«Работать надо нормально». Как в Карелии судили и три раза оправдали полицейских, упустивших убийцу

Родственники убитых девушек уже несколько лет добиваются, чтобы к ответственности привлекли полицейских, которые упустили «петрозаводского маньяка». Но уже в третий раз суд решает их оправдать. Последний оправдательный приговор вынесли в начале 2024 года. Сейчас потерпевшие надеются на то, что дело пойдет на четвертое рассмотрение — в мае ожидается новая апелляция.

Громкие и длительные уголовные дела о халатности полицейских случаются не так часто. «Полицейское дело» в Карелии высветило серьезные проблемы в правоохранительной системе: недостаток кадров, их чрезмерная нагрузка и неспособность следить за охраной порядка. Вместо того чтобы исправлять системные ошибки, в полиции ищут, на кого можно повесить вину.

Русская служба Би-би-си изучила материалы уголовного дела и рассказывает, как затянутое расследование пьяной драки обернулось убийством двух девушек и дальнейшими многолетними судами по поводу халатности полицейских.

«Сашенька была умница. Мне очень больно. Сердечная боль такая, когда я вспоминаю, признаюсь, слезы на глазах накатывают», — говорит Би-би-си Александр Трифонов из Петрозаводска. Его 27-летнюю дочь Александру в сентябре 2018 года прохожий обнаружил в кустах в городском парке — она лежала в крови с порезами на теле и шее. Прохожий вызвал скорую, но врачи не успели спасти девушку.

В тот же вечер убийцу задержали. Им оказался 29-летний Антон Ипатов, ранее неоднократно судимый. Когда начался суд над Ипатовым, Александр Трифонов ходил на каждое заседание с фотографией дочери — он рассказывал журналистам, что специально выбирал фотографии, на которых его дочь улыбалась.

Из-за громких убийств местные СМИ сразу же прозвали Ипатова «петрозаводским маньяком». Первой его жертвой стала 20-летняя студентка четвертого курса медколледжа Людмила Серебрякова. Вечером Людмила вышла на улицу покурить и поговорить по телефону. Ее собеседник в какой-то момент услышал в трубке крики и написал соседке Людмилы по общежитию. Через некоторое время та выбежала на улицу и обнаружила Серебрякову лежащей в крови, рассказывала сама соседка.

Александру Трифонову также убили, когда она говорила по телефону. В четыре часа дня в центре города девушка обсуждала по телефону свое будущее собеседование на должность офис-менеджера. Во время разговора специалист по найму на том конце провода услышала крики. Обе, Трифонова и Серебрякова, скончались от ножевых ранений.

Свидетелем преступления стал таксист, который подвозил Ипатова до общежития перед первым убийством. Когда такси подъехало к месту назначения, Ипатов попросил водителя заехать в охотничий магазин. «Сейчас, говорит, только нож куплю. Потом снова сел в машину, достал нож с красной ручкой, охотничий, хороший нож. Тысячу восемьсот, говорит, заплатил за него», — рассказывал о том вечере таксист.

За несколько дней до убийства двух девушек Ипатов напал с ножом на 15-летнюю Оксану Брылеву, но той удалось выжить. Брылева была знакома с Ипатовым, и тот оказывал ей знаки внимания. Но когда она ответила Ипатову отказом, указав на их разницу в возрасте, тот напал на девушку, начал душить и нанес ей два удара ножом.

Почти сутки она была заперта в комнате общежития, где жил Ипатов. Когда Брылева звонила матери, то говорила, что с ней все хорошо, потому что над ней стоял Ипатов и приказывал говорить, что все в порядке, рассказывала впоследствии мать пострадавшей на суде. Только на следующией день девушке удалось выбраться из общежития.

Когда Ипатова задержали, он сразу же сознался в убийствах и нападении на девушку. И на одном из допросов заявил: «Если бы меня не остановили, я бы продолжил убивать».

Как только стали выясняться подробности преступлений, местную прессу и пострадавшие семьи больше, чем даже ход расследования, интересовал вопрос, можно ли было предотвратить эти убийства.

