Эксперт по Северной Корее Андрей Ланьков оценил для DW боеспособность армии КНДР и возможную реакция Сеула и Запада на отправку Пхеньяном военных в Россию для участия в войне с Украиной.Генсек НАТО Марк Рютте подтвердил ранее распространенную властями Южной Кореи и Украины информацию о том, что северокорейские военные находятся на территории Курской области России, назвав это проявлением эскалации конфликта Москвы и Киева.
Об активно развивающемся сотрудничестве РФ и КНДР в военной сфере, реакции на него в Сеуле и на Западе, а также о том, что собой представляет северокорейская армия и какая ее часть может принять участие в войне на стороне России, DW рассказал один из ведущих в мире экспертов по Северной Корее, профессор сеульского университета Кукмин Андрей Ланьков.
DW: Сначала о северокорейской армии — насколько она велика и сильна, каков ее боевой опыт?
Андрей Ланьков: Считается, что численность армии КНДР составляет порядка 1,2 млн человек. Срочная служба обязательна и для мужчин, и для женщин. Для мужчин — около 10 лет. Однако примерно половина личного состава — это стройбат и, скажем так, военизированные отряды сельхозрабочих.
Однако оставшаяся половина — боевые части. В боевых действиях северокорейские войска после 1953 года (после окончания Корейской войны. — Ред.) участия не принимали. Точнее, летчики из КНДР участвовали в нескольких компаниях за рубежом — во Вьетнаме в конце 60-х и позже на Ближнем Востоке. Но речь идет о небольших группах, скажем, в Египте общая численность была порядка 20 летчиков и 20 сопровождающих.
Какие боевые качества сейчас у северокорейских военных? Я, конечно, не военный специалист. Мой ответ уклончивый — мы не знаем, пока не начнутся реальные боевые действия. Потому что когда армия столько времени не воевала, мы не знаем, может ли она сохранить боеспособность и даже ее увеличить, или может полностью потерять. Мы это сейчас увидим.
— Есть мнение, что это такая картонная армия, она есть на бумаге и на парадах, но на самом деле неэффективна и не может воевать.
— Я склонен думать, что это не так, но поручиться не могу. В принципе, очень часто многие армии объявлялись картонными, а потом оказывались весьма боеспособными. Война покажет.
— Обсуждалась цифра в 20 000 северокорейских солдат, которых отправили в Россию. Вы говорите, что численность боевых подразделений — около 600 000 человек. То есть Северная Корея теоретически может послать больше — 100 000, например. Это будет не очень обременительно для нее?
— Ну, 100 000 это не совсем реально — чтобы не снизить боеготовность армии. Это не моя оценка, а специалистов, с которыми я говорил — можно отправлять до 10% личного состава. Конечно, возможно ротация — 10%, следующие 10% и так далее. Соответственно, максимальный потолок получается не 100 000, а может быть, 60 000.
Идти выше уже довольно сложно. Если очень захочется, то можно. Но 100 000, наверное, абсолютно верхний предел, до которого вряд ли дело дойдет. Пока речь идет о конкретно 12 000, если верить данным южнокорейской разведки, которая первая дала эту информацию, причем максимально официально. А в таком случае они обычно не склонны врать.
И вдобавок эта информация в целом подтверждается по появляющимся сейчас сведениям. Дело тут не только в НАТО. Собственно говоря, российские официальные лица, вплоть до президента, и северокорейские, на уровне замминистра иностранных дел, де-факто отправку войск подтвердили. Хотя слегка уклончиво, но очень прозрачными намеками.
— Что за это получит от России Северная Корея, какой у нее резон?
— Спросите будущего историка, который сейчас ходит в детский сад, а может, еще не родился. Он будет изучать рассекреченные документы — те, что напишут послезавтра. Когда их рассекретят, он будет уже пожилым профессором и все расскажет.
— Эксперты уже сейчас оценивают, например, поставки оружия Северной Кореей России, на разные суммы — от 1,7 млрд долларов до 5 млрд.
— Я пошутил насчет будущего историка. Какие-то общие черты соглашения, думаю, вполне очевидны. Да, конкретные цифры, видимо, будут известны не скоро, но общие контуры примерно ясны. Во-первых, Северная Корея будет получать деньги за своих солдат. Какое-то количество этих денег может попасть самим солдатам, но, скажем так, 75- 95% сразу уйдет непосредственно властям в Пхеньяне.
Если они выставляют 10 000 солдат и за каждого военнослужащего получают сумму, соответствующую минимальной месячной зарплате российского солдата, то это получается около 100 млн долларов в год за их присутствия в зоне боевых действий.
Во-вторых, Северной Корее, конечно, очень хочется получить доступ к некоторым российским военным технологиям — в идеале связанным с ядерным оружием, но, скорее, все-таки со средствами доставки, спутниковой космической разведкой и строительством атомных подводных лодок. Постройка собственной такой подлодки входит в число объявленных властями КНДР приоритетных задач.
