Когда Андрею Моисеенко было 15, его угнали на принудительные работы в Германию, а потом отправили в Бухенвальд. Несмотря на пережитое, он не утратил веру в человечество, а его жажде жизни завидуют и молодые.Первое, что бросается в глаза, — это его улыбка. Потому что улыбается он всем лицом. Андрей Иванович Моисеенко сам передвигается и, хоть и имеет проблемы со слухом, но все прекрасно понимает. Он заговаривает с каждым встречным, на любую тему и даже на немецком языке.
В следующем году Андрею Ивановичу исполнится сто лет. А когда ему было 17, он попал в Бухенвальд (Buchenwald), один из самых страшных нацистских лагерей. С 1937 по 1945 годы в лагере содержались более 250 000 узников. 56 000 из них погибли. Андрей Иванович — один из немногих ныне живущих бывших узников концлагеря.
В последние 20 лет Андрей Иванович приезжает сюда почти каждый год, рассказывает свою историю и встречается с теми, кто, как и он, побывал в Бухенвальде. «Приезжают со всего мира — Америка, Канада. Интересно», — рассказывает он.
Правда, с каждым годом свидетелей тех событий все меньше. На памятных мероприятиях по случаю 80-летия освобождения Бухенвальда присутствовали лишь десять бывший узников. Среди них — и Андрей Моисеенко.
Подневольный труд в Германии
Андрей Моисеенко родился в Украине, в Черниговской области. Когда началась война, отца забрали на фронт, а мать вскоре погибла. Как старший в семье, 15-летний Андрей вынужден был заботиться о своих младших братьях и сестре.
«Дома нас пятеро было. Кушать ничего не было. Я собирал покушать и шел в свою деревню. А с деревни уже везли на повозке человек шесть или семь ребят таких, как я, в Германию. «А ты куда?»- спрашивают. «А я вот иду домой кормить сестер и братьев». Посмотрели сумку: «Садись на повозку, поедешь в Германию, заработаешь — приедешь и накормишь».
Так немецкие солдаты забрали его на принудительные работы в Германию. Всего за время Второй мировой войны нацисты насильно вывезли более 20 миллионов таких рабочих с оккупированных территорий. До конца 90-х эта страница истории почти не обсуждалась в Германии. И до сих пор об этом слишком мало знают. В прошлом году в Веймаре появился Музей подневольного труда. На его открытии был и Андрей Моисеенко.
«Это было нечто особенное! — вспоминает сотрудница музея Доротее Шлютер (Dorothee Schlüter). — То, о чем мы рассказываем в музее с помощью фотографий, часто черно-белых, вдруг стало историей реальных людей, а в случае с Андреем Моисеенко еще и с такой жаждой жизни».
Арест, тюрьма, Бухенвальд. За что?
Андрея Моисеенко привезли в Лейпциг на завод по производству металлических изделий HASAG. Там он два года работал на производстве и складе запчастей. Шутит, что немецкий тогда знал лучше, чем сейчас. В 1944-м его арестовали — якобы за участие в подготовке мятежа на заводе. Сначала отправили в тюрьму гестапо, а потом в Бухенвальд.
«Я до сих пор не знаю, за что меня посадили. Я могу только догадываться: по всей вероятности, меня посчитали организатором молодежного сопротивления” — говорит Андрей Иванович 80 лет спустя.
Про Бухенвальд он рассказывает сбивчиво: прошло 80 лет, многое стерлось из памяти, признается Андрей Иванович. «В Бухенвальде до 45 года детей почти не было. Там же тяжелые работы, строительные, на каменоломне, но нас, малолетних, в каменоломни гоняли раза три, мы работали в основном по уборке.» Условия содержания он вспоминает так: «Широкие бараки, длинные, по четыре ряда по десять человек в каждом. Утром черпачок, целый день работаешь и вечером черпачок. Нам, детям, разрешалось всегда добавку брать».
Андрей Моисеенко пробыл в Бухенвальде несколько месяцев. Затем его перевели в один из внешних лагерей — Ванслебен-ам-Зее (Wansleben am See). Там 17-летний молодой человек трудился в подземном цеху. Условия, вспоминает Андрей Иванович, там были получше: даже можно было мыться в душе хоть каждый день. Там он проработал до освобождения.
«Мы не дошли полкилометра до расстрела»
Когда американская армия приближалась, нацисты вывели узников на марш смерти. Их освободили 14 апреля 1945 года. «Мы не дошли до карьера, где нас должны были расстрелять, метров пятьсот, может, чуть больше», — вспоминает Андрей Иванович.
После освобождения Андрей Моисеенко шесть лет служил в советской армии в Бобруйске и Минске. Там он и остался жить: работал, учился, женился. Долгое время Андрей Иванович никому не рассказывал о пережитом: бывших узников неохотно брали на работу.
Лишь после того, как в 1998 году Германия признала свою ответственность за эксплуатацию подневольных рабочих и выплатила им компенсации, он смог открыто об этом говорить. «Меня часто приглашали в школы. Я привез с собой много фотографий, показывал их детям», — рассказывает Андрей Иванович.
У Андрея Ивановича еще много планов
Он до сих пор делится своей историей. 9 апреля в Музее подневольного труда в Веймаре состоялась открытая встреча с Андреем Ивановичем. На нее пришло более сотни человек — не всем даже хватило мест в зале. Андрея Моисеенко расспрашивали о его жизни, а также попросили дать напутствие новому поколению. «Сегодня в мире — дикое время. Если так будет продолжаться, будет страшная катастрофа. Я призываю вас очень внимательно разбираться, кто что говорит и сделать правильный выбор», — сказал он.
Многих присутствующих слова Андрея Моисеенко очень расторгали и дали надежду. Доротее Шлютер из музея Подневольного труда с грустью думает о том, что будет, когда свидетелей тех событий не станет: «Что нам делать, когда они не смогут воспользоваться своим правом вето в моменты, когда история подвергается инструментализации? Есть документы, к счастью, есть такие места, как наш музей, но та дыра, которая появится в момент, когда выживших больше не останется, эта дыра будет зиять».
Однако Андрей Иванович уверен, что вернется в Германию и в следующем году, чтобы отметить свое столетие. У него большие планы: этой зимой он со своим другом и режиссером-документалистом Ханнесом Фарлоком (Hannes Farlock) побывал в Гонконге и Японии. И Андрей Иванович не планирует останавливаться: «Жизнь такая, что хочется все больше узнать, больше увидеть… Может быть, поэтому я еще живой».