На первом же заседании суда по аресту Ипатова выяснилось, что его могли задержать сразу же после нападения на несовершеннолетнюю Оксану Брылеву. Ее мать в суде рассказывала, что как только девушка смогла связаться с семьей, ей вызвали скорую и полицейских, которым сообщили контакты Ипатова.

Как заявляла мать Брылевой, полицейские вместо того, чтобы отправиться на его задержание, позвонили Ипатову по телефону, тот сообщил, что находится в торговом центре «Лотос-Плаза». И когда оперативники прибыли на место, Ипатова там уже не было. Это было за несколько дней до убийства двух девушек.

Выяснились и другие подробности: оказывается, Ипатова могли задержать по уголовному делу еще три месяца назад, но дело утонуло в полицейской волоките.

Ночью 10 июня 2018 года петрозаводские полицейские получили вызов — драка на квартире. Приехав на вызов, полицейские увидели сидящего на полу человека в крови. В этой квартире собралась компания — распивали пиво и водку, а затем началась драка.

Как оказалось, конфликт произошел из-за женщины. В квартире, где собралась компания, присутствовали Ипатов, его бывшая девушка Ксения и их новый знакомый Игорь Круковский (и еще несколько человек). Ближе к ночи Ксения ушла спать, а проснулась от криков: вскочив, она увидела, что Ипатов избивает Игоря кулаками и ногами. Затем Ипатов ушел спать, а оставшиеся вызвали полицию и скорую. Женщине рассказали, что Ипатов стал избивать Игоря за то, что тот лег рядом с ней на кровать и закинул на нее руку, а Ипатов, увидя это, приревновал.

Когда приехали полицейские, Ипатов вышел к ним и подтвердил, что это он избил сидящего на полу человека. В больнице Игорю Круковскому поставили диагноз — перелом свода и основания черепа. По закону это расценивается как нанесенный тяжкий вред здоровью.

В больнице Круковский провел еще не менее 10 дней. Когда к нему для получения объяснений пришел полицейский, Игорь рассказал, что его избил «парень по имени Антон». Его фамилии он тогда не знал.

В 2018 году Антону Ипатову было 29 лет. Ему уже случалось избивать людей. В 2006 году он был отправлен на полтора года в воспитательную колонию за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ). Затем последовали еще две судимости за разбой по предварительному сговору и мошенничество, но с условными сроками.

В 2010 году суд отправил его в колонию на шесть с половиной лет: Ипатова судили за разбой и два эпизода действий сексуального характера с несовершеннолетним. Затем последовали другие суды за несколько эпизодов краж. После сложения сроков за различные преступления в 2011 году он получил приговор в 7 лет и 4 месяца колонии общего режима. К 2018 году у него было шесть судимостей. Он освободился из колонии за два года до пьяной драки в квартире.

После двух громких убийств к петрозаводским журналистам обратились еще две девушки, которые утверждали, что около 10 лет назад также стали жертвами нападения Ипатова. Одна (ее имя не раскрывается в публикации) рассказала, что ей было 15 лет, когда она познакомилась с Ипатовым через общих знакомых. А через неделю после знакомства он напал на нее на улице с ножом: «Меня нашел охранник, занес меня к себе на проходную и вызвал „скорую“. Благодаря ему я и осталась в живых. У меня на шее три шрама, оставалось совсем немного до сонной артерии».

Другая девушка также была несовершеннолетней, когда познакомилась с Ипатовым. Она с друзьями из школы пошла пить пиво в местный сарай, к компании присоединился и Ипатов. В какой-то момент компания вышла на улицу покурить, а девушка осталась вдвоем с Ипатовым. «Он на меня как кинется. Стал снимать джинсы и говорить, что я его хочу. Когда я начала брыкаться, стал душить меня со словами: „Ты хочешь меня“, а со рта шла вонь то ли клеем, то ли другой дрянью», — рассказала девушка.

По ее словам, у Ипатова в компании была кличка «Пума» — то ли из-за того, что у него была такая татуировка, то ли из-за его агрессивного характера.

