«Политика памяти по законам военного времени». Зачем в России отменяют реабилитацию репрессированных?

Чаще всего эти дела касаются советской статьи «Измена родине», но в карточках суда также указаны современная статья «Государственная измена» и даже статья «Конфиденциальное сотрудничество», которая появилась только в 2022 году.

Русская служба Би-би-си нашла истории об отмене решений о реабилитации и разбирается, как сейчас устроен этот «конвейер» и зачем он нужен российским властям.

В 2020 году на конференции в храме Христа Спасителя в Москве иеромонах Иаков Воронцов выступал с докладом о том, что духовенство и прихожане Казахстана давно просят канонизировать митрополита Иосифа (Чернова) Архиерей 57 лет служил в Русской православной церкви, почти 20 лет провел в советских лагерях и был реабилитирован только в 1992 году, посмертно. Летом 2024 года уже сам иеромонах Иаков был лишен сана за то, что осудил российское вторжение в Украину. Тогда же он опубликовал справку — прокуратура Ростовской области решила отменить реабилитацию митрополита Иосифа.

Это первое публично известное решение об отмене реабилитации архиерея РПЦ, официально о нем не сообщали ни прокуратура, ни церковь.

«Отменить реабилитацию — это то же самое, что повторно осудить, — написал иеромонах. — Путинская власть признала святителя Христова „пособником нацизма“ и посмертно осудила его».

Почти год назад к Владимиру Путину обратился протоиерей Кирилл Каледа, настоятель храма Святых новомучеников и исповедников российских в Бутове — месте массовых расстрелов репрессированных. Священник напомнил, что в 2024 году истекает срок действия Концепции государственной политики по увековечению памяти жертв политических репрессий. Но ни предусмотренного этим документом списка всех жертв, ни закона о сохранении мест массовых захоронений не появилось. Протоиерей попросил президента продлить действие Концепции еще на пять лет.

«Безусловно, эта работа должна быть продолжена», — заявил Путин и поручил пролонгировать сроки действия документа.

Это вроде бы «техническое» поручение привело к полному изменению смыслов концепции: в июне 2024 году в России официально в целом изменили политику властей по отношению к массовым репрессиям и репрессированным гражданам.

Как обнаружила Би-би-си, с 2020 года только единственный в России кассационный военный суд признал по ходатайствам прокуратуры не подлежащими реабилитации более 250 человек, приговоренных советскими военными трибуналами и «тройками» ВЧК, НКВД и МГБ. Эти решения не опубликованы, а в половине дел даже имена осужденных, в том числе расстрелянных, засекречены. По открытым источникам удалось установить, что о реабилитации не менее 17 человек ранее сообщалось публично — сейчас же кассационный военный суд отменил их реабилитацию.

Дела о реабилитации жертв политических репрессий в России пересматривают также созданные в 2019 году в ходе судебной реформы другие кассационные суды (в стране, кроме военного, их девять) и Верховный суд, пояснил Би-би-си старший юрист центра защиты прав человека «Мемориал»* (создан сотрудниками ликвидированной организации) Григорий Вайпан*. В базах этих судов Би-би-си нашла более 40 таких дел и как минимум три случая отмены реабилитации.

Сами же прокуроры заявили, что с 2022 года отменили около 4 тысяч своих же решений о реабилитации репрессированных, сообщала генпрокуратура. В большинстве случаев — если человек изначально был реабилитирован по инициативе самих прокуроров — одобрения суда для аннулирования этого статуса не требуется.

Такие отмены не предусмотрены законом «О реабилитации жертв политических репрессий», но прокуратура в последние годы начала их активно проводить.

Рассказываем, как и кого в России повторно признают «изменниками Родины».

В 1918 году, в возрасте 25 лет сын военного-старообрядца Иван Чернов был пострижен в монахи, получил имя Иосиф и служил в соборе в Таганроге. Впервые его арестовали в 1925 году — за «распространение контрреволюционных ложных слухов» — и сослали в Коми на два года.

В 1935 году последовала новая ссылка. К тому времени получивший сан епископа Иосиф был яростным противником обновленчества — течения внутри Русской церкви, направленного на сближение с советскими властями и требующего введения новых церковных правил.