В нормальной ситуации Россия абсолютно справедливо поступает, не раздавая такие технологии направо и налево. Но тут возникает другая ситуация, психологически более сложная. Это все-таки, как ни крути, уже реальное братство по оружию. Люди воюют, какое-то количество их неизбежно погибнет. У северокорейских дипломатов появляются новые рычаги давления, и игнорировать их просьбы Москве станет намного сложнее. Так что, возможно, какие-то технологии будут переданы.
И третий момент. Военнослужащие Северной Кореи получат боевой опыт, посмотрят, как идет современная война. Вообще говоря, это первая серьезная война регулярных армий чуть ли не за 80 лет. Так что такой опыт, конечно, будет очень важен. В последнюю пару лет у нас на глазах произошла военная революция — и они это увидят, и это, конечно, резко повысит боеготовность армии. И влияние этого опыта будет сохраняться еще многие годы.
— Теперь о реакцию на отправку военных КНДР в Россию. В Южной Корее как относятся к этому факту?
— Тут сложная ситуация. Дело в том, что — вопреки распространенным представлениям — народ в Южной Корее очень мало интересуется северокорейскими делами и новостями в обычной ситуации. В южнокорейской газете, где 40 страниц, сообщение о КНДР вообще невозможно найти. Об этом просто не пишут.
Сейчас, конечно, другое дело. Тот редкий случай, который бывает даже не каждый год, когда Северная Корея вышла в число главных тем дня и уже стабильно несколько дней в этом качестве находится. Это необычно для юга, где обычно северокорейцев просто игнорируют.
Какова реакция? Конечно, никакой радости по этому поводу нет. Звучат официальные заявления, что Южная Корея обеспокоена. Много чем обеспокоена. Но, по сути, всерьез только одним — возможной передачей Россией военных технологий Северной Корее, и то не любых, а лишь некоторых.
Вот если эта передача произойдет, то Сеул, скорее всего, будет принимать какие-то ответные меры. В противном случае все ограничится потоком нот протеста, заявлений и взаимных угроз с намеками на то, что «вот если вы так, то и мы так» и тому подобное.
— То есть отправка северокорейских военных в Украину не приведет к поставкам летального оружия Сеулом Киеву?
— Только в том случае, если появятся более или менее достоверные, а то и неоспоримые доказательства того, что российская сторона в рамках военно-технического сотрудничества передала Северной Корее какие-то особо опасные для Южной Кореи технологии.
Впрочем, даже если это произойдет — я уж не говорю, что, естественно, будут яростные отрицания (со стороны России и КНДР. — Ред.), — я бы сказал, что шансы 50 на 50. Дело в том, что надо понимать, как в Южной Корее относятся к этому конфликту. С одной стороны, безусловно, есть сочувствие Украине, но очень отдаленное. Для рядового корейца это далекий этнический конфликт, в котором есть и правые, и виноватые. С точки зрения большинства южан, почти всех, виноватой является Россия, правой — Украина.
Но это какая то далекая и не имеющая отношения к Корее борьба, война, схватка, в которую вмешиваться нужно только в крайнем случае. Южная Корея, будучи крупным мировым экономическим игроком, политически ведет себя очень осторожно и вообще очень не любит влезать в те конфликты, которые явно и напрямую не касаются ее интересов. Да и если касаются, то в Сеуле очень долго думают, прежде чем вмешаться.
— В НАТО и на Западе обеспокоены ситуацией в связи с отправкой военных из КНДР в Россию. А какие шаги со стороны Запада могут испугать Северную Корею?
— Никакие.
— Но чем может ответить Запад? Какие у него есть варианты?
— Никаких нет. Теоретически он может увеличить помощь Украине в той или иной форме, но практически напрямую на Северную Корею это не повлияет. Это в худшем случае увеличит потери северокорейских войск на театре военных действий. Я не скажу, что сохранение жизней своих военных не имеет значения для руководства КНДР. Имеет, но это не является для него решающим фактором. На поведение Северной Кореи это никак не повлияет. Короткий ответ — ничего нельзя сделать.
— А способствовать дезертирству этих самых северокорейских военных, которые оказались в Украине?
— Это вопрос ведения психологической войны. Конечно, такое вполне возможно. И я думаю, что если НАТО, украинское и южнокорейское командование, так сказать, не зря едят свой хлеб, то что-то подобное они придумают. Я в этом почти уверен. Насколько это будет работать, я не знаю.
Может быть, целыми взводами будут переходить на другую сторону, а может, ни один солдат не перейдет, и только хохотать будут над листовками. Это тоже непредсказуемые вещи. Но даже если взводы начнут переходить, я не вижу в этом какой-то серьезной угрозы для людей, принимающих решения в Пхеньяне. Ну, будет им немножко неприятно, у них чуть-чуть испортится настроение.
— И, может быть, задержат членов семей этих возможных дезертиров.
— Да, это гарантировано.