Пьяную драку на квартире с участием Ипатова зафиксировали в книге учета сообщений о преступлениях. Через три дня после драки начальник петрозаводского отдела полиции № 2 поручил провести проверку по этому делу. Документы о происшествии получил старший участковый Ринат Гратий.

Через шесть дней после этого Гратий навестил Игоря Круковского в больнице и взял у него объяснение. На этом работа Гратия над этим материалом, судя по всему, и закончилась — он не запрашивал у врачей информацию об избитом, не назначил судебно-медицинскую экспертизу и не стал разыскивать «Антона».

20 июня Гратий подписал решение об отказе о возбуждении уголовного дела по статье «Побои» из-за «отсутствия состава преступления». Но решение Гратия остановила городская прокуратура, постановив, что в течение 10 дней нужно провести дополнительную проверку.

6 июля, спустя почти месяц после той самой драки, Гратию вновь поручили провести проверку по указу прокуратуры. Однако делать этого он не стал и перенаправил дело своей коллеге участковой Богдановой (в материалах дела не указано ее полное имя), которая на тот момент находилась в командировке в Санкт-Петербурге (летом 2018 года в России проходил чемпионат мира по футболу, многих полицейских из Карелии отправили в Петербург на помощь местным правоохранителям).

Материалы проверки Богданова получила 24 июля — через полтора месяца после драки. На тот момент срок по дополнительной проверке этого дела уже истек. Когда Богданова вернулась к работе, Гратий сообщил ей, что в отделе лежат около 20 материалов, которые вернулись из прокуратуры с отменой решения об отказе в возбуждении дела и по которым ей нужно провести дополнительную проверку.

Богданова вместе со стажером опрашивала свидетелей той пьяной драки на квартире, и одна из присутствующих девушек даже дала полицейским телефон самого Ипатова. Он пришел в полицейский участок на вызов, но пояснения по поводу драки давать отказался. Также было запрошено и судебно-медицинское освидетельствование, которое установило причиненный тяжкий вред здоровью Круковского.

После этого Богданова составила рапорт: по полученным материалам необходимо возбудить уголовное дело по статье «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» (111 УК РФ).

17 августа Богданова приехала в следственный отдел МВД и пошла к начальнику уголовного розыска. Тот отправил ее в кабинет следователя. Богданова подошла к кабинету, но он был закрыт. Спустя некоторое время к кабинету подошел мужчина, которому правоохранительница сообщила, что принесла перспективное дело «с лицом», то есть имеющимся подозреваемым. «В ответ мужчина сказал, что он занят и посоветовал отправить материал почтой», — говорится в показаниях Богдановой. С момента драки прошло уже больше двух месяцев.

21 августа дело поступило следователям из МВД, и до конца августа движения по нему не было. 30 августа замначальника следственного управления МВД по Петрозаводску Иван Воронов поручил провести проверку этого дела следовательнице Екатерине Хориной. Она в тот же день попросила Воронова продлить сроки проверки по делу до 9 сентября — Воронов согласился. Но каких-либо проверок по этому делу так и не проводилось, все это время полиция самого Ипатова не разыскивала, говорится в материалах дела.

10 сентября Хорина все-таки возбудила уголовное дело, но не в отношении Антона Ипатова, а просто по факту причинения тяжкого вреда здоровью Игорю Круковскому. На следующий день после возбуждения уголовного дела начальник следственного управления забрал это дело у Хориной и передал другой следовательнице по фамилии Жуковская (в материалах дела не указано ее полное имя).

Ипатов был уже знаком следовательнице Жуковской — она раньше расследовала уголовные дела с его участием. «Она понимала, что Ипатов склонен к совершению насильственных преступлений, в связи с чем необходимо принимать активные меры по установлению его местонахождения и изоляции», — говорится в ее показаниях.

12 сентября Жуковская сообщила сотруднику уголовного розыска, что планирует задерживать Ипатова и обращаться в суд для решения о его аресте. Полицейские с этого момента пытались разыскивать Ипатова, но сделать это не удалось.

