Материал подготовлен в рамках сотрудничества SOVA с факультетом социальных и политических наук Тбилисского государственного университета имени И. Джавахишвили.
Софья Демина, Муна Батчаева
Музей Сталина
Самое большое здание в Гори в стиле сталинской архитектуры невозможно не заметить. Мрамор, величественные колонны, арки – первое, что бросается в глаза. Это – дом-музей Иосифа Сталина.
Высокие потолки, красный ковер и воздух, пропитанный советской скованностью, которая заставляет контролировать каждую мысль.
Людей в день визита немного. В помещении только работники музея и бесчисленные портреты Иосифа Виссарионовича. И если сначала ощущаешь неловкость от интимности такой атмосферы, то через какое-то время суровый вездесущий взгляд «Большого брата» становится привычным.
Бюст, статуя, картина, ковер, ваза, плакат, ручка, кружка – нет такого носителя, на котором бы не было изображения Сталина.
Два этажа предметов, напрямую или косвенно связанных с советским вождем: подарки, которые ему дарили, трубки, которые он курил… «Здесь он молодой и красивый, а здесь уже серьезный и строгий», — будто про внука рассказывает пожилая женщина-гид, показывая, с какой любовью и всепринятием собрана экспозиция. Неудивительно, ведь экспонаты, концепция и организация музея не менялись с момента его открытия – с 1957 года.
«Надо помнить нашу историю и ее изучать. Каждый человек допускает ошибки, но учится на них, а если мы перечеркнем нашу историю, то ничего не получится», — говорит Кетеван, представительница фонда Музея Сталина.
Георгий Канделаки из Лаборатории исследования советское прошлого (SovLab) считает: личная жизнь исторических фигур – предмет естественного интереса. Но когда речь идет о настолько неоднозначном человеке, оказавшим колоссальное влияние на историю, его личная жизнь может быть интересна исключительно как опыт, который повлиял на формирование характера. Например, есть исследование на тему того, как на Сталина повлияла смерть его первой жены.
В тишине огромных залов все еще чувствуются отголоски той торжественности, с которой музей открывался. О неуместности помпезной атмосферы среди изобилия благодарственных писем и пионерских плакатов напоминают истории репрессированных семей: Галактиона Табидзе, Резо Чхеидзе и других деятелей.
«Вы не думайте, что мы боготворим его, мы просто констатируем факты. Музей не умалчивает и о тяжелых моментах правления Сталина», — уверяет Кетеван.
На первом этаже под лестницей установлена копия камеры исправительного лагеря и развешаны фотографии расстрелянных политзаключенных. Весь «зал репрессий» занимает небольшой прямоугольник и по размеру не сравнится с богатой коллекцией личных вещей, архивных переписок и изображений Сталина, размещенных на двух этажах.
Музей Сталина – один из самых посещаемых в Грузии. В период с января по май 2023 года здесь побывали 45 тысяч человек.
Но кто целевая аудитория музея: люди, интересующиеся фигурой Сталина как отца, сына и вождя, или те, кто видит в нем жестокого диктатора?
Сама Кетеван – из репрессированной семьи.
«Мой внук говорит: как ты можешь там работать, если твой дедушка был расстрелян?». Я отвечаю, что история сложнее и что мне нравится моя работа».
Такое явление, когда члены репрессированных семей сами становятся частью системы и закрывают глаза на личную трагедию, – не редкость, говорит Георгий Канделаки. Он объясняет это инстинктом выживания.
Людям свойственно забывать все плохое, даже если они были свидетелями или жертвами террора. Согласно проведенному в 2022 году исследованию USAID и ZINC NETWORK, прослеживается связь между возрастом респондентов и их отношением к «вождю»: 61% поколения 55+ считает, что каждый грузинский патриот должен гордиться тем, что Сталин был грузином. В то время как среди молодых людей от 18 до 34 лет только 30% согласны с этим высказыванием.
В 2008 году Георгий Канделаки, будучи депутатом парламента, предложил идею трансформации Музея Сталина в Музей сталинизма:
«Концепция была такова: сделать музей в музее, рассказать о том, как пропаганда восхваляла Сталина – это тоже экспонат, показать, как кровавые фигуры могут восхваляться».
По словам Георгия, такой музей, как например Музея Холокоста в Вашингтоне, должен вызывать ужас от осознания того, на что способен человек, и непонимание, как это было допущено.
Целью Музея сталинизма стало бы освещение основных преступлений советского периода. Красный террор, оккупация Грузии, подавление восстания 1924 года, репрессии 30-х годов, ГУЛАГ, оккупация балтийских стран, голодомор, начало Второй мировой войны – собрать все факты об этих событиях в одном месте и рядом с ними повесить портрет Сталина, чтобы люди знали, кто за этим стоит.
Минадора: депутат независимой Грузии, писавшая из лагерей Сталину
Музей советской оккупации
В 87 километрах от Музея Сталина, уже в Тбилиси, расположен другой музей, посвященный советскому периоду в Грузии – Музей советской оккупации. Он находится на четвертом этаже Национального музея и сильно отличается от остальной постоянной экспозиции своей мрачной эстетикой, приглушенным светом и черно-белой цветовой гаммой.
Первое, что видишь при входе, – изрешеченная деревянная стена грузового вагона, в котором были расстреляны участники антибольшевистских выступлений 1924 года. Слева на полу – фотография с многочисленными рядами тел, на фоне которых позируют чекисты. Возможно, оценивая, сколько земли придется вырыть. Залы музея не случайно напоминают темную холодную коробку тюремной камеры. По словам смотрительницы, очень важно передать ужас того времени.
