Оставшиеся в Беларуси экс-политзаключенные страдают от более тяжелой депрессии и постоянного стресса, уехавшие борются с ПТСР.Белорусские правозащитники изучили условия содержания женщин в заключении и пришли к выводу, что их особые потребности не просто не учитывают, а часто умышленно игнорируют. У них нет доступа к нормальной медицине, их заставляют работать наравне с мужчинами, постоянно унижают и угрожают. Как это влияет на психику женщин уже после освобождения — в материале DW.
Женщин-политзаключенных становится больше
Юрист правозащитного центра «Вясна» Павел Сапелко отмечает, что около 10% всех заключенных в Беларуси — женщины. Это очень высокий процент, особенно по сравнению с другими европейскими странами: Литва — 4,5%, Польша — 5,3%, Франция — 3,4%, Германия — 5,9%.
«Еще одна тревожная цифра: не менее 150 женщин сидят по политическим причинам — за участие в протестах, правозащитной деятельности или просто за выражение своего мнения, — говорит эксперт. — Это 13% всех политзаключенных, и их доля растет. Это значит, что в тюрьмы попадают не преступницы, а обычные женщины: матери, преподавательницы, волонтеры. И они сталкиваются с системой, которая не понимает и не учитывает их потребности».
До 2021 года тема заключенных женщин изредка мелькала в публичном обсуждении. Гомельская колония, которая является основной для осужденных женщин, считалась показательной: туда любили ездить журналисты госСМИ, чтобы показать гуманность и прогрессивность пенитенциарной системы — время от времени там внедряли новшества, например онлайн-магазин, где родные могут закупать продукты для осужденных, или классы для дистанционного обучения, или свой театр, спектакли которого проходили даже вне стен колонии. Однако как только в ИК-4 попали политзаключенные, стало понятно, что картинка, которую годами рисовала пропаганда, кардинально отличается от реальной, отмечают белорусские правозащитники.
Женщин в заключении заставляют работать наравне с мужчинами
В Беларуси много законов, которые вроде бы должны защищать права заключенных, продолжает юрист. Есть и отдельные нормы, касающиеся женщин. Но если смотреть глубже, видно: белорусские правила не учитывают реальные потребности женщин и часто просто дублируют нормы для мужчин. Например, режим, работа, дисциплина — все одинаково.
«Но ведь у женщин есть свои особенности: беременность, менструация, дети, хронические болезни. Семья и дети — не в приоритете. Законы не гарантируют женщинам сохранение связи с детьми. Количество звонков и свиданий ограничивается, а лишение этих прав — обычная мера наказания», — подчеркивает Сапелко.
По его словам, женщин заставляют работать наравне с мужчинами — не учитываются ни здоровье, ни материнство. Работу дают любую, даже если она вредна или унизительна.
«Медицинская помощь — формальность. Хотя по закону она должна быть, на деле — гинеколога не дождаться, таблетки не получить, осмотр — без согласия и без объяснений», — перечисляет юрист «Весны».
В Беларуси женщина может получить наказание в виде тюрьмы даже при наличии маленьких детей, если дело «экстремистское». Возможность отсрочки наказания для беременных или мам — это право, а не обязанность суда. Женщин с детьми до 14 лет теоретически можно не сажать, но этот пункт не применяется к «политическим».
«Просыпаюсь уже уставшей, нет сил встать»
Организация «Врачи за правду и справедливость» изучила психологическое состояние женщин после освобождения. По словам психолога Ольги Величко, опрошенные переживают очень тяжелые последствия — не только во время заключения, но и после него. Многие сталкиваются с постоянной тревогой, страхом, бессонницей, флешбеками (когда события снова и снова переживаются заново), чувством вины и безнадежности. Особенно тяжело тем, кто остался жить в Беларуси — они все еще ощущают угрозу преследования и находятся под давлением.
Вот что рассказали сами женщины:
«Бессонница у меня началась еще в СИЗО, и сейчас я не могу избавиться от этой проблемы. Я привыкла не спать — в это время моя голова перемалывает миллионы мыслей, тревог и разочарований. Бывает, плачу от бессилия, что не могу уснуть. Из-за этого каждое мое утро — как с похмелья. Первый месяц дома я почти каждую ночь плакала — не хватало сил все это выдерживать».
«Я просыпаюсь уже уставшей, нет сил встать. Сейчас дома меня никто не гонит на работу, нет необходимости подчиняться расписанию — и это только усугубляет тяжелое состояние. Как будто исчез внешний принуждающий фактор, и я просто лежу, как размазня, не в силах собраться».
Эмиграция не спасает от посттравматического расстройства
Психолог опросила 67 бывших осужденных. Исследование показало, что среди женщин, которые остались в Беларуси, 75% имеют критический уровень посттравматического расстройства (ПТСР), у 18% — умеренные симптомы, у 7% — низкий или отсутствующий уровень ПТСР. Глубинные интервью показали, что женщины испытывают постоянный страх повторного задержания, нарушения сна, повышенную тревожность и раздражительность, социальную изоляцию, а также суицидальные мысли. Они ощущают, что «тюрьма не закончилась» — опасность продолжается.
Среди женщин, которые были вынуждены покинуть Беларусь, цифры такие: 43% имеют критический уровень ПТСР, у 36% — умеренные симптомы, у 21% — низкий или отсутствующий уровень ПТСР. Психологические симптомы включают флешбеки, тревожные сны о тюрьме и допросах, чувство вины за побег, тревожность при встрече с силовиками или громких звуках. Некоторые отмечают улучшение благодаря стабильности жизни и доступу к психологической помощи.
«Женщины в Беларуси страдают от более тяжелой депрессии и постоянного стресса — им не хватает безопасности и поддержки, — говорит Ольга Величко. — Те, кто уехал, частично улучшили свое состояние, но многие все еще борются с ПТСР, чувством вины и социальной изоляцией. Эмиграция не решает всех проблем, поэтому важна постоянная психологическая поддержка для всех».
