Запрет на полеты, принудительное лечение и сеансы «очищения»: как в Иране наказывают за инакомыслие

С  тех пор, как гибель простоволосой Махсы Амини в застенках иранской полиции нравов спровоцировала в стране волну общенациональных протестов, прошло уже больше двух лет. И хотя иранские власти изо всех сил делают стараются сделать вид, что кризис давно миновал, проблема обязательного ношения в Исламской Республике женщинами хиджаба и категорическое неприятие этой нормы со стороны многих жителей страны по-прежнему вызывают у чиновников в Тегеране серьезную озабоченность.

После смерти Амини иранские правоохранители нередко закрывают глаза на аналогичных «нарушительниц», воздерживаясь от принудительного поддержания законодательной нормы, предписывающей наказывать вольнодумцев за отказ от ношения на публике хиджаба.

Многие жительницы страны продолжают принципиально выходить на улицу с непокрытой головой, подвергая себя тем самым серьезному риску.

В области соблюдения дресс-кода иранские суды наделены широчайшими полномочиями, так что могут выносить весьма нетрадиционные наказания, зачастую сочетающие административную ответственность с чисто символическими или идеологическими мерами.

Недавно в центре подобного скандала оказалась Таране Алидусти — одна из самых известных в Иране актрис, прославившаяся исполнением роли Раны в оскароносном фильме 2016 года «Коммивояжер». Будучи ярой сторонницей основанного после смерти Амини иранского движения «Женщина, жизнь, свобода», Алидусти открыто бросила вызов закону о хиджабах, публично отказавшись покрывать голову. Хотя ответная реакция властей была ожидаемой, мало кто мог предположить, какие масштабы примут в итоге ограничения, наложенные на нее и других иранских общественных деятелей.

Внимание широкой аудитории к этому делу привлек случай, когда Алидусти запретили посадку в самолет, летевший внутренним рейсом, на остров Кешм на юге страны. Адвокат актрисы заявил, что власти запретили ей путешествовать и проводить любые финансовые операции — в дополнение к введенному ранее запрету выезжать за пределы страны.

Представитель судебной власти Ирана, впрочем, в ответ на это заявление юристов актрисы заверил журналистов, что подобных ограничений на нее никто не накладывал.

То, как ведут себя власти по отношению к Алидусти, позволяет предположить, что в Тегеране решили действовать стратегически: отслеживать и контролировать инфлюенсеров — популярных медиаперсон, которые могут заражать своим инакомыслием других.

Однако некоторые судебные приговоры выглядят настолько специфически, что выдают отчаянное желание властей не упустить контроль над ситуацией в условиях растущего общественного сопротивления законам о хиджабах.

В знак солидарности с движением «Женщина, жизнь, свобода» с непокрытой головой на публике начали появляться и многие другие известные иранки.

В качестве наказания за эту «провинность» актрисе Азаде Самади, например, в судебном порядке на шесть месяцев запретили пользоваться соцсетями. Вынесенный ей приговор также обязывал женщину пройти курс лечения от «антисоциального расстройства личности» с психотерапевтом, получив по итогам справку, подтверждающую ее «излечение».

Аналогичный приговор был вынесен и заслуженной киноактрисе Афсане Байеган, которая была звездой экрана на рубеже 80-90-х годов. Помимо запрета на общение в соцсетях, 64-летней женщине также было предписано пройти обязательный курс психотерапии.

Большинство иранцев были крайне возмущены исходом обоих нашумевших дел. Степень обоснованности и этичности приговоров широко обсуждали в СМИ известные иранские юристы и правозащитники.

Досталось и режиссеру нашумевшего фильма «Братья Лейлы» Саиду Рустаи, ленты которого рассказывают зрителю о социально-экономической борьбе, которую ведут рядовые иранцы против гнета религиозных властей. В вынесенном ему приговоре суда отдельно прописан запрет на общение с людьми, так или иначе активно занятыми в кинопроизводстве.

Цель подобного наказания очевидна: Рустаи хотят изолировать от собратьев по цеху — в надежде, что его пример удержит других представителей кинематографической индустрии от обращения к щекотливым темам. Режиссеру также было предписано в обязательном порядке пройти одобренный правительством курс «нравственного кинопроизводства».

Производство и показ фильма «Братья Лейлы» на Каннском кинофестивале иранский суд признал «пропагандой против существующего государственного строя», за что режиссер был приговорен к шести месяцам лишения свободы.

А фотожурналистка Ялда Моаери получила шесть лет тюрьмы. Кроме этого, в приговоре были перечислены еще пять наказаний, в том числе два месяца общественных работ (уборщицей в парке для женщин), запрет в течение двух лет пользоваться соцсетями и мобильным доступом в интернет, а также обязательное написание 100-страничного реферата на тему богословских трудов признанных столпов ислама.

Огромный резонанс во всем мире вызвал приговор, вынесенный в марте прошлого года известному иранскому певцу Шервину Хаджипуру, песня которого Baraye (برای — дословно «За…») фактически стала гимном иранских протестов 2022 года и была удостоена премии «Грэмми» как лучшая композиция о борьбе за гражданские права.

Помимо тюремного срока и запрета на выезд из страны, суд обязал певца проштудировать и законспектировать два труда известных исламских богословов: «Права женщин в исламе» и «Женщина в зеркале величия и красоты».

Вынесенный Хаджипуру приговор вызвал огромный общественный резонанс — как в самом Иране, так и в других странах мира, — и вскоре Тегерану пришлось пойти на попятную.

С критикой судебного решения по этому делу выступил глава всей судебной власти страны Голамхоссейн Мохсени Эджеи. Напомнив, что приговор должен удерживать нарушителя от повторения содеянного, а не «вызывать противоположный эффект», при вынесении приговоров он распорядился учитывать такие факторы, как «обоснованность» и «отказ от преднамеренного унижения» нарушителя.

На протяжении десятилетий суды придумывали для иранских активистов, журналистов и представителей других творческих профессий самые изощренные наказания, основной целью которых зачастую было унизить нарушителя или предать его остракизму, заставить почувствовать себя изгоем.

Хотя основными средствами борьбы с инакомыслием в судебном порядке по-прежнему остаются лишение свободы и публичная порка, в последнее время приговоры все чаще направлены на подрыв авторитета подсудимого, чтобы ослабить его общественное влияние.

Несмотря на недавно проведенную в Иране реформу судебной системы, в рамках которой доступ к открытым для публики процессам был расширен, а вынесение приговоров за рядовые преступления стало более прозрачным, дела гражданских и политических активистов судьи по-прежнему предпочитают рассматривать за закрытыми дверями, причем в отсутствие обвиняемых.

В результате нередко случается так, что общественные деятели и рядовые активисты даже не знают о вынесенном приговоре и наложенных на них судебных ограничениях — пока не попытаются выехать за границу.