В конце Рождественского поста 1935 года епископа Иосифа увезли ночью на черной машине и обвинили в антисоветской агитации — за то, что он поддерживал связь с другим священником, недавно вернувшимся из ссылки. Епископа сослали в Коми еще на 5 лет.

Освободившись в 1940 году, владыка хотел вернуться в Таганрог, но к тому времени все церкви в городе были закрыты, а на светскую работу его не взяли. Так он оказался в Азове, где устроился работать сторожем. По ночам служил литургию для подпольной православной общины, которая время от времени прятала его от посторонних в подвале.

В 1942 году Таганрог оккупировали нацисты, и епископ получил право на службу в городском храме — немецкая оккупационная политика старалась использовать тему религии в идеологической борьбе против советской власти.

Во время открытия храма в Таганроге немцы предложили ему прочитать речь, восхваляющую фашистов и призывающую жителей города к повиновению, рассказывал сам владыка Иосиф. Он отказался. В дальнейшем его неоднократно вызывали на допросы, где обвиняли в работе на СССР и предлагали искупить это пропагандистской работой. Священник последовательно отказывался сотрудничать с оккупантами.

В решении об отмене реабилитации митрополита прокуратура сообщила, что его «пособничество оккупантам» «подтверждено материалами уголовного дела». Коллаборационизм спустя 82 года ведомство могло усмотреть в том, что он, по данным «Ленты. ру», выступил с речью в Таганроге на открытии памятника Петру Первому и написал несколько статей в пропагандистские немецкие издания. Историк Алексей Макаркин говорил, что эти факты были известны и на момент реабилитации священника — но тогда их сочли незначительными. «Никаких речей (клянусь!) в пользу фашистов я не говорил в храме, кроме одной, и той исторически отвлеченной, в день восстановления на старое место в Таганроге памятника Петра I», — цитировал митрополита автор книги о нем Яков Кротов.

В 1943 году епископ начал служить в Умани (город в Черкасской области Украины). Чуть позже его арестовало и поместило в тюрьму уже гестапо — подозревая в работе на советскую разведку. Когда советские войска начали наступать на город, немцы решили расстрелять арестованных. Помощник начальника гестапо был русским немцем и решил помочь епископу. Он приказал заставить его камеру койками, а самому владыке сказал сидеть несколько ночей тихо, пока немцы выводили заключенных на расстрел. По бумагам епископ значился как расстрелянный.

Через год после освобождения епископа Иосифа вызвали в Москву к патриарху Сергию, но по дороге епископа арестовал НКВД. Чекисты требовали объяснить, каким образом он остался жив в немецкой оккупации, если по бумагам значится убитым. До 1946 года он находился в московских тюрьмах, а затем тройка НКВД на закрытом заседании приговорила его к 10 годам лагерей — за то, что он «восхвалял царский режим».

В 1954-м ссылка закончилась, и еще два года епископ провел на поселении в Северном Казахстане, после чего попросил разрешить ему поселиться в казахском городе Кокчетав. Там он ходил в церковь, но проводить службы и петь на клиросе ему запрещалось. Только после прошения об амнистии священника освободили от ссылки и разрешили ему служить.

В 1967 году епископ Иосиф был рукоположен в митрополиты и до конца своей жизни в 1975 году руководил Алма-Атинской епархией. В 1970 году после кончины патриарха Алексия Первого к митрополиту Иосифу несколько раз ездила делегация из Москвы, убеждая его выставить свою кандидатуру на выборы нового патриарха. Но он отказывался ввиду своего возраста. После смерти митрополита верующие стали собирать документы для его канонизации.

О митрополите Иосифе немало написано на ресурсах РПЦ, о нем сняла программу православная телестудия «Семиречье», издал книгу Сретенский монастырь, назвав его «подвижником и прозорливым старцем», а в Казахстане открыли духовно-культурный центр его имени и регулярно почитают его память в разных храмах страны.