16 сентября на утренней планерке в следственном управлении МВД по Петрозаводску стало известно, что Ипатов нанес ножевые ранения несовершеннолетней и силой удерживал ее в своей квартире около суток. Через несколько дней после этого произошло убийство Людмилы Серебряковой, а на следующей день — Александры Трифоновой.

Через два дня после того, как Ипатова задержали, в петрозаводской прессе появились новости о том, что «кто-то в полиции лишится погон» — начата проверка по факту неисполнения должностных полномочий.

В Следственном комитете оправдывались тем, что они не занимаются бытовыми драками и поэтому не могли отвечать за дело Ипатова. «В целом 100-150 преступлений совершаются по 111-й („Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью“). Мы ими не занимаемся. Занимаемся только теми, где есть несовершеннолетние и если наступила смерть потерпевшего. Всеми остальными занимается полиция», — говорил представитель карельского СК на пресс-конференции.

В прокуратуре говорили о том, что в деле есть вина правоохранительных органов в том, что «за валом документов, проверок, формализма не увидели конкретную ситуацию». А в полиции заявили, что сотрудники, которые занимались делом Ипатова, получили «неполное служебное соответствие», то есть выговор. Кроме того, из полиции по собственному желанию уволился начальник отделения участковых — по информации СМИ, это произошло из-за «прессинга» после дела Ипатова.

Позже во время судебных разбирательств выяснилось, что Ипатов в течение долгого времени после пьяной драки не скрывался от полиции. Он начал скрываться и сменил сим-карту только после того, как напал на несовершеннолетнюю девушку, так как после этого ему позвонили полицейские, и он решил избегать встреч с правоохранителями.

Еще до того, как дело Ипатова поступило в суд, троим сотрудникам петрозаводской полиции предъявили обвинения в халатности. Фигурантами дела стали старший участковый Ринат Гратий, который написал отказ в возбуждении уголовного дела, а затем передал материалы своей коллеге, которая находилась в командировке; следовательница Елена Хорина, которая не смогла сразу возбудить дело, и ее начальник Иван Воронов, который одобрил продление проверки по делу Ипатова.

Русская служба Би-би-си не смогла связаться с обвиняемыми полицейскими.

Суд над Ипатовым длился недолго — около четырех месяцев. В декабре 2019 года его осудили на пожизненное заключение в колонии особого режима за убийство двух девушек, угрозы убийством и нанесение тяжких телесных повреждений. Суд пришел к выводу, что Ипатов совершал преступления из хулиганских побуждений — его признали вменяемым, объективных мотивов у него не было, а свои действия он совершал под влиянием алкоголя.

Вынося пожизненный приговор Ипатову, судья Верховного суда Карелии также вынес частное определение (специальное решение суда), в котором призвал правоохранителей разобраться с тем, как так вышло, что Ипатов не был задержан полицейскими после нападений на людей.

«На самом деле все это обыденность. В полиции лежат сотни, тысячи материалов с истекшими сроками проверки. И точно так же несвоевременная поимка преступников приводит к жертвам. Но обычно это какие-нибудь алкаши, а здесь — две девушки, поэтому случился резонанс, и пришлось как-то реагировать», — так в 2019 году комментировал это дело источник, близкий к правоохранительным органам, изданию «Север.Реалии» (признано в России «иноагентом»).

Сразу после суда над Ипатовым начался суд над тремя полицейскими — тяжба, которая уже тянется больше пяти лет. Александр Трифонов, отец убитой, все так же ходит на все заседания суда с портретом дочери — на суде он заявлял, что полицейские виновны в том, что не поймали «маньяка».

В обвинительном заключении (есть в распоряжении Русской службы Би-би-си) говорится, что трое полицейских, оказавшихся на скамье подсудимых, ненадлежащим образом выполняли должностные обязанности. По версии обвинения, это и привело к тому, что у Ипатова появилось ощущение «безнаказанности и бесконтрольности, отсутствия внимания к нему со стороны правоохранительных органов».