Экспозиция поделена на периоды и рассказывает о разных событиях, произошедших с 1921 по 1991 год: о вторжении советских войск в провозгласившую независимость Грузию, о том, как за 20 лет 72 тысячи человек были расстреляны, а еще 200 тысяч – депортированы. На стенах висят семейные портреты нескольких поколений, включая маленьких детей. После начала советской оккупации никого на фотографии не останется в живых.
Вдоль стен второго этажа выставлены архивные документы: приказы о расстрелах со списком фамилий и возрастов, почетные грамоты, благодарственные письма за помощь в борьбе за социализм.
Не сразу видно, что людей в залах много: в тишине они разбрелись по углам, уткнулись в письма и рапорты чекистов, в фотографии грузинской интеллигенции, подписанные именами и датами расстрелов.
Один из посетителей музея – молодой турист из Бельгии – с некой наивностью и увлеченностью рассказывает о своих впечатлениях: «В бельгийской школе мы не проходим в деталях часть этой истории. Я не знал, что здесь была оккупация, не знал об этом терроре и ужасе – это в плохом смысле слова впечатляюще».
Частые гости Музея советской оккупации – школьники и студенты. Среди людей постарше в основном иностранцы. Один из самых популярных вопросов к гидам: «Почему вы транслируете такую «плохую» картину, все же было не так ужасно?».
Массовые расстрелы, разделенные семьи, насилие, вошедшее в рутину, несправедливость… В музее появляется ощущение страха перед террором, который может совершать государство по отношению к своим гражданам. Для кого эта выставка? «В первую очередь для молодого поколения, чтобы показать ему историю, которая была написана до их рождения, показать ошибки прошлого, которые нельзя повторять», – делится работница музея.
Открытый в 2006 году Музей советской оккупации, по словам Георгия Канделаки, ближе по своей концепции и подаче информации к Музею Холокоста. При этом в нем не хватает многих важных фактов, о которых стало известно позже. Сейчас, например, гораздо больше знаний о том, какой была Грузия до появления СССР: международное признание независимости, демократические выборы, суды присяжных…
«Оказалось, что первая в мире демократически избранная женщина-мусульманка как независимый кандидат победила в местных выборах в 1918 году. Не должны ли мы гордиться этим? То есть, раньше не было понимания, что представляла собой Грузия до Советского Союза, и чего ее лишил режим», — комментирует Георгий.
Согласно опросу USAID и ZINC NETWORK, больше половины (72%) респондентов в Грузии старше 55 лет, то есть заставших СССР, позитивно относятся к этому периоду. В то время как среди молодого поколения такое положительное мнение разделяет только 33%.
Тем не менее, Канделаки утверждает, что молодежь – самый уязвимый к пропаганде слой общества. У них нет воспоминаний о прошлом, а значит и забывать ничего не нужно, можно с нуля формировать свое представление о событиях, личности и эпохе. Этим охотно пользуются пропагандисты.
Яркий пример промывания мозгов целого поколения – массовые митинги 1956 года в защиту Иосифа Сталина после выступления Никиты Хрущева с докладом развенчания культа личности: «Родители этих молодых людей сражались и проливали кровь против Сталина, потом 30 лет тоталитарной пропаганды так повлияли на поколение, которое выросло в этот период, что те вышли на защиту Сталина и погибли за него».
В нарративе современной пропаганды, пусть и не слишком заметной, нередко проскальзывают слова о величии и значимости фигуры Иосифа Виссарионовича для Грузии.
«Нарратив такой: он был из простой семьи, достиг столько всего, что отчасти правда – он выиграл войну, был грузином, обладавшим с самой большой властью в истории, и т. д. То есть вывод – они должны им гордиться».
Такой информационный фон не может не влиять на настроения в обществе. К примеру, в период с 2011 по 2023 год популярность фигуры Сталина в Грузии возросла, а в регионах появилось 11 новых статуй и памятников диктатору. Несмотря на часто встречающиеся на стенах городов антисоветские граффити.
Фигура Сталина – собирательный образ эпохи, и то, как общество и государство относится к нему, говорит об отношении к Советскому Союзу в целом. И чем нейтральнее это отношение, тем больше вопросов: какая идеология ближе Грузии сегодня?
В государстве европейского типа существование музея величия диктатора невообразимо. Возможен только музей диктаторской эпохи. Яркий пример – Германия. Свое тяжелое прошлое немцы не прячут за бюстами и восхваляющими лозунгами в просторных музеях, а портреты не печатают на футболках и не вешают на холодильники, не делают из него туристический бренд. О неудобной правде говорят, надеясь, что это поможет предотвратить подобное в будущем.
«Вопрос отношения к фигуре Сталина – не вопрос прошлого, а вопрос будущего, потому что то, как мы, грузинское общество, относимся к этой фигуре, определяет нашу идентичность и нашу уязвимость в геополитической повестке России. <…> Одна из проблем грузинского общества в том, что оно не определилось, каким должно быть отношение к этой личности», — говорит Георгий Канделаки.
Музей Сталина создавался для увековечения памяти диктатора, Музей советской оккупации – для того, чтобы помнить о преступлениях коммунистического режима.
«Грузия нуждается в институте памяти, как есть в разных странах, и этим должно заниматься государство. Пока государство этим не занимается».