Несколько раз в церковной среде заходила речь о том, чтобы признать митрополита святым. В 2012 году о нем был снят фильм, который должен был послужить началом его канонизации, но синодальная комиссия РПЦ выступала против такого решения, так как митрополит в годы войны служил на оккупированных территориях. «У всех, кто был на оккупированных территориях, очень сложно с канонизацией, — комментировала тогда Лидия Головкова, специалист по истории новомучеников. — В Комиссии [РПЦ по канонизации] очень доверяют следственным делам. Мы против этого и считаем, что это получается продолжение следствия: выходит, мы больше доверяем тем следователям, чем святой жизни человека».

В 2024 году российская прокуратура посчитала, что епископ Иосиф не заслуживает реабилитации.

Ревизией решений о реабилитации российские прокуроры системно занимаются с 2020 года — проверяя в том числе публикации СМИ. Это работа напоминает конвейер и в единственном в России кассационном военном суде, который базируется в Новосибирске — он пересматривает сталинские приговоры в делах о реабилитации или ее отмене.

Би-би-си насчитала более 250 дел репрессированных — во всех вынесенных решениях они признаны не подлежащими реабилитации, поскольку приговоры, как следует из данных суда, оставлены без изменений.

Пик активности прокуратуры пришелся на 2023 год — второй год полномасштабного вторжения России в Украину — ведомство в это время просило суд утвердить отказ в реабилитации или отмене реабилитации в отношении более 120 человек, почти половины от всех проверенных с 2020 по 2024 гг.

Не менее 90 дел из этого списка были заведены по советской статье «Измена родине» (58.1 УК РСФСР), подсчитала Би-би-си. В карточках еще более 80 дел по пересмотру приговоров советских судов и «троек» и вовсе указана — по аналогии — современная 275-я статья УК РФ о госизмене. При этом почти все имена репрессированных с такой отметкой в базе суда скрыты.

Би-би-си даже обнаружила среди этих «ретро-дел» появившуюся в российском УК только в 2022 году статью 275.1 о «конфиденциальном сотрудничестве» с иностранцами. Она указана в карточке дела военнопленного немецкого полковника Йозефа Майлера, никогда не бывшего гражданином СССР, но осужденного по статье 58-4 УК РСФСР («Оказание помощи международной буржуазии»). В 2023 году кассационный военный суд официально признал Майлера не подлежащим реабилитации.

Как обнаружила Би-би-си, на пересмотр в кассационный военный суд с 2020 года поступили решения 96 советских органов, которые занимались репрессиями: это комиссии ВЧК и НКВД, коллегии ОГПУ, «особые отделы» и военные трибуналы — в том числе созданные на оккупированных СССР в конце войны территориях Германии и в оккупационных советских войсках. Все эти органы, в том числе «тройки» и «особые совещания», российский военный суд признает легитимными «судами первой инстанции», соглашаясь, вслед за прокуратурой, с вынесенными ими приговорами.

По той же схеме дела репрессированных пересматривают с 2020 года кассационные суды (контролируют решения не военных судов). Би-би-си нашла не менее 40 дел репрессированных на сайтах пяти из девяти таких судов. Как минимум двое осужденных за измену и реабилитированных в 1990-е годы — бывший староста оккупированных деревень в Псковской области Семен Цветков и актриса, немка по национальности, Виктория Видеман в 2023 году лишились реабилитации.

Те же суды используют на своих сайтах и современную 275-ю статью о госизмене, прямо указывая: «Засекречено». Например, в 2023 году кассационный суд в Петербурге отказал в реабилитации по одному делу сразу 14 осужденным якобы за госизмену.

Историк из общества «Мемориал» (создан бывшими сотрудниками одноименной организации, ликвидированной российским судом) Сергей Бондаренко усматривает «прямую параллель» с нынешней политикой российской власти по поиску предателей. «Как они сейчас ищут врагов и изменников родины, так они и начинают их заново выискивать в прошлом», — говорит он.

Закон «О реабилитации жертв политических репрессий» позволяет оставлять в силе решения «троек» в исключительных случаях — в отношении изменников Родины, военных преступников и некоторых других категорий людей, которые не подлежат реабилитации, — но только если в их делах «имеются достаточные доказательства» вины. Юрист Григорий Вайпан объясняет, что это был компромисс, на который в 1991 году пошли авторы закона во время его обсуждения в Верховном совете РСФСР.

