядки и по-прежнему сохраняет тесные связи с “Аль-Каидой”, организовавшей теракты, с которых все началось.
Получается, что войну с террором выиграть нельзя?
“Ее точно нельзя выиграть только с помощью жесткой силы, — считает адмирал Ставридис. — Но сочетание жесткой и мягкой силы — инструментов дипломатии, экономической помощи, образования — может значительно снизить угрозу терроризма”. Несмотря ни на что, Ставридис уверен, что мир стал более безопасным за последние двадцать лет — в основном благодаря разгрому “Аль-Каиды”, оставшиеся боевики которой сейчас сосредоточены на выживании.
С его оценкой не согласен британский эксперт Королевского института оборонных исследований Пол О’Нил, служивший в королевских военно-воздушных силах и в Ираке, и в Афганистане:
“Я считаю, что спустя 20 лет после 11 сентября мир не стал безопаснее. Можно успешно бороться с терроризмом, и государства делают это на протяжении веков. Но, мне кажется, термин “война с террором” вводит в заблуждение, так же как и термин “война с наркотиками”. Во-первых, война подразумевает, что существуют очень четкие цели и будет какой-то конец этой войны. Но терроризм — это бесконечное явление. И армия — не лучший инструмент для решения задач в этой сфере. Военные заточены для решения конечных и конкретных задач. И если поставить им бессрочные цели — вроде войны с террором, начинаются проблемы”.
“Мне кажется, ошибка была в том, что мы вкладывали очень много средств в военных Афганистана и Ирака, но делали совершенно недостаточно для развития полиции, судебной и юридической системы этих стран. А только такие институты имеют известный нам положительный опыт борьбы с терроризмом в тех или иных странах”, — резюмирует О’Нил.
“Мы в гораздо лучшем положении, чем 20 лет назад, — убежден американец Нэйтан Сейлс. — США и наши партнеры по НАТО разработали набор инструментов, которые можно использовать для борьбы с терроризмом. Это не только беспилотники или отряды спецназа. Прокуроры стран коалиции учат юристов в неспокойных регионах, помогают им обрабатывать доказательства, найденные на полях сражений, и советуют, как лучше представлять эти доказательства в суде. Американские эксперты-пограничники встречаются с работниками аэропортов в странах Африки и учат их анализировать пассажиров, которые проходят через пункты досмотра, помогают им вычислять потенциально опасных путешественников. Ничего из этого не существовало 20 лет назад”.
Вмешиваться ли в глобальные процессы или преследовать только национальные интересы? Чаша весов в голове политиков склоняется то в одну сторону, то в другую, считает Пол О’Нил.
“Когда глобальные конфликты заканчиваются, страны возвращаются к своим национальным интересам. За этим следуют годы мира и относительного спокойствия. И тогда политики начинают замечать, что в мире происходят ужасные вещи. Они решают, что нужно вмешаться, и поначалу все идет довольно хорошо. А потом вдруг все идет не очень хорошо. Тогда политики снова возвращаются к решению вопросов, непосредственно связанных с национальными интересами”, — описывает О’Нил произошедшее в Афганистане.
В Ираке американцы достигли главной цели — свержения режима Саддама Хусейна, но уйти из страны не могли еще долгие годы. В Афганистане американцы не добились ни одной из поставленных целей, если не считать ликвидации организатора терактов 11 сентября Усамы бен Ладена. Установить демократию в Афганистане не удалось. Победить глобальный терроризм — тоже. Власть снова в руках талибов, а США в спешке эвакуировали из страны персонал и военных — в надежде, что за эти годы научились предотвращать теракты, и 11 сентября не повторится.
Редактор: Полина Романова
Оформление: Олеся Волкова
