Что произошло
Серия террористических атак началась в дагестанском Дербенте вечером 23 июня. Неизвестные напали на православную церковь Покрова Пресвятой Богородицы и синагогу Келе-Нумаз. Группы террористов одновременно бросили в оба здания зажигательные устройства, после чего открыли огонь по прибывшим сотрудникам полиции.
В результате стрельбы у дербентской синагоги погибли четыре человека: охранник, правоохранитель и двое прохожих. Еще один полицейский был застрелен возле церкви. Кроме того, в православном храме был убит 66-летний священник; ему перерезали горло.
Параллельно аналогичное нападение было совершено в столице Дагестана – Махачкале. Там обстрелу подвергся пост ДПС рядом с синагогой. Перестрелка началась также рядом со Свято-Успенским кафедральным собором. В результате происшествия погиб сторож. Сообщалось также о стрельбе в селе Сергокала, в 65 км к югу от Махачкалы. Неизвестные обстреляли полицейскую машину. Один из сотрудников полиции получил ранения.
Вечером 23 июня в Дагестане был введен режим контртеррористической операции. Его сняли только утром следующего дня. Всего, по последним официальным данным, в результате терактов погибли 19 человек: 15 полицейских и четверо мирных жителей. 44 человека пострадали, среди них 37 силовиков.
«Безграничная» экспансия: как Россия пытается стереть Украину с карты мира
Версии: «украинский след» и НАТО
В ходе контртеррористической операции были убиты шестеро предполагаемых боевиков – два в Дербенте и четыре в Махачкале.
Позже оказалось, что двое террористов – Осман и Адиль Омаровы, являлись сыновьями главы Сергокалинского района Дагестана Магомеда Омарова. Еще один – его племянник. Поздно вечером 23 июня Омаров-старший был доставлен на допрос в отдел МВД. Спустя несколько часов журналисты обнаружили, что страница чиновника пропала с официального сайта «Единой России», членом которой он являлся. Еще одним из убитых боевиков оказался боец ММА Гаджимурад Кагиров.
Аналитики американского Института изучения войны (Institute for the Study of War, ISW) считают, что к серии терактов в Дагестане может быть причастна северокавказская ячейка «Исламского государства». Ранее афганское крыло этой организации «Вилаят Хорасан» связывали с крупнейшей террористической атакой в России последних лет в «Крокус Сити Холле».
После нападения на Махачкалу и Дербент в принадлежащем этой ячейке аккаунте «Аль-Азаим Медиа» был опубликован пост с похвалой «братьев с Кавказа». Тем не менее, напрямую «Аль-Азаим» не взял на себя ответственности за теракт. В Институте изучения войны, тем не менее, предполагают, что именно «Вилаят Кавказ», «вероятно, совершил сложное и скоординированное нападение на церкви, синагоги и правоохранительные органы в Республике Дагестан 23 июня».
Российские власти пока не делали официальных заявлений по поводу произошедшего в Дагестане. Днем 24 июня пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что Владимир Путин не планирует выступать с обращением к россиянам. Однако, отвечая на вопросы журналистов, Песков сказал, что страна не может вернуться в начало двухтысячных.
«Нет, сейчас другая Россия, общество консолидировано, подобные преступные террористические проявления, как в Дагестане, не поддерживаются в обществе, ни в России, ни в Дагестане», — сказал Песков.
Некоторые представители российской политической элиты, впрочем, уже выдвинули версию о том, что теракты в Махачкале и Дербенте могли быть организованы из-за границы. В частности, руками Украины и стран Запада. Нападения в Дагестане со «специальной военной операцией», к примеру, связал глава республики Сергей Меликов:
«Безусловно, сегодня мы все с вами в очередной раз ощутили себя участниками тех событий, которые происходят во всем мире. Раньше в большей степени участниками этих событий были те, кто принимает участие в «специальной военной операции», кто защищает нашу страну на рубежах линии боевого соприкосновения. Но мы должны понимать, что война приходит и в наш дом. Мы это ощущали и раньше, но сегодня непосредственно столкнулись с этой войной».
Версии о следе «киевского режима» и стран НАТО выдвигались и после нападения в конце марта на «Крокус Сити Холл». Тогда, согласно официальной версии ФСБ, подозреваемые в теракте якобы пытались пересечь на машине российско-украинскую границу и «имели контакты» в Украине. Обвинила страны Запада в превращении Украины в «центр распространения терроризма» тогда и официальная представительница МИД РФ Мария Захарова. О помощи террористам со стороны киевских властей говорил даже Владимир Путин, назвавший произошедшее «кровавым варварским актом».
Многие эксперты, между тем, отмечали, что теракт в «Крокусе» стал провалом российских властей и спецслужб. Тогда, несмотря на предупреждения американской разведки, не было предпринято никаких превентивных мер. По словам политолога Кирилла Рогова, мартовский теракт продемонстрировал дисфункцию силовых органов авторитарного государства.