«Рассмотрение дел внесудебными органами (тройками, двойками, особыми совещаниями) не соответствует стандартам прав человека, — уверен Вайпан. — Осужденные ими люди были лишены справедливого суда. По-хорошему, все решения этих органов должны быть автоматически отменены, а все репрессированные — считаться невиновными».

«С делами про измену, коллаборации, переход на сторону врага и так далее очень много проблем — начиная с вопроса: „А что такое Родина в данном случае?“ Это совершенно не банальная и не автоматическая вещь — Родина», — комментирует историк из «Мемориала» Сергей Бондаренко.

В 1999 году историк Кирилл Александров обратился в военную прокуратуру для реабилитации Михаила Тарновского, одного из основателей авиации Российской освободительной армии (РОА) генерала Власова. Александров указал, что военнопленный расстрелянный летчик не имел гражданства СССР, а значит, приговор ему был вынесен неправомерно.

Тарновский родился в Царском селе под Петербургом в семье одного из основоположников российской зенитной артиллерии Василия Тарновского, чьи заслуги описаны на сайте современного Министерства обороны России. В 1920 году во время Гражданской войны дворянин и белый офицер Василий Тарновский эмигрировал из России. Его сын Михаил вырос в Чехословакии и в 25 лет стал гражданином этой страны.

После оккупации Чехословакии фашистскими войсками и нападения нацистской Германии на СССР многие русские эмигранты подверглись репрессиям. Самого Михаила Тарновского в 1941 году уволили с работы в «Люфтганзе» из-за русского происхождения. Позже его арестовало гестапо, где его допрашивали на предмет связей с чешским подпольем. Тарновский не скрывал своих антибольшевистских взглядов, и немцы предложили ему работать в системе пропаганды на население СССР. Он начал работать диктором и редактором в Берлине на радиостанциях «Винеты», особого отдела министерства пропаганды Третьего Рейха. А затем, будучи профессиональным летчиком, вступил в армию Власова, которая воевала на стороне немцев против советских войск.

В марте 1945 года Тарновский участвовал в совещании власовцев на тему того, что дальше делать коллаборационистским силам после окончания войны. «Самым простым решением казался переход на сторону западных союзников для продолжения вооруженной борьбы против Сталина» — конфликт Запада с СССР казался власовцам неизбежным, пишет историк Александров. В конце апреля 1945 года на юге Германии отряды РОА сдались в плен американцам.

Власовцы надеялись, что США не будут выдавать их Советскому Союзу, а, наоборот, возьмут армию в союзники для последующей борьбы с коммунизмом. Но этот план не сработал. Американцы выдали Советскому Союзу группу пленных офицеров из числа советских граждан. Тарновский как гражданин Чехословакии выдаче СССР не подлежал. Но он сам пожелал разделить судьбу однополчан и последовал за ними в советскую зону оккупации.

Там Тарновского арестовал СМЕРШ — отдел контрразведки СССР, называемый «Смерть шпионам». На территорию СССР Тарновского даже не стали везти, он содержался в тюрьме в Потсдаме — его враждебность советской власти не требовала доказательств. Спустя полгода Тарновского судили по статье о «вооруженном восстании» (58-2 УК РСФСР) и приговорили к расстрелу, судебное заседание длилось час и 20 минут, пишет Александров.

Прокуратура в ходе проверки его дела в 1999 году не нашла доказательств того, что Тарновский или его подчиненные «принимали участие в убийстве и истязании советских мирных граждан и военнопленных». Ведомство признало, что «в действиях Тарновского отсутствует состав какого-либо деяния против граждан и интересов СССР». Поэтому он осужден «незаконно и необоснованно, по политическим мотивам». На тот момент Тарновский был первым и единственным из реабилитированных офицеров власовской армии.

С 2016 года инициатор реабилитации летчика историк Александров сам стал подвергаться в России преследованиям. Минобрнауки России отменило решение о присуждении ему докторской степени за диссертацию об Андрее Власове и его соратниках. А суд в Петербурге признал экстремистской статью историка о Степане Бандере и бандеровцах.

