Основатель медиаплатформы Nexta Степан Путило, которого в Беларуси заочно приговорили к 20 годам тюрьмы, попал в список Forbes «30 до 30». Интервью DW.26-летний основатель платформы Nexta Степан Путило включен в список Forbes «30 до 30». Этот рейтинг состоит из 30 выдающихся людей в возрасте до 30 лет, представляющих различные отрасли. Их выбирают редакторы Forbes, независимые эксперты и знаменитости. Путило разместился в еропейской части рейтинга в категории «Медиа и маркетинг». Forbes отмечает что белорус запустил Nexta в 2015 году в возрасте 17 лет, а также что платформа «сыграла ключевую роль во время протестов в Беларуси в 2020 году, предоставляя неотцензурированную информацию».
Сейчас Степан Путило живет в Польше. В мае 2023 года белорусские власти заочно приговорили его к 20 годам тюрьмы. Также он был внесен в списки граждан, «причастных к экстремистской и террористической деятельности». Nexta признана «террористической организацией».
DW поговорила с блогером о списке Forbes, значении протестов 2020 года, о работе в условиях блокировок, а также бывшем коллеге Путило Романе Протасевиче.
«Этот год не забыт»
DW:Степан, поздравляю вас с включением в список Forbes «30 до 30». Что это для вас значит?
Степан Путило: Для меня это было большой неожиданностью и сюрпризом. Это значит, что наша деятельность дает свои результаты и получает признание. Редакция у нас на данный момент 20 человек, но они работают как 40. Очень горжусь ими. Это в том числе их достижение и наша общая заслуга, и каждого подписчика, который не боялся смотреть наши видео, будучи потенциально в небезопасности.
— В 2020 году Nexta рассказывал о протестах, кто-то даже обвинял вас в руководстве протестами. Как бы вы действовали сейчас?
— Я больше смотрю в будущее, чем в прошлое. Но, конечно, это все отрефлексировано и обо всем этом неоднократно я и мои коллеги задумывались, и все сошлись в едином мнении, что это точно было не зря. Лукашенко до сих пор в каждом своем выступлении упоминает протестующих, 2020 год. Это значит, что непоправимая травма была нанесена этому режиму. И те репрессии, которые он проводит сейчас по всей стране, тоже свидетельство его страха, что этот год не забыт.
Если бы не эти протесты, то, может быть, в Польше белорусы не имели таких преимуществ, а им бы наравне с россиянами, например, аннулировали визы, ВНЖ. А так мы показали, что мы за свободу, за Европу, за то, чтобы самим выбирать и свою власть, и будущее своей страны. Многое можно было бы поменять, но сейчас уже нужно думать о том, что в будет в будущем, если появится такое окно возможностей.
Что Путило думает о Протасевиче
— Посадка самолета в Минске с вашим бывшим коллегой Романом Протасевичем. Что произошло тогда? Как вы оцениваете эту ситуацию?
— Режим Лукашенко похитил насильственным методом самолет Ryanair, пролетавший в тот момент над Беларусью. Этот факт неопровержим. Дальше он похитил Романа Протасевича, который летел на том самолете и, конечно же, задача режима — использовать его максимально в пропагандистских целях, заставить сделать это разными способами, психологическим и физическим давлением. И у них это в принципе получилось, но не получилось сделать это эффективно. Никто не полюбил режим Лукашенко. Я не знаю таких людей, которые бы начали симпатизировать этому режиму или Роману Протасевичу после того, как он перешел на сторону того режима. Мне кажется, у Романа, понятное дело, инстинкт самосохранения сработал, но возможно, в некоторых моментах он уже переборщил, может, даже сделал то, что от него и не требовалось.
— Был ли у вас какой-то контакт с ним, после того, как он вышел из тюрьмы?
— Он вызывал на бой за то, что я опроверг его слова про то, что он чуть ли не создатель Nexta, что все сделал лично, своими руками, хотя пришел только через пять лет после основания проекта и пробыл в нем меньше девяти месяцев. Но ему выезжать из Беларуси нельзя, и поэтому это дело ничем так и не закончилось.
«Белорусской аудитории очень много»
— Как ваш канал трансформировался за 5 лет?
— Благодаря тому, что наши каналы одними из первых признавали «экстремистскими» и «террористическими» в Беларуси, мы продумывали шаги, что делать дальше, как расширять аудиторию. Реагировали на самые важные события, такие как протесты в Казахстане или война в Украине, мятеж Пригожина. И это приносило все больше и больше новой аудитории. У нас около шести миллионов подписчиков в разных соцсетях и платформах. У нас 14 каналов, мы производим контент на четырех языках.
— А что с белорусской аудиторией?
— Белорусской аудитории очень много. Только 5,5 миллионов просмотров в месяц на основном канале Nexta Live в YouTube, а также в TikTok несколько миллионов как минимум только из Беларуси. Это мы не считаем VPN, мы видим очень большое количество людей, которые подключаются из «других» стран — Дания, Швеция, Норвегия. Тысячи и тысячи. Понятно, что там столько белорусов или россиян не живет.
— Есть ли инсайды из Беларуси?
— В связи с угрозами, которые шли в адрес наших подписчиков, мы приняли решение перестать публиковать инсайдерскую информацию, хоть нам ее и присылали.
— Что с безопасностью данных людей, которые были с вами связи? Есть ли какие-то базы, насколько они защищены?
— Сейчас мы даже не знаем, кто нам пишет. У нас только автоматически бот присылает сообщение без имени. Все сообщения, которые поступали к нам в период активных протестов, для будущего, для объективного разбирательства судов сохранены, защищены, находятся в безопасном месте. К ним не имеет доступ никто, кроме одного-двух самых надежных людей, которые только после моего согласия могут ознакомиться, если что-то нужно брать для расследования и так далее. Никто из текущих сотрудников не имеет доступа ко всем архивным данным. Такой объем данных, который у нас был в 2020 году, невозможно ни на одном носителе сохранить, как-то скопировать или экспортировать.
«Я уже перестал считать уголовные дела»
— Что касается вас лично, сколько у вас сейчас уголовных дел? Есть ли какие-то угрозы со стороны белорусских властей?
— Я уже перестал считать, сколько уголовных дел. Насколько я помню, 20 лет — было решение так называемого белорусского суда. Власти также пытались подать запрос на экстрадицию еще в 2022 году, Польша отказала в этом. Иногда подшучиваю, что, судя по всему, мы крупнейшая «террористическая организация» в мире, поскольку все наши шесть миллионов подписчиков на разных платформах сейчас признаны также соучастниками, наверное, «терроризма».
— Когда появится окно возможности, о котором вы упоминали, вернетесь в Беларусь?
— Да, конечно. Может быть, не сразу, наверное, после того, как политзаключенные выйдут на свободу, будут реабилитированы те, кто подпадал под эти уголовные дела и преследования, в том числе и мы. Я думаю, мы празднично заедем все вместе. Поезд бывших «экстремистов» промчится со стороны Польши или Литвы на Беларусь, и мы все вместе начнем строить Беларусь будущего, накопив опыт работы за границей, знания, умения, подходы, европейский стиль ведения дел.
— Кем вы себя видите в свободной Беларуси?
— Безусловно, это что-то связано с медиа. Я не хочу идти в политику, но хочу контролировать политиков, потому что задача медиа — не допускать проявлений потенциальной диктатуры. Мы бы хотели стать одним из крупных игроков медиасектора Восточной Европы.