Деревня Ландэ на юго-западе Франции на первый взгляд самая типичная деревня, но есть одно важное отличие: у всех ее жителей деменция, или старческое слабоумие.
Поэтому магазин на главной улице продает обычные бакалейные товары вроде багетов, но там с вас не спросят денег, так что вовсе не обязательно помнить о том, что надо взять с собой кошелек.
Бывший фермер по имени Франсис каждое утро забирает в магазине свою любимую газету, и я зову его на чашечку кофе в соседний ресторан, который стал центром общественной жизни деревушки.
Я спрашиваю Франсиса, каково это было, когда врач сообщил, что у него болезнь Альцгеймера.
Главное — не сдаваться
Он кивает, надолго задумывается, погружаясь в тот момент, и наконец отвечает: «Очень тяжело».
У его отца тоже был Альцгеймер, но Франсис не теряет присутствия духа.
«Я не боюсь смерти, потому что рано или поздно это все равно случится», — говорит он.
«А пока что я буду жить, как живу, несмотря на болезнь, хотя это и будет уже иная жизнь. Но если ты сдаешься — то все. Так что нужно всеми силами продолжать жить».
Помимо магазина и ресторана в деревне есть свой театр, и жителям активно рекомендуют его посещать и заниматься другими делами.
Филипп и Вивиан говорят, что пытаются продолжать жить по возможности своей обычной жизнью несмотря на то, что обоим поставили диагноз деменция.
«Мы ходим на прогулки, говорит Филипп, глядя вдаль, а когда я спрашиваю, счастливы ли они, он немедленно поворачивается ко мне, и на лице его сияет улыбка. — Да, мы в самом деле счастливы!»
Закончив свой кофе и потеплее закутавшись, они отправляются в парк.
Время в этой деревне течет по-особому. Здесь нет установленного времени для приемов у врача, походов в магазин или уборки: существует лишь определенный ритм, дающий жителям деревни как можно больше свободы.
При этом они находятся под постоянным наблюдением, и по словам профессора Элен Амьева, предварительные данные свидетельствуют о том, что такой распорядок жизни положительно сказывается на ходе болезни.
«Раньше мы всегда наблюдали ускоренную потерю когнитивных функций, когда люди попадали в клинику, но здесь этого не происходит, — говорит она. — Мы видим лишь очень плавную эволюцию».
«И у нас есть основания полагать, что такого рода условия могут повлиять на траекторию клинического исхода».
Врачи также отмечают резкое снижения чувства вины и тревоги у родственников тех, кто живет в этой деревне.
«Мне спокойно на душе от того, что я знаю, что и ей спокойно, и что она в безопасности», — говорит Доминик, указывая на свою мать, 89-летнюю Морисетт.
Большое окно ее спальни выходит в сад, в комнате много семейных фотографий, картин и даже мебель здесь своя, знакомая, привезенная из дома.
Здесь нет установленных часов посещения, люди приходят и уходят когда им удобно.
Доминик говорит, что они с сестрой не ожидали, что где-то может быть такой качественный уход за больными.
«Когда я уезжаю отсюда, мне спокойно, когда приезжаю — я словно оказываюсь у мамы дома», — говорит она.
В каждом одноэтажном шале живет около восьми человек, у них есть общая кухня, гостиные и обеденные залы.
Жители деревни, разумеется, что-то платят за проживание, которое стоит как в обычном доме для престарелых, однако основное бремя расходов взяли на себя региональные власти, которые вложили в эту деревню 22 млн долларов.
Когда она открылась в 2020 году, это была лишь вторая деревня такого типа и единственная, где ведутся клинические исследования.
Во всем мире пока что насчитывается едва ли с десяток таких проектов, однако они уже заинтересовали организации, пытающиеся найти решение проблеме экспонентного роста деменции.
65-летняя Патрисия только что вышла из местной парикмахерской, где ей делали завивку. По ее словам, в этой деревне ей буквально вернули ее прежнюю жизнь.
«Я жила дома, но мне было нестерпимо скучно, — говорит Патрисия. — Мне готовила кухарка, а я постоянно ощущала себя уставшей, плохо себя чувствовала, я знала, как тяжело жить с Альцгеймером, и мне было страшно».
«Я хотела быть там, где я сама могла бы кому-то помогать, потому что в других домах для престарелых люди ничего не делают, а здесь — настоящая жизнь, и когда я говорю настоящая, я имею это в виду».
В самом деле, деменция может изолировать людей.
Но здесь у людей есть сильное чувство принадлежности к коллективу, им искренне хочется встречаться друг с другом и заниматься разными делами.
По словам исследователей, элемент социализации может быть тем самым ключом к более счастливой и здоровой жизни с деменцией.
Кстати на 120 жителей деревни приходится примерно столько же специалистов, да еще помощники-волонтеры.
Конечно, за всем этим кроется жестокая неизбежность, поскольку деменция неизлечима. Однако по мере прогрессирования болезни пациенты получают всю необходимую поддержку.
И пусть для жителей это конец пути, персонал деревни уверен, что путь это небыстрый, и на нем людей ждет еще много радости.