В 2019 году статью о Тарновском опубликовал другой историк — член президиума Совета ветеранов ФСБ по Петербургу Станислав Бернев. Ссылаясь на протоколы допроса Тарновского и его командира, он заявил, что раз Тарновский во время войны командовал эскадрильей, которая участвовала в операциях против партизан, он был «обоснованно осужден и не является жертвой политических репрессий». Историк настаивал, что решение о реабилитации расстрелянного военнопленного должно быть отменено.

В январе 2022 года эту же статью Бернева с сокращениями опубликовали в газете «Секретные материалы». В апреле того же года Кассационный военный суд утвердил решение прокуратуры об отмене реабилитации Тарновского.

«Главное здесь то, что прокуратура на основании тех же материалов уголовного дела отменяет свое собственное ранее принятое решение о реабилитации, — считает Вайпан. — Государство так поступать не вправе».

Понять, сколько ранее реабилитированных этот суд заново признал преступниками и с чем связана отмена реабилитации, из карточек дел невозможно. Би-би-си смогла найти открытые данные только о 17 таких фигурантах (о реабилитации одного из них нет документальных подтверждений, но есть сведения современников).

В сентябре 2024 года генпрокурор Игорь Краснов издал приказ: поставить на поток работу по по повторному выявлению преступников среди ранее реабилитированных людей, признанных жертвами сталинских репрессий.

Их реабилитацию приказано отменять, не допуская «оправдания пособников нацистов и изменников Родины». Хотя, например, за пособничество с немцами в СССР приговаривали и тех, с кого под угрозой насилия брали расписку о сотрудничестве с немецкими властями во время оккупации, сказал Би-би-си юрист «Мемориала» Григорий Вайпан.

В 1998 году прокуратура утверждала, что за пять лет пересмотрела 408 тысяч уголовных дел, восстановив «доброе имя около 436 тысяч граждан» и признав пострадавшими от репрессий еще более 281 тысячи человек. Спустя почти 20 лет эта работа все еще не закончена, следует из изданного в сентябре приказа генпрокурора. Но активизируется она теперь в противоположном направлении.

Прокуратура в сентябре сообщила, что только со второй половины 2022 года она уже отменила около 4 тысяч реабилитаций. В правила работы с делами репрессированных тоже внесены изменения. Справки о реабилитации теперь выдают не любым заинтересованным лицам, а только самим реабилитированным или их родственникам.

Если прокуратура реабилитировала человека в рамках собственной плановой проверки, она может отменить реабилитацию собственными внутренними решениями — не обращаясь в суд. Так, например, произошло с митрополитом Иосифом.

Оспорить заключение прокурора можно в суде. «Но суды всегда встают на сторону прокуратуры, да и помимо громких дел, о которых захотят рассказать сами власти, узнать имена людей, которым отказано в реабилитации, просто неоткуда, — говорит юрист. — Если же в реабилитации отказано, то доступа к делу ни у кого не будет».

Если же человек был реабилитирован по инициативе родственников или третьих лиц, или сам добился реабилитации, отменить ее по просьбе прокуратуры изначально может только суд.

Качество судебных процессов по пересмотру — низкое, говорит Вайпан. «Как правило, суд некритически воспринимает доказательства обвинения, а это в первую очередь — показания самого обвиняемого. При этом в делах об отмене реабилитации одни и те же факты спустя годы получают прямо противоположную правовую оценку, объясняет юрист.

Например, было много приговоров сельским старостам на оккупированных территориях СССР. Человека обвиняли в том, что он сдавал немцам хлеб и скот во время войны. В 1990-е таких людей прокуратура реабилитировала, а теперь — отменяет такие решения, и суд их штампует, рассказывает Вайпан.

Верховный суд России в 2023 году вслед за прокуратурой тоже отменил реабилитацию в деле осужденного в 1944 году и умершего в 1946 году в лагере Виктора Корсакова. Суд признал, что при побеге из зоны заключенный не преследовал цель «ослабить власть правительства», но лишь скостил Корсакову срок до 10 лет лишения свободы — по обвинению в дезертирстве, краже и побеге. Человек в таком случае реабилитации не подлежит.

