Общественная память и дискурс относительно Абхазии в значительной мере опираются на несколько ключевых нарративов советской эпохи, которые успешно укоренились в абхазском, российском и даже грузинском обществах. На этих исторических клише и формировалась политика Кремля в отношении региона как в прошлом, так и в наше время.
Лаборатория исследования советского прошлого (SovLab) провела исследование «Абхазия – 1917-1921 годы: реконструкция памяти», чтобы пересмотреть фрагментированную память и устоявшиеся догмы советского периода.
«Из-за процесса «фольклоризации» национализма, проводимого Советским Союзом, и стирания памяти о демократической государственности, а также преобладания этнического национализма в 1980-х и 1990-х годах в грузинском дискурсе об Абхазии также преобладала этнонационалистическая парадигма. Историки и политики в основном фокусировались на доказательствах того, какой этнический элемент преобладал в Абхазии в разные периоды. Во многих случаях эти дискуссии переросли в споры о тысячелетних этнических образованиях, уводя аудиторию в глубокое прошлое», — говорится в исследовании.
SOVA поговорила с авторами работы, которые рассказали о демократических устремлениях абхазов и мифах, продвигаемых советской и российской пропагандой.
«После распада Советского Союза конфронтация и конфликт приобрели новое измерение. Ранее преобладали узко-этнические представления в обществе и государстве. Сегодня мы сталкиваемся с наследием этих тенденций: вопросы новейшей истории Грузии, особенно события с 1918 по 1922 год, и обстановка в регионе Абхазии представлены очень сумбурно и пропагандистски», – говорит историк из SovLab Ираклий Хвадагиани.
Другой автор исследования – политик Георгий Канделаки – рассказывает о трех мифах об Абхазии, которые преобладают в дискурсе как в самом оккупированном регионе, так и в Российской Федерации и даже в Грузии.
День оккупации: чего Красная армия лишила Грузию 103 года назад
Первый миф утверждает, что борьба абхазских большевиков была национально-освободительным движением против Грузии. Но на практике большевики представляли собой незначительную силу, в их рядах были и грузины. Также важно отметить, что в руководящих органах местных структур Грузии также были представители абхазского народа.
«Если посмотреть на события этого периода и на сами большевистские структуры, которые были маргинальными в Абхазии и не пользовались поддержкой населения, то в большевистском руководстве Абхазии, которое было продолжением большевистской партии России, важными лидерами были как грузины, так и абхазы. Это, с одной стороны. А с другой – в политических и структурах безопасности Демократической республики Грузия в Абхазии были абхазы. То есть реальность в этом случае и во многих других, если выйти из этнической парадигмы, оказывается противоположная.
Например, руководителем Службы безопасности в Абхазии в период Демократической республики Грузия был этнический абхаз Тарасхан Эшба, который на самом деле искоренил большевистские структуры. Уже к концу 20-го года большевистское подполье в Абхазии было полностью уничтожено, все большевистские лидеры были за пределами Абхазии и ничего собой не представляли», – говорит Канделаки.
Ираклий Хвадагиани подчеркивает, что использование этнического подхода или интерпретация истории в данном контексте не соответствует тогдашней действительности. Согласно «этнической концепции», говорит он, Нестор Лакоба считается главным деятелем национально-освободительного движения Абхазии.
«Это чисто абхазское решение. Наше исследование это разрушает и открывается совершенно другое измерение. Становится ясно, что местное большинство было на стороне грузинской демократии».
Второй миф заключается в том, что ответственность за действия Иосифа Сталина и особенно Лаврентия Берия в Абхазии лежит на современном грузинском государстве.
В течение десятилетий, особенно после 1980-х годов, с целью подстрекать межнациональные разногласия в Абхазии, советская, а позднее российская пропаганда систематически распространяла миф о том, что действия лидеров СССР в отношении Абхазии были проявлением исключительно грузинского шовинизма, и современная Грузия несет за это ответственность. Речь, в частности, идет об изменении правового статуса Абхазии в период с 1921 по 1937 год, предполагаемого убийства Нестора Лакоба Лаврентием Берия, изменение абхазского алфавита, а также переселение колхозников из других районов Грузинской ССР, которые, по некоторым представлениям, радикально изменили этнический баланс в регионе. Таким образом, этническая чистка в отношении грузин, произошедшая в 1993 году, представляется как попытка восстановить баланс, нарушенный Берия.
«У нас в связи с этим два заключения. Во-первых, оказывается, что насильственные переселения в Западной Грузии в 30-х годах имели маленькие масштабы, речь о 10 000 человек. И во время Берии доля грузин уменьшилась в Абхазии, а не увеличилась. Увеличилась доля русских.
Во-вторых, Берия и Сталин были лидерами Советского Союза, который оккупировал независимую и международно-признанную Грузию. Сталин был инициатором военного вторжения и агрессии советской России против Грузии. Единственным политическим правопреемником Советского Союза является Российская Федерация, руководство которого восхваляет Сталина. И поэтому Грузия является правопреемницей только Демократической республики Грузия, а не Советского Союза. Поэтому жертва не может нести ответственность за агрессора», – объясняет Канделаки.
Минадора: депутат независимой Грузии, писавшая из лагерей Сталину
Третий миф касается войны и того, как советская власть вообще установилась в Абхазии. Согласно утвердившемуся нарративу, в Абхазии произошло вооруженное восстание, которому частично помогла 9-я советская Красная Армия. В результате процессов, в которых участвовали местные жители, в Абхазии была установлена советская власть. Однако документы военного характера говорят об обратном.
