Многие бывшие политзаключенные остаются в России и после своего освобождения, несмотря на угрозы и давление со стороны властей. DW поговорила с некоторыми из них.За последние три года, с момента начала войны России против Украины, на свободу из российских тюрем вышли более 60 человек, осужденных по политически мотивированным делам, в том числе за «фейки и дискредитацию армии». Такие данные содержатся в базе правозащитного проекта «ОВД-Инфо». Не менее 13 бывших политзаключенных покинули Россию. Причем кто-то — не по собственной воле, их передали западным странам в рамках масштабного обмена заключенными в августе 2024 года.
Среди освободившихся политзаключенных немало тех, кто остается в России, несмотря на репрессии и давление со стороны властей. DW рассказывает истории некоторых из них.
Павел Крисевич: То, что я остаюсь в РФ — форма перформанса
Художник и акционист Павел Крисевич вышел на свободу в январе 2025 года. Он провел в тюрьме 3,5 года за перформанс на Красной площади. В 2021 году он вышел на середину площади с пистолетом, выстрелив в свою голову холостым патроном. Перформанс был посвящен российским политзаключенным. Перед стрельбой активист зачитал манифест против репрессий. Крисевича тут же задержали.
После освобождения Крисевич решил остаться в России. В разговоре с DW, он пояснил свое решение тем, что внутри России можно напрямую поддерживать других политзаключенных: «Может быть, сам факт того, что я остаюсь здесь — это и есть форма перформанса».
Но в начале мая, спустя пять месяцев после освобождения, его вновь арестовали в России на 10 суток под сомнительным предлогом. На майские праздники Крисевич, по его словам, отправился в гости к родителям супруги в Рязанскую область. Но на железнодорожной станции его встретили полицейские и задержали из-за сходства с фотороботом предполагаемого грабителя таксиста, фигурировавшего в ориентировке. «У меня есть подозрение, что ориентировку просто распечатали под меня», — рассказывает Крисевич.
Бывшие политзаключенные остаются под прицелом силовиков?
За неделю до задержания в его квартире прошел обыск. По словам Крисевича, силовики ссылались на дело против арт-менеджера Марата Гельмана: «Якобы я мог видеть какое-то из его видео на фейсбуке, из-за которого на него завели дело». Затем — задержание в Рязанской области. Хотя дактилоскопическая экспертиза подтвердила его непричастность, суд все же назначил Крисевичу 10 суток ареста. Формальным основанием стало «неповиновение законным требованиям полицейского», однако, по словам художника, никакого сопротивления он не оказывал.
Крисевич считает, что давление со стороны властей было связано с приближающимися праздниками в мае: «Думаю, это был целенаправленный накат по спискам — на тех, кто когда-либо занимался оппозиционной деятельностью». Сейчас художник готовится к зарубежным выставкам и завершает работу над книгой «Мертвая бутырка», в которой формулирует разработанную в заключении арт-концепцию «Репрессия». Это попытка осмыслить тюремный опыт на метафизическом уровне. Визуальным выражением идеи стали картины, созданные в колонии из подручных материалов — ткани, зубной пасты, туши, крови и карандашей.
Дмитрий Скурихин: «Продолжаю делать, что могу»
Решил остаться в России после своего освобождения и продолжать протестовать другой бывший политзаключенный, предприниматель Дмитрий Скурихин. «Я продолжаю делать, что могу… Иначе меня бы изнутри разорвало», — объясняет свое решение Скурихин. Он освободился в июле 2024 года после полутора лет колонии и вернулся в родной поселок в Ленинградской области. Ранее предприниматель расписывал свой магазин антивоенными надписями, за что был осужден по делу о повторной «дискредитации» российской армии.
По его словам, за то время, пока он был в заключении, в стране мало что изменилось — война все так же продолжается, разве что плата за участие в ней растет: «Когда меня сажали, за контракт с Минобороны обещали 3,5 миллиона рублей, сейчас — уже больше пяти». Причина проста, уверен он: желающих умереть за деньги становится все меньше. Впрочем, сокращается количество и тех, кто готов открыто протестовать внутри России, отмечает Скурихин.
В селе, где он живет, у населения прибавилось денег — они охотно тратят их в магазине, совладельцем которого раньше был Скурихин: «Партнеры говорят, что бизнес растет. То есть власть поумнела. Экономика работает, деньги остались в стране. Народу платят — и это работает. Путин просто купил людей», — говорит он.
Российское общество — в «вегетативном состоянии»
Скурихин не исключает, что в будущем уедет из России. Куда — пока не решил. Но бывший политзаключенный понимает, что его судьбу могут повторить его дети. «Я сейчас думаю, почему я не уехал? Потому что у меня дочки маленькие — это не так просто», — говорит он. Несмотря на давление властей, он не теряет надежды на перемены, но вынужден подчиняться установленным правилам. Теперь его протест куда сдержаннее, чем раньше — никаких откровенных лозунгов против войны в Украине. Названия украинских городов, пострадавших от российских обстрелов, и антивоенные надписи на его магазине сейчас замазали краской, за исключением пацифика и слов «Мне нужен мир». Копию этого пацифика с антивоенным лозунгом Скурихин приклеил на стекло своего микроавтобуса.
«Езжу так полтора месяца — реакции просто нет. Люди отводят глаза, не ищут контакт», — делится он. Устали от войны даже ее ярые сторонники, считает Скурихин: «Раньше в меня кидали бутылки, пытались дотянуться до лица. А теперь — никакой реакции». Население смирилось и выжидает, чем все закончится, уверен мужчина.
По словам Скурихина, российское общество сейчас запугано и пребывает в «вегетативном состоянии». Тем не менее он осторожно добавляет, что история еще не закончилась: «Как в романе Салтыкова-Щедрина: последний генерал-губернатор рано или поздно отдаст богу душу, глуповцы придут в себя, оглядятся и удивятся, что ж они сами со своим домом сделали. И станет им ужасно стыдно».