Китай ведет почти треть своей внешней торговли в юанях — еще в 2022 году эта доля составляла 20%. Но дисбаланс в экономике КНР и жесткий валютный контроль мешают юаню бросить настоящий вызов американскому доллару.Дискуссия о необходимости уменьшать зависимость от американского доллара началась в Китае во время финансового кризиса 2008-2009 годов. Опасаясь последствий масштабной эмиссии денег Федеральной резервной системой — американским аналогом Центробанка — которая могла сильно удешевить номинированные в долларах зарубежные активы Пекина, Народный банк Китая в июле 2009 года запустил пилотный проект, позволивший впервые проводить внешнеторговые расчеты в юанях .
Как Китай начал путь к уменьшению долларовой зависимости
Этот шаг положил начало 16-летнему процессу, итогом которого стало то, что сегодня около 30% китайской внешней торговли осуществляется в национальной валюте, сообщил в середине 2025 года заместитель председателя НБК Чжу Хэсин. А если учитывать не только расчеты за поставку товаров, а все трансграничные операции — портфельные инвестиции, покупку ценных бумаг — доля юаня составляет уже 53%.
Но и это еще не все. В 2024 году юань также ненадолго опередил евро и стал второй валютой в мировых торговых расчетах — хотя и с довольно скромной долей рынка в 5,8% против 82% у доллара, следует из данных ведущей мировой системы передачи межбанковской информации SWIFT. Доля юаня в мировых золотовалютных резервах тоже достигла исторического максимума — 2,4%, сообщал МВФ в минувшем октябре.
О международной роли юаня в Китае говорят осторожно
Пока страны БРИКС обсуждают альтернативы доллару и идею общей валюты, Китай действует осторожнее и практичнее: укрепляет позиции юаня в международной торговле, но сознательно сохраняет строгий валютный контроль. «Китай стремится превратить юань в валюту для расчетов в международной торговле, — объясняет DW Мигель Отеро-Иглесиас, эксперт Королевского института Элькано в Мадриде. — А вот делать юань частью мировой финансовой системы Китай заинтересован в значительно меньше степени».
Разрешив свободный оборот юаня на глобальных финансовых рынках, Пекин ослабил бы контроль Компартии над финансовой системой и внутри Китая. «По мнению Пекина, финансы должны служить реальной экономике, а не управлять ею», — отмечает эксперт.
Рост значения юаня в последние годы регулярно освещался масс-медиа по всему миру, иногда сопровождаясь громкими заголовками о том, что якобы «юань бросил вывоз гегемонии американского доллара», который в последние 80 лет остается несомненным лидером в международных расчетах и мировой резервной валютой. Однако в самой КНР выражаются более осторожно, отмечает Дан Ван из центра политического консультирования Eurasia Group: «Китай сам никогда не называл свою стратегию «дедолларизацией». «Более точное название — регионализация юаня, прежде всего в странах Глобального Юга», — говорит эксперт.
Последние годы Китай использовал свое растущее экономическое влияние и геополитические козыри от войны в Украине, чтобы заключать выгодные сделки на сырье и энергоресурсы — и часто именно с расчетами в юанях. Особенно заметно это в отношениях с Россией, где выбор валюты расчета сопровождался и требованием существенных скидок со стороны поставщика.
Юань как инструмент международного кредитования
Другим важным направлением экспансии юаня стало международное кредитование. Эта тактика приводит к тому, что в структуре долгов развивающихся стран становится все больше юаневых заимствований . Внешние активы китайских банков в юанях — кредиты, депозиты и облигации — за минувшие 5 лет выросли в четыре раза и составляют сейчас в пересчете на доллар около $480 млрд, пишет газета Financial Times. Эти активы, размер которых последовательно растет, являются частью зарубежного кредитования в юанях, предусмотренного китайской внешнеполитической инициативой «Один пояс, один путь» .
С учетом того, что ставки по таким кредитам в юанях на 200–300 базисных пунктов ниже ставок по кредитам в долларах, ряд стран — например, Кения, Ангола и Эфиопия — в этом году уже конвертировал часть своих старых долларовых долгов в юани. Индонезия, Словения и Казахстан приступили к выпуску облигаций в юанях.
Помимо торговли и кредитования, Пекин развивает и третье направление: отдельную финансовую инфраструктуру, способную работать вне долларовой системы. Ее основа — система передачи межбанковской информации CIPS, китайская альтернатива SWIFT. В таких финансовых центрах как Сингапур, Лондон и Франкфурт открыты расчетные центры для транзакций в юане. Народный банк Китая тестирует цифровой юань, доступ к которому открыт уже финансовым организациям из более чем 20 стран. Цифровой юань может ускорить международные платежи и снизить зависимость от западных банков.
«Это может стать еще одним каналом продвижения юаня в мировой финансовой системе и позволить Китаю стать лидером в сфере суверенных цифровых валют», — отмечает эксперт из Мадрида Мигель Отеро-Иглесиас.
Наконец, Китай заключил соглашения с центральными банками более чем 50 стран о совершении сделок по типу «валютный своп». Этот тип операций позволяет центробанкам обменивать свои валюты на юани по требованию, обеспечивая таким странам как Россия и Иран критически важную для них защиту от американских санкций, ограничивающих им доступ к мировой финансовой системе. Но и без этого обстоятельства «валютный своп» выгоден торговым партнерам Китая, зависящим от его товаров и инвестиций — таким как, скажем, Аргентина, Пакистан и Турция.
Пекин сохранит жесткий контроль над юанем
Тем не менее, в отличие от западных валют, юань остается объектом жесткого регулирования и не может быть свободно конвертирован в другую денежную единицу без пристального контроля со стороны китайских госбанков. В Пекине опасаются, что свободное движение капитала сделает юань уязвимым к спекулятивным атакам и иностранному влиянию. «Пекин не собирается переходить к либеральному подходу», — говорит Отеро-Иглесиас. Однако без возможности свободной конвертации юань вряд ли станет доминирующей мировой валютой. Его потенциал ограничивает осторожная стратегия Пекина.
Увеличению доли юаня в расчетах мешают также нынешние проблемы китайской экономики : падающий внутренний спрос, снижение потребления, обвал рынка недвижимости. Негативную роль играет и геополитика. Китайские фабрики производят больше, чем требуется внутри страны, поэтому Пекин все больше зависит от экспорта — а снижение его объемов из-за «тарифной войны» Дональда Трампа еще больше ограничивает перспективы юаня.
«Новый импульс для роста должен прийти из-за рубежа, — говорит Дан Ван из Eurasia Group. — Международная торговля становится для КНР еще более важной». Если Пекин собирается все чаще требовать расчетов в своей валюте, то он должен позаботиться о том, чтобы торговые партнеры были готовы ее принимать. По мнению аналитиков, это потребует от Китая мер по укреплению доверия, прозрачности в принятии решений и более сильной национальной экономики.