Однополой семейной паре из России дали убежище в Германии. А их подопечному, нуждающемуся в уходе, отказали. Как так вышло? DW рассказывает историю.»Витя как ребенок», — говорит о своем приемном сыне Артур Максимов. Виктору Судакову в этом году исполнится 26 лет, но он не может полностью ухаживать сам за собой и нуждается в опеке. У Виктора ДЦП и другие ограничения, без коляски он может сделать лишь несколько шагов по квартире. «Он отлично общается, но ему по возрасту то 7 лет, то 12», — объясняет Артур. Виктор, говорит он, для него «самый родной и близкий» — в течение нескольких лет в Санкт-Петербурге, где они раньше жили, Артур активно боролся за права Виктора, в том числе выходя регулярно на акции протеста и пикеты у Смольного.
Артуру 46 лет, он родом из Пензы, но жил и работал в Петербурге, где познакомился и создал семью с Рудольфом. Вместе с Виктором в августе 2022 года они все вместе уехали из России — через Турцию — в ФРГ, где подали прошение об убежище. Пройдя через невзгоды — их ограбили в один из первых же дней, по причине гомофобии несколько недель семью преследовали другие мигранты в лагере — беженцы из Питера начали налаживать новую жизнь в Баварии. Артур и Рудольф официально заключили брак. В 2023 году местный суд подтвердил необходимость в опеке и назначил Артура и его мужа быть опекунами Виктора.
Убежище, но не для всех…
В марте 2025 года, казалось, все вот-вот благополучно разрешится: через два года ожидания Артуру и Рудольфу дали статус беженца. Но Виктор неожиданно для них получил отказ. В письменном обосновании Ведомство по делам миграции и беженцев (BAMF) объяснило, что Виктору, по сути, ничего не угрожает на родине и защита ему в Германии не требуется. И хотя BAMF сочло депортацию нежелательной, чтобы не разделять семью, но не исключило ее. «Депортация нежелательна, но возможна. Это же абсурд, депортировать его можно только вместе с нами», — напуган Артур.
Как вообще могло получиться, что одно и то же ведомство выносит положительное решение в отношении опекунов, но отказывает опекаемому и нуждающемуся в уходе члену семьи? «Отказ абсолютно нелогичный, противоречащий здравому смыслу и закону об убежище. Мой сын подпадает под субсидиарную защиту», — говорит Максимов. «BAMF признает факт того, что в России я был приемным родителем и то, что тяжелая степень инвалидности исключает депортацию», — добавляет Максимов. Виктор получает медицинскую и прочую помощь в Германии с момента прибытия в ФРГ. По решению суда города Хоф от 2023 года из-за инвалидности Виктора и его неспособности к самостоятельной жизни Артур с Рудольфом назначены опекунами на ближайшие семь лет.
Сам Артур полагает, что причина может быть в том, что их дела с Рудольфом рассматривал один сотрудник BAMF, а и дело Виктора — другой. «Такое ощущение, что они или сознательно не учли все обстоятельства и документы, говорящие о его связи с нами и необходимости в опеке, или просто проигнорировали их», — предположил Максимов.
BAMF, вероятно, руководствовалось принципом того, что прошение каждого взрослого человека рассматривается индивидуально, ведь Виктор давно достиг совершеннолетия, прокомментировали данный случай адвокаты в берлинской ЛГБТ-организации Quarteera, которые неофициально помогают Виктору и его семье. Однако, по мнению адвокатов, сотрудники не учли при рассмотрении его прошения тот факт, что Виктор не самостоятелен и что «в социальном смысле» он — часть семьи, которая нуждается в защите как однополая пара из России и тем самым тоже удовлетворяет требованиям предоставления убежища. BAMF принципиально не комментирует индивидуальные случаи соискателей убежища.
Отказ в убежище и другие неприятности
Артур Максимов полон опасений, что события могут развиваться негативно для него и его самых близких людей. В разговоре с DW он описал, как после бюрократических проволочек за предоставление помощи Виктору в России он столкнулся с бюрократической волокитой в Германии. Отказ в убежище, по его словам, повлек за собой неприятности на бытовом уровне. «Из-за отказа BAMF много негативных последствий: Landratsamt (управление земельного округа – Ред.) перестал согласовывать некоторые льготы для Виктора. Мы получили тяжелую электрическую коляску и просили поменять на более легкую модель. Но пришло письмо, в котором нам отказали в обмене. На протяжении года не приходит проездной документ для Виктора», — рассказывает Максимов.
Хуже, впрочем, по его словам, трудности с арендой жилья. Артура и Рудольфа попросили покинуть ту квартиру, которую они снимали как соискатели убежища — по той причине, что убежище им дали. Но найти другую крайне сложно: ведь у Виктора статус еще не поменялся, да и получение постоянных документов занимает массу времени, а с временными сдать жилье никто не спешит.
Но, несмотря на все беды в иммиграции, Артур и Рудольф говорят, что, все равно «счастливы, что Германия нас приняла… И счастливы быть здесь, а не в стране исхода, которая стала для нассмертельно опасной». Максимов считает политическую составляющую их кейса «неотъемлемой», так как выступает «категорически против путинского фашистского режима и развязанной им Войны».
Что теперь? Суд может затянуться
Получив отказ, Артур и Рудольф обжаловали решение BAMF в суде.
Адвокаты организации Quarteera говорят, что в идеальном случае суд примет аргументы истцов и даст Виктору убежище, но приемлемым вариантом там считают и получение так называемой субсидиарной защиты — когда соискатель на убежище не подпадает под критерии для получения статуса беженца, но получает его, так как все же находится под угрозой вреда в случае возвращения в страну происхождения. На худой конец, суд может объявить запрет на депортацию. В целом, шансы на то, что интересы Виктора удастся защитить, достаточно высоки, уверены в Quarteera. Более того, непосредственных рисков для депортации там не видят: депортация фактически невозможна, хотя статус защиты и не предоставлен, говорят там.
Суд уже запросил дополнительные документы, но даты рассмотрения их иска еще не назначил, она назначается по мере поступления исковых заявлений. По словам адвокатов Quarteera, суды перегружены, и рассмотрение дела может состояться и «через два-три года». Но там заверяют, пока длится процесс рассмотрения дела, Виктор считается соискателем убежища и в любом случае не может быть выдворен из страны. Однако неопределенность заставляет семью из России нервничать и чувствовать себя неуверенно.