На суде сами полицейские и их адвокаты говорили, что разобраться с делом Ипатова сотрудникам полиции мешал «кадровый голод» и высокая загруженность работой.

«На тот момент на руках у меня было свыше 230 текущих материалов проверок, около 30-40 материалов дополнительной проверки, большое количество отдельных поручений и запросов, по которым необходима была трудоемкая и затратная работа и по которым необходимо было ездить по всему городу, при том что служебного транспорта нет», — говорил в суде участковый Ринат Гратий, который выписал первый отказ в возбуждении уголовного дела после пьяной драки.

В суде выяснилось, что в то время Гратий на самом деле не отвечал за полицейский участок, на территории которого произошло преступление, но выполнял на нем функции старшего, так как начальника у этого участка не было.

Начальник следователей Иван Воронов на суде и в своих показаниях говорил, что в тот момент в полицейском отделе работали всего трое следователей, которые «выполняли нагрузку, положенную 13 сотрудникам». Воронова одновременно поставили руководить четырьмя следственными отделами в МВД «в виду трудной кадровой ситуации», поэтому контролировать состояние службы «в полном объеме» он не мог, объяснял он.

Следовательница Елена Хорина и вовсе заявила, что с момента избиения Ипатовым Круковского прошло более трех месяцев, а у нее в руках этот материал был всего 10 дней. И Воронов, и Хорина утверждали, что в документах, которые им поступили от участковых, не было сведений о том, что Ипатов был до этого неоднократно судим и представляет опасность.

«Опрошенные очевидцы события указывали на молодого человека по имени „Антон“, без указания фамилии, а наличие объяснения Ипатова, который отказался от дачи пояснений, не свидетельствовало о том, что именно этот „Антон“, а не какой-либо другой», — говорится показаниях Воронова в обвинительном заключении.

Вину все трое полицейских не признали.

«Насильственная и мучительная смерть моей дочери произошла по вине должностных лиц, которые были обязаны ранее задержать этого маньяка. Особенно страшно, что маньяк Ипатов не прятался и не скрывался, а даже давал устные показания в отделе полиции. Когда его отпустили, он понял свою безнаказанность», — говорил на суде отец убитой Александры Трифоновой.

Первый процесс над полицейскими занял около полугода. Прокурор попросил для всех троих пять лет лишения свободы. «Это преступление средней тяжести. Халатность — это не умышленное преступление», — прокомментировал прения судья и затем вынес оправдательный приговор.

Оправдательный приговор не устроил ни пострадавшие семьи, ни сторону обвинения. Дело отправили на пересмотр.

«Я начал изучать все материалы уголовного дела и уже на следующем суде я начал выступать и говорить, почему они виновны, почему я имею такое мнение. Но все равно и на втором суде, и на первом мне было сказано всего четыре слова, [что мои доводы] — это мое субъективное мнение», — рассказывает Александр Трифонов о своих впечатлениях от суда.

Дело затянулось еще на два года, и второй раз суд тоже вынес оправдательный приговор. В конце 2022 года это решение снова было отменено, и дело направили в суд в третий раз. На третье рассмотрение снова ушло около двух лет. Полицейские снова были оправданы. В оправдательном решении говорилось, что суд не увидел причинно-следственную связь между неисполнением полицейскими своих обязанностей и преступлениями, которые совершал Ипатов.

«Я когда вступила в дело, мне казалось, что все будет легко. Казалось бы — отмена оправдательного, — говорит адвокат Наталья Чернова, которая занялась этим делом после первого оправдательного приговора и представляет интересы Ирины Трыновой, матери убитой Людмилы Серебряковой. — Но суд с самого начала взял оправдательный уклон».

«Судья опирается на то, что достаточных доказательств [вины полицейских] нет, — комментирует последнее оправдательное решение Наталья Чернова. — Но при этом он же установил виновные действия в отношении всех троих». В решении суда говорится, что каждый из трех полицейских так или иначе не предпринял достаточных мер при выполнении своей работы, говорит адвокат.