Такие массовые «проверки» просто воспроизводят ту же самую логику, в какой и заводились политические дела в Советском Союзе, отмечает Сергей Бондаренко. «Я бы не преувеличивал степень их экспертности, — говорит историк о массовом пересмотре дел о реабилитации. — Мне кажется, что они берут и читают эти дела ровно так, как они написаны. Очень некритически. То есть вообще без понимания контекста того, как это сделано, и без кучи всяких презумпций, которые абсолютно необходимы», — говорит он.

После отмены реабилитации или отказа в ней дело повторно репрессированного окончательно засекречивается.

Концепцию госполитики по увековечиванию памяти жертв репрессий российское правительство приняло только в 2015 году. Одной из главных задач, согласно этому документу, должно было стать создание «единой мемориальной сети» — полного реестра с информацией о жертвах репрессий.

Но этого не произошло, а в июне 2024-го строка о «единой мемориальной сети» и вовсе из документа исчезла, как и другие важные положения концепции. Документ был без огласки и общественного обсуждения радикально изменен. И только в сентябре на эти изменения впервые обратила внимание «Новая газета».

Из преамбулы к документу правительство во главе с Михаилом Мишустиным вычеркнуло все упоминания массовости репрессий и утверждение, что Россия не сможет стать правовым государством, не увековечив память миллионов репрессированных. Концепция 2015 года напоминала, что в 1988 году власти приняли решение «О сооружении памятника жертвам беззаконий и репрессий», но общенациональный памятник не был установлен. В новой концепции эти факты исчезли, как и данные о том, что с 1991 по 2014 гг. в России были реабилитированы более 3,5 млн человек и признаны пострадавшими от репрессий более 265 тысяч детей ГУЛАГа.

Хотя в законе «О реабилитации жертв политических репрессий» о возможности отмены реабилитации вообще ничего не говорится. Он позволяет изначально отказывать в реабилитации тем репрессированным, в чьих делах «имеются достаточные доказательства» по обвинению в измене Родине, насилии в отношении гражданского населения и военнопленных и пособничестве в таком насилии. Но даже те, кто служил в немецкой армии или полиции, но не участвовал в разведывательных, боевых и карательных действиях, по закону могут быть реабилитированы.

«Недопустимым являются продолжающиеся попытки оправдать репрессии особенностями времени или вообще отрицать их как факт нашей истории», — утверждалось в документе. Эти слова власти при его переработке также вычеркнули — как и принцип «осознания трагичности общественного раскола», который повлек за собой Гражданскую войну и массовые репрессии.

Процесс же реабилитации по новой концепции ведется в соответствии с принципом «исторической правды», которая формируется в том числе на основе архивных документов и «мнений экспертов». Кто имеет доступ к этим архивам и является носителем знания об «исторической правде», в концепции не уточняется.

Но в ней появились слова о «недопустимости реабилитации и оправдания» виновных в тяжких, в том числе военных, преступлениях. Отмена решений о реабилитации таких лиц теперь стала одним из основных направлений деятельности по увековечиванию памяти жертв репрессий.

Тема памяти о репрессиях стала считаться политической в России после 2014 года, и государство стало активно показывать, что хочет диктовать политику памяти, комментирует исследователь Николай Эппле. Нынешние изменения Концепции и приказ прокуратуры о пересмотре дел реабилитированных служат сигналом для тех, кто все еще продолжает работать с памятью в России: «Этим занимается государство, не надо лезть туда. Независимых акторов на этом поле быть не должно».

«Я бы это назвал политикой памяти по законам военного времени, когда нет просто жертв. В мирное время могут быть просто жертвы. А в военное время жертвы либо наши, либо вражеские», — говорит Эппле.

Представитель генпрокуратуры Андрей Иванов уверял в сентябре, что в работе по пересмотру и отмене реабилитаций речь идет исключительно о выявлении тех, кто стал изменниками и коллаборационистами в годы Великой Отечественной войны. Вопросы обоснованности реабилитации жертв репрессий 1920–1940-х и 1950-х годов «к предмету проверок не относятся», цитировал прокурора «Коммерсант».

