Иран и Израиль согласились на прекращение огня после почти двух недель обстрелов. Каким стороны видят итоги обострения и что ждут дальше — в материале DW.В ночь на 24 июня президент США Дональд Трамп объявил, что Иран и Израиль достигли соглашения о прекращении огня. Резкое обострение конфликта между двумя странами началось 13 июня с масштабной военной операции Израиля, осуществленной им, чтобы не допустить создание Тегераном ядерного оружия. Оно продолжилось серией американских ударов по Ирану, которые в Вашингтоне назвали «разовой операцией». После заключения соглашения Иран и Израиль заявили о собственной победе, Вашингтон — об уничтожении ядерной программы Тегерана. DW обсудила с аналитиками, чем обернулась военная операция и каким видят будущее стороны конфликта.
Неготовность Ирана к новой реальности
Высший совет национальной безопасности Ирана прекращение огня объявил победой над Израилем, который, по утверждению Тегерана, якобы был вынужден признать поражение и в одностороннем порядке прекратить огонь. Это стандартная риторика правящего режима, который после сокрушительных ударов по своим военным объектам не может предложить ничего нового, считает востоковед, эксперт по Ирану и исламизму Никита Смагин.
«Это выглядит неубедительно и в самом Иране и скорее показывает неготовность Тегерана к новой реальности. А она, безусловно, наступила, причем даже не в июне этого года, а в прошлом году. В этой новой реальности нужно было активнее адаптироваться», — констатирует Смагин.
По его словам, Иран долгие годы выстраивал свою безопасность вокруг нескольких вариантов сдерживания. «В первую очередь это прокси-силы в регионе, которые могут наносить удары по Израилю и американским базам. Второй круг обороны — это собственный ракетный потенциал», — перечисляет аналитик. После разгрома радикальных исламистских движений ХАМАС и «Хезболлах», а также падения в Сирии режима Башара Асада первый круг обороны оказался развален, констатирует Смагин.
Ракетный потенциал и ядерная программа Ирана
Накопленные ракеты, как оказалось, также несмотря на урон и разрушения не смогли создать реальных угроз Израилю, который фактически установил контроль в небе над Ираном, продолжает он. «Иран находится в ситуации болезненного переосмысления своей роли. Вопрос, как это будет происходить и дадут ли ему вообще поднять голову», — заключает аналитик. По его мнению, Израиль в перспективе, вероятно, продолжает операции против ракетного потенциала Исламской Республики.
В этой ситуации, по мнению Смагина, иранская ядерная программа также может быть отброшена на годы назад — несмотря на заявления об обратном как Тегерана, так и ряда аналитиков. Для восстановления необходимо политически стабильное государство и способность военных защищать новые производства от атак. «Элита может и решила, что ей нужно ядерное оружие и это единственный путь, но вопрос в том, что реализовать это в нынешней ситуации будет куда сложней, чем было недавно», — уверен Смагин.
«Мы обречены на еще одну войну»
«Иранский режим хотя и ослаб, но он не был ликвидирован. Они не закрыли Ормузский пролив, не обстреляли Абу-Даби с Эр-Риядом именно потому, что понимают: на данный момент никто не ставит цели их смещения. Если бы такая цель была, возможно они бы защищались по-другому. А так они пытаются выжить и сохранить силы для следующей схватки», — уверена израильский политолог, экс-депутат Кнессета Ксения Светлова.
По ее словам, из этого исходит и руководство Израиля, которое скептически относится к возможности заключить устойчивую сделку с Тегераном. «Мне кажется, стороны находятся в тупике. В Израиле этим взволнованы. Это означает, что нынешняя фаза войны де-факто закончилась без удовлетворяющего соглашения, которое позволит МАГАТЭ проверять все. Мы обречены на еще одну войну», — предсказывает аналитик.
События последних недель Светлова называет «битвой, но еще не самой войной». «В Израиле это многие понимают, наша жизнь была серьезно нарушена. Безопасности в том формате, к которому мы привыкли, больше нет. Нужно готовиться к продолжению, не вижу предпосылок для серьезных перемен», — заключает Светлова.
Ждать ли свержение режима в Иране
Базовый уровень легитимности правящего в Иране режима до войны был низок, считает политолог Аббас Галлямов, который отсылает к исследованию GAMAAN — группы базирующихся в Нидерландах экспертов по изучению иранского общественного мнения. Проведенный в 2022 году опрос показал, что до 80% иранцев выступают против политической системы в стране.
На это отношение наложилась и неэффективная война, считает Галлямов, а отрывочные сообщения в СМИ показывают, что раскол может существовать и в правящих элитах. «Как бы ни был недоволен народ, любая революция не имеет шансов, если элиты консолидированы. Но когда наступает разлом элит, и есть базовая нелегитимность, то шансы, что режим может не устоять при серьезных волнениях, — это альфа и омега политологии», — уверен Галлямов, подчеркивая, что нынешний режим в Иране находится «в зоне риска».
Несмотря на серьезный удар, признаков того, что режиму аятолл в Иране существует реальная угроза не видно, не соглашается Светлова, обращая внимание, что смена режима не была целью военной операции.
При этом, по ее словам, Израиль не может позволить себе ждать, что режим рухнет просто так. Несмотря на готовность народа Ирана к демократии, в стране установился «религиозный фанатичный режим, который основывается на широком пласте религиозного истеблишмента», поясняет Светлова. «Это сложная история и она может длиться годами. Это то чего не было у Милошевича (экс-президент Югославии Слободан Милошевич, свергнутый в 2000-м году. — Ред.), не было у Саддама (экс-президент Ирака Саддам Хусейн, свергнутый в 2003 году. — Ред.). Это крепкий орешек. Израиль понимает это, Иран понимает это, не знаю, насколько Трамп понимает это», — заключает Светлова.
Роль Кремля и последствия для России
Россия и Иран в начале года подписали Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве, который хоть и подразумевает ограниченное военное сотрудничество, но прямо указывает, что вмешиваться в военные конфликты друг-друга стороны не обязуются. Документ ограничивается формулировкой не оказывать «никакой военной или иной помощи агрессору, способствующей продолжению агрессии».
Как выяснило агентство Reuters, после израильских и американских ударов верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи в письме президенту России Владимиру Путину выразил недовольство уровнем его поддержки. Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков заявил журналистам, что «Россия оказала поддержку Ирану своей четкой позицией».
Последствия эскалации на Ближнем Востоке для Кремля скорее косвенные, считает Галлямов. Если падение режима Асада можно было назвать случайностью, то теперь это выглядит как системная неудача в регионе, рассуждает политолог. Тактические успехи могут быть связаны с возможным ростом цен на нефть и пересмотром Китаем своей энергетической политики в пользу Москвы, перечисляет Галлямов.
Политически Москве все равно был нанесен удар, в том числе за счет укрепления позиций Трампа в регионе. «Иранская проблема была козырем Путина в торге с Трампом. Но получается, что без Путина Трамп разобрался с Ираном и имиджево укрепился», — считает Галлямов.
Цены на нефть тоже не отреагировали, как можно было ожидать от войны на Ближнем Востоке, указывает аналитик нефтегазового рынка Михаил Крутихин. «Сначала рынок среагировал на действия Израиля, но держался в коридоре «цена плюс оценка за риск», — указывает он. По его словам, баланс спроса и предложения сохранился и нефть из Ирана и региона продолжила поступать даже несмотря на угрозы Тегерана закрыть Ормузский пролив, по которому проходит около пятой части мировых поставок нефтепродуктов.
