Кирилл Серебренников представил в берлинском театре Komische Oper постановку «Дон Жуан/Реквием». Комическую драму и заупокойную мессу режиссер соединил с помощью Тибетской книги мертвых.Кирилл Серебренников завершил моцартовский цикл, представив 27 апреля в берлинском музыкальном театре Komische Oper третью постановку композитора «Дон Жуан/Реквием» («Don Giovanni/Requiem»). Этот яркий гибрид «комической драмы» и траурной заупокойной мессы режиссер соединил с помощью Тибетской книги мертвых. Не все поняли этот замысел.
Как построена опера «Дон Жуан/Реквием»
Опера начинается не по классическому либретто Лоренцо да Понте постановки Вольфганга Амадея Моцарта, а с оригинальной сцены похорон. В гробу лежит Дон Жуан, а вокруг плачут будущие герои истории: те, кого он когда-то соблазнил, предал, обманул. Вдруг мертвец оживает, сорвав чинные проводы и разочаровав скорбящих. Его ослабевшее тело помещают в больничную палату и только тогда начинается классическая история Дона Жуана: убийство Командора, который вступился за честь дочери, соблазнение чужой невесты, обманутая бывшая, взывающая к покаянию, и в конце концов месть развратнику от потусторонних сил.
Также не по Моцарту между сценами появляется дух Командора и в микрофон произносит многозначительные фразы, резко диссонирующие с происходящим. Например: «Научись умирать, и ты будешь знать, как правильно жить. Ибо если ты не знаешь, как умирать, ты не знаешь, как правильно жить».
Только благодаря театральной программке можно понять, что это — цитаты из Тибетской книги мертвых. Там же сказано: «Кирилл Серебренников помещает события сюжета в так называемое состояние «бардо» — буддийское представление о промежуточном существовании после смерти: душа умершего в течение 49 дней блуждает по различным стадиям сознания, прежде чем переродиться или выйти из цикла и достичь полного освобождения».
Выходит, все, что мы видим после первой сцены похорон — не реально и происходит только в голове у главного героя, который все это время на самом деле лежит в реанимации. Например, чужая невеста, которую пытается соблазнить Дон Жуан, у Серебренникова — медсестра, которая ухаживает за умирающим героем.
Как Серебренников соединил «Дон Жуана» и «Реквием»
Тибетские мотивы для Серебренникова — мостик, призванный соединить два произведения Моцарта, на первый взгляд не имеющих ничего общего. «Дон Жуан» — «веселая драма», как обозначено в либретто, а «Реквием» — заупокойная месса, написанная на канонический латинский текст.
У Моцарта подлец, убийца, соблазнитель Дон Жуан в финале оперы справедливо проваливается в преисподнюю за свои грехи. У Серебренникова с этого места начинается последняя часть спектакля, его кульминация и катарсис. Место Дона Жуана занимает его душа — это бессловесная роль танцовщика Фернандо Суэльса Мендосы. Внушительный хор, 40 человек в черном, исполняет три части «Реквиема», и в финале, в сложноосуществимом акробатическом этюде, поднимаясь по вертикальной плоскости, душа возносится на небо.
«Вместе с «Реквиемом» опера становится мессой по душе человека, совершающего последние шаги на пути к цели смерти — к освобождению», — объясняет замысел Кирилл Серебренников.
Diversity Дона Жуана
В опере Серебренникова Дон Жуан вдруг становится бисексуалом. Одного из ключевых персонажей, Донну Эльвиру, играет мужчина, бразильский оперный исполнитель Бруно де Са. У Серебренникова он носит имя Дон Эльвиро, а в остальном действует точно по классическому сценарию и только вместо отвергнутой любовницы играет роль отвернутого любовника Дона Жуана.
Настоящая сенсация — это невероятно высокий и сильный голос певца. Бруно де Са просит называть его «сопрано», а не «контртенор», как принято называть высокие мужские голоса. Певец объясняет, что анатомия его голоса не мужская, и регистр не изменился во время полового созревания, что позволяет ему петь точно в той тональности, которая написана для женской роли.
Актеры на сцене Komische Oper
Особенную радость узнавания российские зрители премьеры Серебренникова испытали, когда в первой же сцене похорон появилась популярная российская актриса Варвара Шмыкова, которая переехала в Берлин после начала войны РФ против Украины. В «Дон Жуане» она исполнила роль подруги отвергнутого Дона Эльвиро — Донны Барбары. В безмолвной, но яркой роли Варвара занимает значительную часть сценического времени, играет, танцует, меняет наряды и красиво обнажается.
Кроме того, в постановке задействованы яркие и пластичные артисты Гоголь-Центра Михаил Поляков, Георгий Кудренко и Никита Еленев. А главные роли исполнили Хуберт Запюр, Томмазу Бареа, Адела Захария и Пенни Софрониаду.
Юмор и эклектика в опере «Дон Жуан/Реквием»
«Дон Жуан/Реквием» — яркое, эклектичное произведение, не отпускающее внимание зрителей ни на минуту за все три часа постановки. Но хороший вкус как будто периодически подводит режиссера и его эксцентричность порой граничит с вульгарностью. От некоторых телодвижений артистов хочется стыдливо спрятать глаза. Шутки и гэги не всегда пробивают невозмутимость публики, которая обычно готова смеяться при малейшем намеке на юмор, но в этот раз реагирует одиночными хмыканиями. Только один раз зал смеется в едином порыве — при сообщении, что ария «Il mio tesoro» сокращена из-за урезания бюджета на культуру в Берлине.
Как и в предыдущей постановке — «Женитьбе Фигаро» — Серебренников иногда создает на сцене слишком много визуального шума, что отвлекает от музыки Моцарта и мастерски исполненных партий. Так, на сцене одновременно горят световые инсталляции, на стены проецируется широкоформатное ИИ-порно, в противоположном углу сцены прячут труп или танцуют, и на ключевые арии порой внимания зрителя просто не хватает.
Возможно, по этим причинам реакцию публики при опускании занавеса трудно назвать чрезмерной. Артистов вызвали на «бис» один раз, среди аплодисментов слышался и свист.
«Мы не все поняли, — сказала корреспонденту DW компания пожилых театралов, обсуждающих постановку на выходе из театра, — Было немного излишне. Почему, например, во время исполнения «Реквиема» на сцену вышла индийская богиня с четырьмя руками? Но хор пел прекрасно, хотя последняя часть уже была похожа просто на концерт со своими номерами. И оркестр был хорош. А то, что женскую роль исполнил мужчина — тут, конечно, никого давно не удивляет».
