В Сумской области эвакуация раненых украинских военных может затянуться на несколько суток. После стабпунктов бойцы оказываются в операционной передовой хирургической группы. Как там работают медики — в репортаже DW.К зданию, где разместилась передовая хирургическая группа, подъезжает большой автобус. К нему сходятся военные — в форме и спортивных костюмах. На их руках и лицах — синяки, запеченная кровь и несмывающаяся земля. Тут, в Сумах, раненых прооперировали, и теперь они поедут в Киев на лечение.
46-летний Сергей из 80-й отдельной десантно-штурмовой бригады попал сюда с редким пулевым ранением. Вместе с сослуживцами он оборонял позиции в приграничье, когда россияне начали штурм. Сергея ранили — пуля застряла между ребер. Украинские военные отразили штурм. Но из-за новых атак эвакуировать раненого удалось лишь через три дня. «Надо было удерживать позиции», — объясняет Сергей. К месту эвакуации он шел семь километров.
В автобусе вместо половины сидений подвешены носилки. На них перекладывают раненых, которым еще нельзя ходить. 25-летний Дмитрий и 23-летний Илья — из 21-й отдельной механизированной бригады. На их позицию пролетел FPV-дрон — оба военных получили осколочные ранения в ноги. «Как раз недавно я просил отпуск. Вот и будет возможность — с таким ранением обычно 30 дней лежат в больнице», — говорит Илья, опираясь на собственный опыт — в прошлый раз осколки от дрона так же попали ему в ноги. Почти каждый раненый уже не в первый раз в этом госпитале.
«Крайне тяжелых пациентов стало больше. Возможно, потому что сейчас, сами знаете, какая ситуация на фронте», — говорит 28-летняя Алена, старшая операционная медсестра, координирующая раненых, когда они поступают к передовой хирургической группе и уезжают отсюда на следующий этап эвакуации. «Фронт приблизился, теперь со стабпункта к нам ехать примерно час, — продолжает медик. — Но из-за FPV-дронов эвакуация с поля боя может затянуться и на трое суток».
Приемная: «Всегда тяжело морально»
«Котик, как тебя зовут?», — спрашивает Алена у раненого, которого только что привезли к медикам.
«Миша», — едва шевелит пересохшими губами боец. Он просит чая или хотя бы глоток воды. Но медики отказывают — вскоре его будут оперировать, а пить перед анестезией нельзя.
Миша — 26-летний боец 80-й отдельной десантно-штурмовой бригады. Пять часов назад российский беспилотник сбросил взрывчатку на позицию, куда он зашел к своим подчиненным. Сначала сослуживцы несли его на носилках, потом везли на квадроцикле и, наконец, пересадили в машину. «И это еще не так долго», — комментирует Михаил.
«Настроение — нормальное, — отвечает на вопрос Алены, которая пытается отвлечь его от боли. — Единственное что — я должен был в мае ехать на свадьбу к сестре. Уже не поеду».
«Ну, на свадьбу не поедешь. А вот на крестины — поедешь», — подбадривает парня медик. Михаил поддакивает с недоверием.
Еще на стабпункте ему перевязали раны на лбу и руке, на ноги установили шины. Над ними — турникеты, наложенные еще пять часов назад. Врач-травматолог осматривает раненого и сжимает его посиневшие ступни. Но Михаил ничего не чувствует. «Это у меня уже третье ранение», — отвечает он врачам, которые нахваливают его навыки доврачебной помощи. Правильно наложенные турникеты спасли парню жизнь. Но ноги сохранить не удастся — медики сделают высокую ампутацию.
«Всегда тяжело морально, — делится Алена. — Потому что ты смотришь на бойца и понимаешь, что он чей-то отец, чей-то сын, чей-то муж».
Передовое хирургическое отделение: «Мы делаем все возможное»
В передовом хирургическом отделении в Сумах медики работают с апреля прошлого года. Все они — военнослужащие. «Мы не играем в Бога, а делаем все возможное», — говорит 44-летний Иван, начальник передового хирургического отделения. Даже когда очевидно, что пациент не выживет, медики продолжают его реанимировать, объясняет Иван. «Но в большинстве случаев военные в тяжелом, но стабильном состоянии направляются на следующий этап эвакуации», — добавляет он.
