Трамп хочет, чтобы США все больше ставили свои интересы выше глобальных конфликтов, что разительно отличается от ситуации последних десятилетий. Хотя это и отражает его девиз «Америка прежде всего», все не так просто.Лозунг «Америка прежде всего» давно стал ключевым для Дональда Трампа, однако после публикации стратегического документа, определяющего внешнюю политику нынешней администрации США, он кажется как никогда реалистичным. «Во всем, что мы делаем, мы ставим Америку на первое место», — говорится в подписанном президентом вступлении к недавно опубликованной «Стратегии национальной безопасности Соединенных Штатов Америки».
Что представляет собой новая Стратегия нацбезопасности США ?
Совет национальной безопасности не определяет политику, а скорее излагает представления правительства о внешней политике. Конечно, события в мире могут привести к ее пересмотру. Например, как отмечает американский эксперт по внешней политике Эндрю Пейн, в версии 2022 года, опубликованной во время президентства Джо Байдена, Ближний Восток в документе практически не упоминался.
Однако концепция национальной безопасности оказывает явное влияние на распределение государственных ресурсов и дает иностранным правительствам ориентиры в отношении намерений США. «Независимо от того, следует ли сама администрация изложенным здесь принципам и приоритетам, это едва ли не лучший источник информации для политиков за рубежом, желающих получить ясность о направлении движения администрации, которая до сих пор была непоследовательной и непредсказуемой», — заявил в интервью DW сотрудник лондонского аналитического центра Chatham House Эндрю Пейн.
Что говорится в документе?
Помимо множества самовосхвалений и отказа от традиционной внешней политики США, Трамп излагает более четко концепцию «Америка прежде всего», чем в своем первом документе о национальной безопасности в 2017 году. «После окончания холодной войны американская внешнеполитическая элита убедила себя, что постоянное господство Америки во всем мире отвечает наилучшим интересам нашей страны, — говорится во введении. — Однако дела других стран касаются нас только, если их действия напрямую угрожают нашим интересам».
Таким образом общие положения стратегии представляют собой отход от американского вмешательства за рубежом, мультилатерализма в пользу национального самоопределения, по крайней мере, там, где это выгодно США. В документе содержится призыв к США полностью контролировать свои границы, иметь «самые мощные, смертоносные и технологически передовые вооруженные силы в мире» и «самую динамичную, инновационную и передовую экономику», а также сохранять влияние «мягкой силы» по всему миру в собственных интересах.
В глобальном контексте документ является «трамповским дополнением доктрины Монро», принятой в 1823 году и касающейся самоопределения США в условиях европейского вмешательства. В нем также говорится о предотвращении доминирования враждебных сил на Ближнем Востоке» и отмечается, что прекращение войны России против Украины является ключевой целью наряду с борьбой с незаконным оборотом наркотиков в Карибском море и восточной части Тихого океана, а также содержится призыв к другим странам взять на себя большую часть ответственности в глобальных вопросах.
В документе также говорится, что Европа сталкивается с «перспективой разрушения цивилизации», что некоторые европейские страны будут «неузнаваемы через 20 лет или меньше», и возникает вопрос об их «достаточной силе, чтобы оставаться надежными союзниками».
Однако этот общий посыл американского изоляционизма не всегда последовательно применяется. Он призывает к «превосходству США» в Западном полушарии, особенно в Латинской Америке, заявляя: «Мы будем поощрять и поддерживать правительства, политические партии и движения региона, в целом разделяющие наши принципы и стратегию».
Это новое направление внешней политики США?
Хотя эти стратегические цели, возможно, не станут политическим курсом, их провозглашение знаменует собой кардинальное изменение, по сравнению с концепцией, опубликованной Байденом в 2022 году. По мнению Эндрю Пейна, это «представляет собой фундаментальный и явный отказ от стратегий национальной безопасности, разработанных, по крайней мере, с момента окончания холодной войны». «Очевидно, чем это не является: традиционной либеральной интернационалистской ортодоксальностью, которая десятилетиями поддерживала большую стратегию США», — добавил он.
Это, конечно, ближе к стратегии национальной безопасности Трампа, принятой в 2017 году. Но, по мнению преподавателя международных отношений в Кентском университете Рубрика Бигона, согласуется с более широкими изменениями, произошедшими во время второго президентского срока Трампа. «Кажется, это соответствует характеру перехода от Трампа к Трампу 2.0. Нынешняя стратегия ближе к своеобразному мировоззрению Трампа, чем документ 2017 года», — сказал он DW, добавив, что это произошло отчасти потому, что «Трамп в этот раз чувствует себя более комфортно на посту президента, и вокруг него больше членов его собственной команды, а не представителей истеблишмента».
Реакция Европы на стратегию США: «Правее крайне правых»
Реакция активных европейских политиков была обеспокоенной, но в целом сводилась к преуменьшению значимости документа, несмотря на то, что Трамп в нем усилил нападки на Европу, звучавшие и ранее, например, в его выступлении в ООН. Тогда президент США заявил, что у «Европы серьезные проблемы. В нее вторглась целая армия нелегальных иммигрантов, которой ранее никто никогда не видел».
«Правее крайне правых», так назвал документ бывший премьер-министр Швеции Карл Бильдт. А министр иностранных дел Германии Йохан Вадефуль (Johann Wadephul) заявил после публикации стратегии, что его страна не нуждается во «внешних советах», однако США остаются «нашим важнейшим союзником в альянсе (НАТО. — Ред.)». «Вопросам свободы слова или организации наших свободных обществ — не место в (стратегии. — Ред.), во всяком случае, когда речь идет о Германии», — добавил он.
Глава внешнеполитического ведомства Евросоюза Кая Каллас высказалась в том же духе: «Думаю, мы не всегда сходились во взглядах по разным вопросам, но общий принцип остается неизменным: мы — самые большие союзники, и нам следует держаться вместе».
В России пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков приветствовал документ, назвав его «в значительной степени соответствующим нашему видению» и «позитивным шагом».