«Правоохранители занимаются некой демонстрацией контроля над ситуацией (пытки и облавы на причастных к терактам), но в действительности они не имеют никаких ресурсов и не умеют предотвращать такие ситуации. И в ситуации в Дагестане мы видим то же самое. Но все это не имеет отношения к реальной борьбе с терроризмом», – заявил политолог.
Но именно перевод стрелок на Украину и Запад призван помочь Кремлю снять с себя ответственность за провал в обеспечении безопасности государства, отмечают эксперты: такой пропагандистский ход позволяет включить теракт в общую концепцию противостояния России и Запада.
Кроме того, дестабилизация обстановки в РФ, по мнению наблюдателей, сыграла только на руку российским властям в контексте продолжающейся войны. Так, согласно опросу ExtremeScan, в апреле этого года доля респондентов, заявивших о личной поддержке «СВО», увеличилась до 61%, в то время как в январе-марте она была на отметке 52%.
Война в Украине, противостояние с Западом и создаваемый пропагандой образ внешнего врага, тем не менее, не позволяют Кремлю полностью консолидировать российское общество. Политолог Леонид Гозман, к примеру, отмечает, что пока все силы спецслужб уходят на войну с соседей страной и борьбу с инакомыслием у себя дома, неизбежными становятся центробежные процессы и активизация подполья не только на Северном Кавказе, но и по всей России. Согласно последним данным, за 2023 год число совершаемых в РФ терактов выросло почти в 3,5 раза.
О том, что в России все сильнее прослеживается динамика активизации исламистских групп на Северном Кавказе, говорит и профессор Университета Грузии, эксперт по международным отношениям Лаша Дзебисашвили. Он связывает эти процессы со стагнацией военного наступления в Украине, свидетельствующей о немощи российской армии и силовиков.
«Я это рассматриваю как попытку в таком динамическом процессе протестировать способность российских силовиков, особенно на периферии, воспрепятствовать таким действиям. Сейчас этот исламисткий фактор, который в России был отдан на усмотрение местным силовикам, выходит на поверхность. И их попытка очевидна – посмотреть, насколько можно расшатать ситуацию на российской периферии. В то же время, по реакции и действиям российских силовиков очевидно, что у Кремля нет мотивации расследовать подобные преступления», — говорит Дзебисашвили.
Влияние на Южный Кавказ
Участившиеся теракты в России являются тревожным сигналом и для Грузии, считает Лаша Дзебисашвили.
«Северный Кавказ – наш сосед, поэтому то, что происходит там, прямо и пропорционально влияет на Грузию. Не только, учитывая фактор безопасности, когда вооруженные люди бегают и расстреливают людей, но и в комплексном плане.
Происходящее на Северном Кавказе, естественно, – это результат комплексных социально-политических и культурных процессов, которые, может быть, так не видны, но они очень динамично развиваются. То, что эти теракты происходят под явным слоганом исламистского фактора, тоже о многом говорит, особенно о построении социальной структуры на Северном Кавказе».
По словам эксперта, если все эти факторы рассматривать в одном контексте с другими ключевыми факторами – социально-экономическим развитием России, международными санкциями, напряженностью в отношениях с Западом – становится очевидным, что Грузии крайне важно наблюдать за этими процессами, делать выводы и принимать меры.
Конфликтолог Паата Закареишвили также считает, что теракты в Дагестане – «тревожный сигнал» для Грузии. По его словам, сегодня власти в Тбилиси «об этом не думают», но когда что-то случится, может быть уже поздно.
«Произошедшее в Дагестане – серьезный звоночек. Мы должны отнестись к нему серьезно. Это не события в далеком Афганистане или Пакистане. События в Дагестане – следствие того, что Российское имперское государство не учитывает интересы мусульманского населения и радикализирует его. Ситуация в Чечне тоже была «зацементирована», она приняла тот вид, который мы имеем сегодня. Но это лишь бомба замедленного действия, и как только Кадырова и Путина не станет, Чечня «взорвется», что коснется и нас», — говорит конфликтолог.
В свою очередь Дзебисашвили не исключает, что в краткосрочной перспективе власти в Тбилиси попытаются использовать события на Северном Кавказе в свою пользу – в качестве политической рекламы, дескать, стабильность и безопасность в стране – заслуга «Грузинской мечты».
«Ситуация в России, особенно на Северном Кавказе, радикально отличается от социальной структуры Грузии. Говорить «смотрите, что происходит в России, а у нас все стабильно» и проводить параллели тут неуместно. Но, естественно, любая политическая сила не будет политической силой, если не станет использовать любой фактор для собственной политической рекламы. Поэтому можно вполне ожидать что «Грузинская мечта» может использовать эти факты для своей политической пропаганды. Другой дело, что просвещенное общество понимает неуместность сравнения социальных процессов Грузии с Северным Кавказом».
«Солидарность во имя мира»: новая прокремлевская сила в Грузии