Она полагает, что полицейские в суде все время ссылались на свою большую загруженность из-за того, что им обидно, что на скамье подсудимых оказались только они втроем. В качестве примера Чернова приводит тот самый эпизод, когда полицейская Богданова уже принесла материалы для возбуждения дела следователю, а он ответил, что сейчас занят.

Местные журналисты тоже не раз обращали внимание на то, что в халатности обвиняют именно этих троих полицейских, а на тех сотрудников, которые позвонили Ипатову по телефону, что позволило ему скрыться, дело заведено не было.

«Когда мы заслушивали показания в суде работников следствия, оказалось, что в тот период во многих следственных подразделениях вообще отсутствовали начальники. И их обязанности исполняли старшие следователи, которые не имели опыта руководящей работы. То есть ситуация была аховая», — сказал Би-би-си адвокат Виталий Черкасов, который в первом суде представлял интересы Ирины Трыновой, матери убитой Людмилы Серебряковой.

«Но Следственный комитет вместо того, чтобы выявить причины и дать оценку тому, что способствовало совершению Ипатовым преступления, привлек, как обычно, стрелочников в лице двух следователей и участкового. При том, что этот участковый тогда отвечал не за один, а за четыре участка, и объективно был не в состоянии вовремя провести проверку — но попал в опалу», — отмечает адвокат.

Адвокат Чернова убеждена, что доказательства виновности полицейских в деле есть. «Потому что работать нужно нормально. Другой вопрос, что это уже вошло в норму, к сожалению», — говорит Чернова.

По словам Виталия Черкасова, к преступлениям, которые совершил Ипатов, привели действия не конкретных трех сотрудников полиции, а в целом система работы полиции в Карелии. «У меня была позиция, что, прежде чем требовать наказания полицейских в суде, нужно убедиться в том, что они работают в надлежащих условиях и имеют возможность выполнять свои функциональные обязанности», — комментирует Черкасов.

«С учетом того, что они рассказывали, на скамье подсудимых должно было быть в разы больше человек. Было очевидно, что они просто винтики в большой неуклюжей системе», — писали про это дело и региональные журналисты в 2020 году.

После третьего оправдательного приговора юристка Чернова уже начала бояться, что ее доверительница не станет писать новую жалобу для того, чтобы решение суда ушло на апелляцию. «Она очень эмоционально истощена. Я боялась с ней общаться даже на эту тему. Мне казалось, что она уже выгорела просто», — говорит Чернова. Но в итоге все потерпевшие снова написали апелляционную жалобу на третий оправдательный приговор.

Александр Трифонов на вопрос, что он почувствовал после очередного оправдательного приговора, отвечает: «Несправедливость». «Когда я изучил материалы уголовного дела, там все сказано, есть все доказательства того, что они виновны, все трое полицейских. Поэтому я не буду отступать и буду добиваться, чтобы продолжался суд. Буду говорить, буду выступать, буду жаловаться, все буду делать», — говорит он.

Сами полицейские и их адвокаты настаивают, что они не могли предвидеть то, что Ипатов будет совершать убийства. «По сути дела, Воронову вменили то, что он не прочитал мысли ранее неизвестного ему Ипатова, не предугадал будущее и не смог предотвратить преступление, совершенное Ипатовым в будущем. Исходя из логики государственного обвинения, всех следователей, которые избрали подписку о невыезде подозреваемому, а тот совершил преступление, надо привлекать к уголовной ответственности», — говорил в суде адвокат Константин Кибизов.

Третье оправдательное решение суд вынес в январе 2024 года. Апелляция по нему должна пройти в мае. Потерпевшие и их юристы надеются на то, что дело снова, в четвертый раз, отправят на пересмотр.

Сами полицейские на последнем суде были немногословны и на вопросы отвечать отказались. Гратий в своем последнем слове заявил: «Ваша честь, виновным себя не считаю. Прошу оправдать. В случае, если буду признан виновным, прошу отправить меня на СВО».

Редактор Ольга Шамина

Иллюстрации: Наталья Мака