В Берлине показали «Год без лета», новый спектакль Флорентины Хольцингер. Он начался лесбийской оргией и закончился фонтанами фекалий.У входа в берлинский театр Volksbühne толпится пестрая, возбужденная публика. Это больше похоже не на типичную театральную очередь, а на скопление посетителей модного клуба: молодые люди в вычурных нарядах, мужчины в платьях, лысые женщины. Все они пришли на новый спектакль Флорентины Хольцингер (Florentina Holzinger). Кое-где попадаются печальные лица — эти люди держат самодельные таблички: «Ищу лишний билет». Попасть на спектакль практически невозможно, билеты на постановку исчезли в считанные часы после старта продаж. Ажиотаж вокруг театральной премьеры больше напоминал охоту за билетами на редкий концерт культовой рок-звезды.
В зале публика еще больше возбуждена и наэлектризована. Здесь собрались не просто зрители, а поклонники и посвященные. С момента дебюта в Volksbühne с постановкой «Ophelia’s Got Talent» в 2022 году австрийская режиссер приобрела в Берлине целую армию преданных поклонников. Для них она — пророк в мире телесного театра, в котором больше не существует границ допустимого. «Год без лета» — новая вершина в радикальном театральном восхождении Хольцингер.
Как Флорентина Хольцингер родила мюзикл
На затемненной сцене появляются два десятка женщин разного возраста и комплекции. Среди них женщина в инвалидном кресле и звезда труппы Хольцингер низкорослая актриса Сайоа Альварес Руис (Saioa Alvarez Ruiz). Половина женщин на сцене — пожилые. Это ново для спектаклей Хольцингер, которая специально для постановки расширила свою труппу для нескольких актрис в возрасте (некоторым из них за 80 лет) и без телесных барьеров (в Берлине, рассказала Хольцингер в интервью, это оказалось не сложно). Женщины медленно избавляются от одежды и от меланхоличных ласк постепенно переходят к бурной оргии. Сцена усеяна переплетенными телами, при этом происходящее больше напоминает не порнографию, а этюд в бане. На самом краю сцены, прямо перед лицом пожилого зрителя в очках, вверх-вниз двигаются обнаженные ягодицы.
Акт однополой любви приводит к символическому зачатию. Следующая сцена — роды. Окруженная женщинами, сама Флорентина Хольцингер кричит в муках. На экране крупным планом в прямой трансляции медицинский инструмент ковыряется в ее открытой ране в бедре. Наконец, изрядно помучив зрителей натуралистической кровавой сценой, из раны выковыривается искусственная фигурка младенца. «Congratulations, Flo!, — кричат актрисы. — Это мюзикл!».
Главные сцены спектакля «Год без лета»
На заднике сцены медленно надувается гигантский женский торс с раздвинутыми ногами — визуальная цитата картины Гюстава Курбе «Происхождение мира». Из огромной стилизованной вагины выходят обнаженные актрисы в распахнутых белых халатах — врачи клиники вечной молодости. Они поют, танцуют, играют на музыкальных инструментах и исполняют кабаре-номера с веерами из страусиных перьев. Под игривой оболочкой олдскульного мюзикла разворачиваются эксперименты с бессмертием, полные жестокости. В стремлении остановить старость врачи способны на все, даже вспомнить «заветы» нацистского врача Менгеле и апологета расистской теории барона Кювье.
Публику чрезвычайно веселит сцена, где актриса в карикатурном гриме Зигмунда Фрейда постоянно нюхает белый порошок, засовывая голову в огромную лохань, и рассуждает о тяжелой психологической травме женщины, которая является неполноценным человеком — мужчиной без пениса. Одновременно с этим доктор проводит мучительные процедуры пациентке, лежащей на гинекологическом кресле в центре сцены.
Перед одной из самых шокирующих сцен спектакля происходит интимный диалог. Пожилая актриса с грустью спрашивает молодую, готовящуюся к операции по омоложению: «Зачем женщины делают это с собой?». Вместо ответа молодая женщина медленно воспаряет над сценой. Ее поднимают тросы, которые прикреплены к крюкам, вонзившимся в лицо, щеки, веки, в обнаженное тело. На экране зрителям показывают ужасающий крупный план: растянутые к вискам глаза, искусственно раздираемый в жуткой улыбке рот. Под величественную, почти церковную музыку тело замирает в воздухе в пароксизме боли и предельного напряжения, как распятый и вознесшийся мессия, добровольная мученическая жертва новому богу — богу вечной молодости.
