Владимир Путин вновь пытается исправить демографическую ситуацию в России. Но вместо того, чтобы признать влияние войны на нее, в Кремле прибегают к репродуктивному диктату государства, пишет Татьяна Фельгенгауэр.Владимир Путин регулярно поднимает вопросы, связанные с проблемами демографии. Это выглядит тем более странно, чем меньше общество может узнать о реальном положении дел. Сначала Росстат засекретил статистику по демографии, а потом убрал из доступа и информацию об общей численности населения России.
Кнут, пряник и много пропаганды
Признавая серьезность ситуации, российская власть пошла привычным путем. Улучшать показатели рождаемости решили с помощью репрессий. В стране уже утвердилось понятие «репродуктивное насилие». Женщин буквально заставляют рожать, усложняя процедуру аборта, устраивая психологическое давление, объявляя идеологию чайлдфри» экстремистской». На региональном уровне порой встречаются совсем дикие истории, отдельно стоит упомянуть и кампанейщину в виде «профилактических бесед».
Все это делает жизнь российской женщины (и без того непростую) еще более сложной. Желание превратить россиянок в инкубаторы доводит до совершенно абсурдных, а иногда и противоестественных вещей, как, например, поощрение подростковой беременности. Конечно, сочетание репрессий, психологического давления, повсеместной пропаганды и разного рода выплат (нужны ведь и пряники) не дают особо результата. Как бы ни старалась власть, заставить женщин рожать в условиях нестабильности и отсутствия какого-либо будущего не так просто.
«Демографическое меню» бессмысленных мер
Уже некоторое время в правительстве продвигают концепцию «демографического меню». Смысл ее в том, чтобы регионы выбрали эффективные, по их мнению, меры по улучшению демографической ситуации. Конечно, если бы среди министров нашелся хотя бы один честный, совестливый и смелый человек, он бы сказал Владимиру Путину, что меню из 10 «блюд» не нужно. Достаточно нескольких понятных решений: немедленно прекратить войну, работать на экономическое процветание государства и заботиться о счастье граждан. Однако пока власти видят другие решения, в основном, финансовые.
В очередной раз сетуя на низкую рождаемость, Владимир Путин отметил, что в России не хватает женщин. Вице-премьер Татьяна Голикова согласилась, что это одна из причин сложившейся ситуации. Однако ни слова не прозвучало о защите тех женщин, которые в России есть. Почему-то не интересует Голикову, что Женя Беркович, удочерившая двух девочек, сидит в тюрьме. Что многие молодые женщины были вынуждены уехать из России из-за своей антивоенной позиции. А еще огромное количество женщин беззащитны перед домашним насилием. Их убивают и калечат, но государству нет до этого дела. Лучше обсудить, что звание «Мать-героиня» нужно приравнять к званию «Герой труда».
Лучше не будет
К и без того тяжелой ситуации стоит добавить еще один фактор — то, что происходит с семьями, в которые вернулись «бойцы СВО». Путин отправил на войну огромное количество мужчин. Кого-то отправили принудительно, многие идут убивать за большие деньги. Мужчины в огромном количестве гибнут, они становятся инвалидами, получают тяжелейшие психологические травмы. И никто из государственных мужей не собирается задуматься хоть на минуту, какова будет цена возвращения выживших российских мужчин домой.
Всплеск насилия, в первую очередь, домашнего, тысячи и тысячи людей с ПТСР, увеличение числа разводов, общая толерантность к повышенному уровню агрессии. Кажется, ничего из вышеперечисленного нет в «меню» Татьяны Голиковой. Однако все это будет (и уже есть) во всех регионах, вне зависимости от того, чтобы они хотели выбрать из перечня вице-премьера. Российское общество еще долго будет платить за войну, развязанную Путиным. И пострадавшими окажутся не только те, кто был против военной агрессии, но и те, кто ее горячо поддерживал. Вопрос только в том, смогут ли они установить причинно-следственные связи. Что-то подсказывает мне, что нет.
Автор: Татьяна Фельгенгауэр — российская журналистка, ведущая The Breakfast show и YouTube-канала «Медиазона».
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