Однако Би-би-си нашла примеры, опровергающие эти заверения. В 2021 году прокуратура отменила свое решение о реабилитации трех человек, расстрелянных в 2019 году по приговору комиссии ВЧК во главе с Феликсом Дзержинским. Это были член коллегии Петроградской ЧК Дмитрий Чудин, его знакомая Нина Свободина и ее сожитель Вульф Дрейцер. Свободина с помощью Чудина выхлопотала освобождение Дрейцеру, обвиненному в спекуляции, а потом еще нескольким якобы спекулянтам. В результате Чудина, Свободину и Дрейцера расстреляли за «преступление против правосудия», при том что сама ВЧК судебным органом уж точно не была. В 2023 году Кассационный военный суд с приговором ВЧК согласился.

Отменил суд и реабилитацию другого чекиста, сотрудника НКВД из Сибири Михаила Станкевича — он был расстрелян в 1938 году по обвинению в «участии в троцкистской организации, вредительстве, шпионаже и антисоветской агитации».

Реабилитации лишились также приговоренный в 1931 году по обвинению в терроризме крестьянин Александр Корнеев и бывший продавец московского ЦУМа Иван Багров. Согласно карточке дела, Багрова осудили по статье об «измене Родине» (58-1 УК РСФСР). В открытых данных о репрессированных говорится, что Багрова в 1935 году обвинили в антисоветской пропаганде и выслали на три года в Казахстан. Такие же данные указаны в личном деле полного тезки Багрова, которое хранится в Государственном архиве, сказал Би-би-си историк Сергей Бондаренко. Нельзя точно сказать, один ли это человек или два полных тезки — но если один, то речь может идти о втором деле против Багрова, в котором ему могли вменить и «измену родине», говорит Бондаренко.

Отменены даже решения о реабилитации, принятые еще в СССР, вскоре после смерти Сталина. В конце 2023 года Кассационный военный суд в третий раз признал преступником бывшего дворянина Бориса Кони, работавшего юрисконсультом на фабрике в Уфе. Первый раз его арестовали в 1923 году по обвинению в шпионаже. Приговорили к расстрелу, но отправили в лагеря на 10 лет. В 1937 году его снова арестовали, за контрреволюционную пропаганду, и приговорили к расстрелу. Реабилитировали его в 1957 году, а в 2023-м реабилитацию отменили.

Из открытого списка репрессированных за действия во время Второй мировой войны суд отменил реабилитацию дважды осужденного (в 1945 и 1956 годах) за контрреволюционную пропаганду и клевету на советское руководство Василия Калинина; расстрелянного в 1942 году по приговору об измене безработного Степана Панасенкова; осужденных в конце войны по обвинению в измене красноармейцев Григория Биттера и Петра Ключникова.

Отказалась прокуратура и от реабилитации японца Сэдзимы Рюузоо. Он был арестован в 1949 году по обвинению в шпионаже и приговорен к 25 годам лишения свободы. В июле 2024 года пресс-секретарь МИД Мария Захарова сообщила об отмене реабилитации еще четверых обвиненных в шпионаже японцев — С. Кикути, Ф.Кикути, И.Марафудзи, К.Сато и Т.Сога. Захарова заявила, что их вина «полностью доказана». На сайте кассационного суда карточек дел с именами этих японцев вообще нет.

«Это вполне советская традиция использования памяти в исключительно политических манипулятивных целях», — говорит о новой концепции Николай Эппле. В качестве примера он приводит риторику Путина. Выступая в 2009 году в польском Гданьске Путин говорил об ответственности за принятие пакта Молотова-Риббентропа. «Он это говорил не потому, что это так считает, потому что поляки в тот момент рассматривались как возможные партнеры. А когда после начала войны в Донбассе Польша стала врагом уже отчетливо, он уже про это говорит совершенно иначе. То есть памяти как таковой не существует. Есть только память в тех или иных обстоятельствах», — говорит Эппле.

Помимо этого исследователь обращает внимание на то, что летом этого года в Госдуму был внесен законопроект об увековечении «памяти жертв геноцида советского народа». Для России — это политический способ показать, что «мы — жертвы», считает Николай Эппле.