Как спектакль Хольцингер утонул в фекалиях
Последняя сцена снижает градус заданного пафоса и разрешается карнавальным абсурдным весельем. Вокруг пожилых пациенток хлопочут заботливые медсестры и врачи. Идиллия нарушается, когда пациентки начинают фонтанировать фекалиями (к облегчению публики, искусственными). Медицинский персонал живописно тошнит, а потом внезапная диарея перекидывается и на него. На сцене появляются унитазы, извергающие коричневую жижу на сцену. Фекалии льются из шлангов, выплескиваются ведрами, публика на первых рядах закрывается от коричневых струй зонтиками. Когда обессиленные тела перестают корчиться в отвратительных лужах, сверху сыплется пепел.
Спектакль напоминает зрителям о событиях 1816 года — «года без лета», когда после извержения вулкана Тамбора в Юго-Восточной Азии климат в Европе резко изменился и солнце скрылось за тучами пепла. В наступивших на много месяцев сумерках британская писательница Мэри Шелли написала «Франкенштейна». Именно этот персонаж выходит в конце спектакля. «Почему вы отворачиваетесь от меня?, — спрашивает он зрителей. — Я — ваше создание».
Куда ведет стиль Хольцингер
С момента громкой премьеры в 2022 году это уже третья постановка Флорентины Хольцингер на сцене Volksbühne. Каждая из них — как новая попытка преодолеть предел допустимого на театральной сцене.
В своем дебюте «Ophelia’s Got Talent» Хольцингер деконструировала формат телевизионного ток‑шоу, высмеивая его мизогинные штампы. Публика была ошеломлена: режиссер работала с наготой не как с провокацией, а как с материалом — свободно, бесстыдно, смело. На сцене взмывал вертолет, актрисы плавали в большом бассейне, встроенном прямо в декорации.
Затем последовала «Sancta» — опера о монахинях, которые больше не хотят сдерживать желания. Публике снова показали обнаженные тела, сцены секса, акты самоповреждения. Шоу вызвало не только тошноту (до 18 зрителей покидали зал на одном показе), но и гнев католической церкви.
Однако в постановке «Год без лета» обнаженность уже никого не шокирует. Публика, привыкшая к радикализму Хольцингер, словно требует большего. Режиссер поднимает ставки. И устраивает на сцене настоящий апокалипсис из фекалий.
Кажется, Хольцингер использовала все запретные темы — от нацизма до насилия над собой, от женской репродуктивности до религиозных канонов. Возникает вопрос: не оказалась ли она в ловушке собственного стиля? Где грань между художественным жестом и постоянным стремлением эпатировать пресыщенную публику?
Реакция зрителей на радикальный спектакль
Публика встретила завершение спектакля овациями. Люди вставали, кричали, визжали и улюлюкали, хотя труппа так и не вышла на повторный поклон.
На выходе из театра молодая зрительница жаловалась друзьям: «Меня ужасно тошнит от всего увиденного. Мне надо в больницу. Или срочно посмотреть «Ромео и Джульетту»!».
Люди обсуждали сцену «родов» — в мучительной сцене режиссеру удалось показать боль рождения даже мужчинам, и, с другой стороны, сравнить ее с актом творчества. Многие говорили о женской боли, которую «слабый пол» испытывает ежедневно: физическую — на гинекологическом кресле, косметологических процедурах, психологическую — от привилегированных мужчин и собственных семей.
«Мне кажется, это круто, когда театр обнажает реальные людские тела, реальных людей, без фильтров, без масок. — сказала корреспонденту DW любительница театра, представившаяся Зиной, — Ну, то есть это такой антагонист инстаграма, тиктока и прочих ресурсов, где никто не показывает грязные памперсы, где удаляют фотки с сосками, даже если это произведение искусства, где ни у кого нет жира и уж точно все молоды и здоровы. Халло, мир, очнись! Мы все умрем!».
