– Тебе же интересны истории из Абхазии? – спрашивает сидящий напротив меня Заур, но не дожидаясь ответа, сразу же начинает их рассказывать, включая ту, почему боевые товарищи прозвали его «გემდუღაია» (в переводе с мегрельского – «человек, который отнимает»).
Эту историю я слышу не в первый раз. Но впервые в этих голых белых стенах. Эта квартира – третья по счету за последний год. Сначала они жили в гостиничном номере, выделенном украинским беженцам мэрией Тбилиси. Потом была комната в шелтере фонда «Моцкалеба» («Милосердие»). Нынешняя квартира гарантирована до осени. Дальше – неизвестность, фонд вынужден прекратить свою деятельность.
В первый раз с Зауром и его женой мы встретились в шелтере, в «Доме на горе», как его называли. Они были среди тех беженцев из Украины, что охотно согласились рассказать свою историю побега от жестокой войны, начатой Россией. Оказалось, что Заур и Татьяна Квирая бегут от войны не впервые. Они – двойные беженцы. 30 лет назад пара покидала Очамчире. С того дня у Татьяны хронический гайморит – бежала из Абхазии с мокрой головой. Живя уже в украинском Херсоне, признается она, все время думала об Очамчире. Теперь – наоборот.
«Сейчас эти мысли вытеснились. Сейчас у меня только Херсон. Нужно вернуться, если выживу. Как Бог распорядиться. Если умирать, то дома. Самое страшное – умереть на чужбине», – сказала она в нашу первую встречу.
Пока тысячи украинцев отправлялись в чужие страны в поисках безопасного убежища, Заур был убежден, что возвращается к себе домой. Но для родной Грузии, за чью территориальную целостность в свое время Заур боролся, он тоже оказался чужим. «Мы на своей родине стали иностранцами».
Заур – уроженец Абхазии. В 90-х участвовал в боевых действиях, был стрелком в составе регулярных войск Грузии.
«После того как было согласовано перемирие между правительством Грузии и Россией, был обговорен срок, которая российская сторона нарушила. Они на мосту убили постового Сабекия, я его хорошо знал. Сами же русские нарушили перемирие и дали нам, местному населению, три дня, чтобы покинуть пределы Абхазии. Было страшно смотреть, как люди босые, во что попало одетые, на тачках, выходили из Абхазии. Толпами. И вышло нас 350 тысяч человек», – вспоминает Заур.
Во время войны Заур получил не одно боевое ранение. Свою первую операцию сделал еще в Сухуми в 90-е. Тогда, во время войны, из Тбилиси к нему вылетел врач. Но в день операции в ногу был ранен молодой парень – тому разорвало артерию.
«Врач спросил тогда меня: тебе или ему? У того парня была пробита артерия, а я месяц ждал операцию. Я сказал: месяц ждал, еще день подожду. На следующий день он сделал операцию, оперировал где-то семь часов. На третий день в Сухуми уже начался бой. И оттуда пришлось бежать».
Заур был дважды ранен в правое плечо, у него была повреждена кость, артерия и нерв. Ему вырезали участок артерии из ноги и пересадили в руку. Сейчас он пытается добиться получения документов, подтверждающих наличие ранений. Но для этого, как ему говорят, требуется грузинское гражданство.
«Справок нет, но есть справка на руке – шрамы от той войны. Думаю, если архив утерян, молодые ребята, которые по осколкам собирали мне кость, еще живы и вспомнят, кому делали операцию».
Украина
В Украине Заур с супругой оказались, как говорят, «не по своей воле». Они вынужденно отправились туда после боевых действий в Абхазии. Заур, имевший на руках еще советский паспорт, сделал себе украинский вид на жительство на пять лет, потом продлил его. В итоге после 15 лет проживания в стране автоматически смог получить гражданство Украины.
После широкомасштабного вторжения России в Украину Зауру и Татьяне вновь пришлось покидать свой дом, в этот раз – в Херсоне. В городе складывалась гуманитарная катастрофа. Не было продуктов, не было лекарств, населению не оказывалась медицинская помощь. Поэтому через 40 дней было решено возвращаться в Тбилиси. Собрав все сбережения, которые у них были, супруги наняли машину и решили уехать.
«Мы выезжали на «Москвиче». Нам до Николаева – 60 км. Мы ездили по проселочным дорогам около 180 км, чтобы добраться до города. Оттуда мы попали в Одессу. В Одессе через посольство Грузии я договорился, чтобы нам предоставили транспорт и вывезли в Кишинев. У меня загранпаспорт был, а у жены только внутренний паспорт Украины. И благодаря послу в Кишиневе мы смогли взять справку. И так мы вылетели в Тбилиси», – рассказывал Заур в наше первое знакомство.
Грузия
По приезде в столицу, Татьяна и Заур обратились в тбилисскую мэрию, где им помогли разместиться в гостинице по специально запущенной правительством Грузии программе для украинских беженцев. После истечения срока программы, уже благодаря волонтерам, они смогли найти себе кров на ближайшие месяцы.
«Если бы я мог работать… У меня глаукома, вижу только одним глазом. Я сам маляр, крашу машины, аварийные машины выпрямляю и привожу в новое состояние, полировать умею. Я бы заработал себе, но глаза подвели. Я бы покрасил один бампер, и уже бы были деньги. Но здоровье не позволит. В Украине последние пять лет не работал. Мы взяли все свои сбережения, две сумки, не думая, что так долго все затянется», – говорит Заур.
После абхазской войны в Грузию супруги не приезжали – денег не было. В Украине «ходили по квартирам», а потом уже «с горем пополам» построили дом: «Но то, что было нажито за 10 лет, мы потратили на хирургов. Вот такая судьба, как говорится».
Еще в первые месяцы пребывания в Тбилиси Заур первым делом подал заявление на получение гражданства. Тысячи этнических грузин, которые десятилетия назад по разным причинам покинули страну, теперь не могут восстановиться в правах. После вторжения Кремля в Украину, подобно Зауру, по возвращении на родину они оказались перед необходимостью получения статуса. Но министерство юстиции один за другим выдавало отказы в предоставлении двойного гражданства. Отказ получил и Заур. Ему не хватило двух баллов на тестировании по основам права.
«Я сильно разочарован, что мои документы и справки не были приняты во внимание. У меня была справка, что я вынужденный переселенец из Абхазии, и трудовая книжка, подтверждающая, что я работал там до последнего дня… Но сейчас это дело принципа. Буду еще раз сдавать экзамен, если не сдам, то на следующий год опять. Пока сердце бьется, буду подаваться».
В то же время Заур понимает – гражданство не решит его проблем.
«Я сейчас в таком состоянии, что не знаю, что делать. Получу гражданство, что дальше делать? Дома нет, денег тоже нет. Что мне делать? Я человек начитанный и, согласно истории, многие выдающиеся люди при жизни не были оценены, а когда умирали, вот тогда их начинали ценить. Вот что самое обидное. Больше ничего не могу сказать. История сама говорит за себя».
У дверей, уже прощаясь и держа в руках скрученную сигарету, Заур словно про себя говорит, что ему, возможно, в скором времени понадобиться поехать в Кутаиси.
– Что тебе там надо? – спрашивает Татьяна мужа.
– Может смогу найти тех врачей, если они живы, что оперировали меня. Хочу сказать им спасибо.