«Вот нам говорят сейчас про равную ответственность Советского Союза за начало войны и так далее. А вот евреи, например: к ним в связи со Второй мировой ни у кого вопросов нет, потому что они жертвы, у них был Холокост. И мы должны стать главными жертвами. Советских людей в годы войны погибло 20 миллионов, а евреев 6 миллионов. То есть мы бОльшие жертвы, ничего вы нам не предъявите», — объясняет он логику российской политики памяти.

Это и есть манипулятивная память о жертвах: «Жертвы сами не нужны — но они становятся нужны, когда это политически важно для чего-то», — резюмирует Эппле.

В 2016 году глава Адыгеи и член высшего совета «Единой России» Аслан Тхакушинов прошел маршем Бессмертного полка, неся табличку с фотографией своего отца Киты Тхакушинова. Фотографию главы региона опубликовали в отчетах местных СМИ и забыли до весны 2022 года — когда Тхакушинов-младший уже пять лет находился в отставке. Тогда внезапно Генеральная прокуратура заявила, что отменила реабилитацию его отца, которого в Советском Союзе судили за измену родине.

Тхакушинова-старшего в 2002 году посмертно реабилитировала прокуратура Адыгеи как «жертву политических репрессий советского режима». Его сын Аслан был доверенным лицом Владимира Путина на выборах 2000 года и сам баллотировался в президенты Адыгеи в 2002 году. Но тогда победу не одержал, а в 2006 году был без выборов назначен на этот пост по представлению Путина.

В 2007 году в столице Адыгеи вышла книга «Победители» с предисловием президента республики Тхакушинова, а среди историй фронтовиков был и текст про его отца: «Родина наконец воздала ему, Ките, заслуженное — он награжден медалью „За победу над Германией“».

В 1942 году советский сапер Кита Тхакушинов попал в немецкий плен, а там «добровольно перешел на сторону врага», сообщала после отмены его реабилитации «Комсомольская правда Кубань» со ссылкой на заявление Генпрокуратуры. По данным ведомства, он участвовал в карательных операциях против советских партизан в составе «Северо-Кавказского легиона» фашистской Германии в 1943–1944 годах. Затем Тхакушинов был отправлен во Францию, а оттуда в Данию, где «препятствовал высадке союзных войск». В мае 1945 году попал в плен к англичанам, которые передали его «СМЕРШУ».

При этом на сайте «Дорога памяти» об отце экс-главы Адыгеи написано другое. Там сказано, что Тхакушинов-старший в 1942 году «попал в плен. освобожден. демобилизован в 1948 году».

В 1950 году Кита Тхакушинов был осужден Военным трибуналом Северо-Кавказского военного округа на 25 лет по статье «Измена Родине» (58. ч.1 «б» УК РСФСР). Весь срок Тхакушинов не отбыл — освободился по амнистии.

В 2022 году Генеральная прокуратура в своем решении об отмене реабилитации заявила, что в 2002 году у местной прокуратуры не было «ни законных оснований, ни полномочий» реабилитировать Тхакушинова. Факт пособничества фашистским войскам подтверждается «и его запоздалым признанием», заявили в Генпрокуратуре. На преемственность власти в Адыгее это не повлияло — регион после отставки Аслана Тхакушинова все эти годы возглавляет племянник его жены Мурат Кумпилов.

В 2022 году Кассационный военный суд в Новосибирске встал на сторону Генпрокуратуры и признал отца экс-главы Адыгеи «не подлежащим реабилитации».

Неслучайно публичными становятся именно такие дела, где есть «внешнее влияние», отмечает историк Бондаренко из «Мемориала» — влияние родственников, историков или же церкви. «Понятно, что кому-то важно было добиться реабилитации, поскольку это его отец, и у него есть власть. А вот сейчас он попал под обратное движение [российских властей], — комментирует Бондаренко. — А сколько еще тысяч и тысяч людей, с похожими статусами и историями, от которых вообще ничего не остается?»

*Минюст России считает Центр защиты прав «Мемориал» и Григория Вайпана «иноагентами».

При оформлении использовались иллюстрации из открытых источников, а также «Комсомольской правды» и Getty Images.