«Директивы показывают, что в военных действиях в Абхазии, которые были важной частью грузино-российской войны февраля-марта 1921 года, участвовала только 9-я Красная армия с одной стороны, и армия Демократической республики Грузия – с другой. Был еще эпизод участия французского флота, который атаковал 9-ю Красную армию. Наличие же неких абхазских коммунистических отрядов вообще не подтверждается. Наоборот, есть сведения об участии абхазских отрядов на стороне Грузии, а не России. Более того, сам Нестор Лакоба во время начала войны против Грузии находился в Турции, а советскую власть в Сухуми объявил грузин Северьян Кухалеишвили, а не Лакоба. Предатель, но грузин», – говорит Георгий Канделаки.
В этой связи он вспоминает долгое выступление Владимира Путина в 2019 году после событий «Ночи Гаврилова», когда тот представил обширную историческую ретроспективу, вызвавшую волну негодования в Тбилиси. В своем выступлении президент РФ утверждал, что в свое время Германия помогла Грузии оккупировать Абхазию. Но Путин, как подчеркивает Канделаки, не упомянул важный договор международного права от 7 мая 1920 года, который был подписан между советской Россией и Демократической республикой Грузия и никогда не был аннулирован.
«Этот подписанный в Кремле договор, который утвердил границу между советской Россией и Грузией, подписали Григол Уратадзе – представитель грузинского правительства, и Лев Карахан – заместитель министра иностранных советской России. Согласно этому договору, и Абхазия, и Цхинвальский регион входили в состав Грузии. Об этом, конечно, Владимир Путин не упомянул».
Одно из основных событий, о котором советская и современная российская пропаганда не то что не упоминает, но и целенаправленно стирает из коллективной памяти грузинского и абхазского народа – история пяти демократических, свободных и конкурентных выборов, проведенных в 1917-1921 годах в Абхазии, а также созданных на их основе демократических институтов.
«Эти выборы – опора и единственно легальное измерение, чтобы прочитать историю. На фоне этого можно посмотреть, что существовала другая альтернатива – большевизм или реставрация монархии, или ориентация на Османскую империю. Силы, которые ориентировались на эти три опции, были, но их количество было довольно низкое. И они не смогли изменить процессы», – говорит историк Ираклий Хвадагиани.
В 1917 году, когда независимой Грузии еще не существовало, в период временного правительства России под руководством Керенского прошли выборы в городское самоуправление Сухуми и Очамчире. На этих выборах, а также на выборах во Всероссийское Учредительное собрание, которые состоялись в декабре 1917 года после большевистского переворота, победу одержала Социал-демократическая партия Грузии. Тот факт, что она набрала в пять раз больше голосов, чем другие партии, свидетельствовал о реальной электоральной поддержке грузинских социал-демократов.
В период противостояния между Грузией и деникинской Россией, после попытки захвата власти деникинскими силами, этот демократический неизбранный орган был распущен. Однако вместо него в результате всеобщих конкурентных выборов в феврале 1919 года был избран местный парламент. Даже силы, выступавшие за отделение Абхазии от Грузии, принимали участие в этих выборах и набрали 17% голосов, в то время как Социал-демократическая партия Грузии – более 60%.
В марте 1920 года в Абхазии состоялся последний – третий этап выборов в Учредительное собрание Грузии, рассказывает Канделаки. Несмотря на попытки антидемократических сил бойкотировать голосование, оно все же состоялось. Правящая Социал-демократическая партия Грузии потерпела поражение, что является значимым индикатором политического климата того периода.
Исследователи подчеркивают: память о пяти выборах, проведенных до советской оккупации, призвана показать политическую картину того времени вне пропагандистской этнической парадигмы. С одной стороны – советская и коммунистическая Россия, а также новообразовавшийся тоталитарный режим в России, с другой – Демократическая республика Грузия с республиканской демократической системой.
Сами же выборы демонстрируют, что до советской оккупации в Абхазии существовал некий демократический опыт, опыт правового сосуществования. Были созданы демократические институты, избранные путем свободных и конкурентных выборов. Но именно большевики и их современные последователи работают над уничтожением памяти об этом.
«История в целом, и особенно новейшая, очень активно манипулируются со стороны российской машины информационной войны и пропаганды. На местном уровне мы видим поствоенную и постконфликтную фазу. Самопровозглашенный режим Абхазии пытается развивать свою версию истории. Каждому обществу нужна собственная интерпретация, на которой основан главный миф или нарратив происхождения государственности. Конечно, все процессы давних лет, в том числе XIX-XX веков, подвергались активной манипуляции. Все это началось не вчера. Манипуляция и фальсификация нашей истории главным образом продвигались во время тоталитарного режима и оккупационного периода после 1921 года», – отмечает Хвадагиани.
По словам исследователя, режиму особенно хорошо удавалось манипулировать межэтническими отношениями. Это всегда было хорошим оружием, не позволяющим «местным обществам скоординироваться и вместе бороться против тоталитарного режима».
«Мы будем продолжать анализировать события вокруг Абхазии во время войны. Это поможет нам понять важность современного периода истории, когда оба общества – грузинское и абхазское, а также множество местных меньшинств жили вместе в рамках демократического государства. Это было легитимно и являлось выбором этих обществ. Теперь же мы можем использовать это как ролевую модель и размышлять о наших настоящих реалиях и перспективах», – заключает историк.