Иван показывает коллекцию осколков — от дронов до управляемых авиабомб, которые медики достали из тел спасенных военных. Эти осколки он использует в своей научной работе о «миграции инородных тел при ранениях». Туда же войдет и случай с вилкой, которую медики достали из бедра военного. «Когда мы посмотрели на рентген, нам не до конца было понятно, что произошло», — вспоминает медик. Как выяснилось, осколок от КАБа попал военному в бедро — как раз там, где у него в кармане лежал мультитул. Так вилка из него вместе с осколком вошла в ногу и перебила артерию. Военный выжил, но из-за долгой эвакуации ногу пришлось ампутировать.
Иван гордится своей командой — профессиональными врачами, большинство из которых пришли в армию добровольно. «Никто не спрашивает, почему я, почему это со мной. Все понимают, что любая война заканчивается миром. И мы все для этого делаем», — убежден Иван. Некоторые, как и он, служат еще со времен боевых действий в Донбассе. За эти годы военные медики уже научились не пропускать через себя каждое ранение и потерю, говорит Иван. И добавляет, что при этом тяжелее всего не стать безразличными к боли.
Операционная: «Все будет хорошо»
«Мама, не плачь, я вернусь, — раздается песня из колонок в операционной. — Все будет хорошо, я верю почему-то». Готовясь к операции, медики включили радио. Они работают без суеты и, кажется, понимают друг друга с полуслова.
На столе лежит уже другой военный — с открытыми переломами ног и раной на животе. Сейчас большинство ранений комбинированные — дроны калечат одновременно и конечности, и животы или головы, говорит 23-летняя Анна, старшая операционная медсестра. Она ассистирует хирургам на каждой такой операции. А их может быть несколько в день.
«Я настроена служить до конца, — после операции говорит Анна. — Мы стоим за своих родных. Когда умирает родной человек, ты более мотивирован спасать ребят». Двоюродный брат Анны погиб на Донецком направлении в 2023 году. Ее родной брат получил ранения в боях в Серебрянском лесу и сейчас проходит реабилитацию. Папа и мама тоже служат.
«Так что я не могла стоять в стороне, — говорит Анна. — Решила служить по своей профессии и ни дня не пожалела. Я вижу результат своей работы». Операция продлится несколько часов и завершится успешно.
Врачебно-сестринская бригада: «Тяжелее всего — смерть»
На операционный стол передовой хирургической группы раненые попадают из стабилизационных пунктов. Недавно между этими двумя местами появилось еще одно — врачебно-сестринская бригада. Она расположена в сельском доме в Сумской области, который из-за войны покинули ее хозяева. В бригаде тоже работают военные медики. Чтобы приблизить квалифицированную медицинскую помощь, объясняет 32-летний Иван, хирург-травматолог.
«Тяжелее всего — это смерть пациента, — размышляет врач. — Это трудно, но ты должен оказывать помощь другим пациентам и постепенно переключаешься».
Вместе с ним здесь работают еще трое медиков — 30-летняя анестезиолог Тина, 41-летняя анестезист Ольга и 25-летняя операционная сестра Мария. «В армии есть такое понятие — не трать ресурс на того, кого не можешь спасти, — рассказывает Тина. — Но я, как гражданский врач, не могу с этим смириться. Даже тогда, когда понимаешь, что нужно остановиться, трудно остановиться. Ты оттягиваешь то, чего никак не можешь предотвратить».
Пока нет раненых, Мария готовит кофе, а Ольга наводит порядок в операционной. «Вы заметили, что здесь жил ребенок?», — спрашивает Ольга, заметив в комнате, которая теперь служит операционной, несколько отметок на стене. Так люди, жившие здесь до войны, обозначали рост их ребенка. «Это грустно, — говорит женщина, которую дома ждет 6-летний сын. — Трудно. Но об этом никто не говорит».
Через несколько часов врачебно-сестринская бригада примет еще двоих раненых. А через день — сразу 15. Всех их удастся спасти.
