В России с 2022 года резко выросло число уголовных дел в отношении несовершеннолетних, которые выступали против политики действующей власти. Многих приговаривают к длительным срокам по «террористическим» статьям.Такого не было даже в поздний советский период, отмечают правозащитники. Они имеют в виду тот факт, что под репрессии в России против тех, кто не согласен с полномасштабным вторжением в Украину, теперь подпадают даже несовершеннолетние. Подростков отправляют в воспитательные колонии на сроки от 2 до 6 лет — суды не останавливает ни юный возраст задержанных, ни противоречивые доказательства их вины.
На данный момент известно как минимум о 8 несовершеннолетних, которых посадили в тюрьму за их противодействие политике РФ в отношении Украины.
Дело канских школьников — первое с реальным сроком
До полномасштабной войны в Украине политический режим в России ограничивался «мягкими» репрессиями против несовершеннолетних оппозиционеров: за политическое инакомыслие назначали штрафы, а в качестве максимального наказания использовали приговоры к условным срокам. Прецедентом стало дело школьников в городе Канск Красноярского края.
Там в 2020 году задержали трех учеников, которые развешивали листовки в поддержку Азата Мифтахова — студента-анархиста, которого обвиняли в поджоге московского офиса «Единой России». Одну из листовок они приклеили на здание УФСБ в своем городе. В телефонах канских школьников нашли переписку с критикой президента РФ Владимира Путина, а также якобы доказательства обучения изготовлению взрывчатки — это легло в фабулу их обвинений.
СМИ обратили внимание на то, что силовики пытались придать вес обвинениям, несмотря на их абсурдность. Например, в материалах дел подростков в качестве доказательства их вины изначально описывался план по виртуальному взрыву здания ФСБ в игре Minecraft. Однако потом эти подробности убрали из обвинения, оставив основную цель подростков: они якобы готовили взрыв здания ФСБ.
К моменту вынесения приговора два школьника признали вину в незаконном изготовлении, хранении и ношении «реальной» взрывчатки — им назначили условные сроки. Но 16-летний Никита Уваров отказался признавать вину, он получил реальный срок в пять лет в воспитательной колонии. «Я никого не оговорил… Пусть кто-то верит не мне, а правоохранительным органам, мне нечего стыдиться. Я никого не собирался взрывать», — сказал он в своем последнем слове.
Уголовная ответственность в России по некоторым статьям наступает с 14 лет
DW насчитала не меньше 8 дел в отношении несовершеннолетних, чьи уголовные дела были выстроены на политически мотивированных обвинениях. Чаще всего — это «террористические статьи», ответственность по которой наступает с 14 лет. С этого возраста, например, привлекают к уголовной ответственности по обвинениям в убийстве, изнасиловании, участии в массовых беспорядках и других тяжких преступлениях.
Пока самыми юными задержанными остаются школьники города Ноябрьск в ЯНАО — 13-летний Тимур и 14-летний Саша. Их задержали в сентябре по подозрению в сожжении вертолета МИ-8Т. Еще не было публичной информации о предъявленном им обвинении. По словам юриста «Первого отдела» Евгения Смирнова, по российскому законодательству предъявить обвинение 13-летнему школьнику нельзя ни по одной статье, но другому школьнику может грозить ответственность по одной из «террористических статей».
По двум пунктам этой статьи обвиняют 16-летних школьников Антона и Романа в Омске: их задержали в сентябре этого года в связи с поджогом вертолета Ми-8. Возможно, подобных дел больше — все они проходят в закрытых режимах, а родители обвиняемых часто сами стараются не придавать таким процессам огласки, объясняет Евгений Смирнов.
«Некоторые родители бывают с прогосударственными взглядами и заставляют своих детей признаваться в совершении тех деяний, которые им вменяют», — добавляет он. По его мнению, силовикам проще всего преследовать несовершеннолетних: «Им легко выбивать нужные показания у детей». Максимально возможный срок по террористическим статьям для несовершеннолетних — 10 лет колонии. До сих пор сторонам защиты в российских судах удавалось снизить наказание для своих подзащитных, но даже такие сроки способны подорвать психику и испортить судьбу детям, подчеркивает Смирнов. DW собрала некоторые из таких историй.
17-летний Егор Балазейкин — 6 лет колонии
Самый суровый приговор — в деле 17-летнего Егора Балазейкина.Гимназиста приговорили к 6 годам колонии по статье о «покушении на террористический акт» за две неудачные попытки поджога военкоматов, во время которых никто не пострадал. Сам Балазейкин говорил, что он выступал против военных действий РФ в Украине и поджог военкоматов был акцией протеста.
15-летний Арсений Турбин — 5 лет колонии
К 5-летнему сроку приговорили 15-летнего Арсения Турбина из города Ливны Орловской области. Он ничего не поджигал, но распространял «антипутинские» листовки. Следствие обвинило его в том, что он вступил в легион «Свобода России», который признан террористической организацией в РФ. Турбин вину не признал, пояснив, что в легион не вступал, а листовки распространял, руководствуясь личными убеждениями. Мама подростка утверждает, что силовики исказили слова подростка в протоколе допроса и обманом добились его подписи.
15-летний Валерий Зайцев — 4,5 года колонии
В этом году к 4,5 годам в воспитательной колонии в Хабаровском крае приговорили 15-летнего Валерия Зайцева. Его обвинили в участии в деятельности батальона «Азов», который признан террористической организации в РФ, и «прохождении обучения в целях совершения террористического акта». Его задержали в октябре 2023 года в детском отделении противотуберкулезного диспансера в Комсомольске-на-Амуре, где школьник проходил лечение. Обвинение строилось на видеозаписи, которую Зайцев разместил в соцсетях. На кадрах он вместе с друзьями кинул «коктейль Молотова» в заброшенное здание. Бабушка школьника в интервью «Медиазоне» предположила, что ее внука мог подтолкнуть к действиям провокатор ФСБ.
14-летний Артемий Доронин — 4 года колонии
В 2023 году Артемий Доронин вместе со своим другом Егором Лаускисом поджег релейный шкаф на станции «Лахта». Обоим на тот момент было по 14 лет. По версии следствия, подростки получили задание от неизвестного по имени «Магавк» из легиона «Свободная России» (такой организации не существует, есть легион «Свобода России»). Подросткам нужно было поджечь локомотив, а в случае отказа «Магавк» обещал передать их переписку в ФСБ, говорится в материалах дела. В итоге подростки решили поджечь релейный шкаф: первая попытка оказалась неудачной — «коктейль Молотова» не попал в шкаф. Лаускис убежал, а Доронин повторил попытку, а видео горящего релейного шкафа отправил «Магавку». Через несколько дней Доронина и Лаускиса задержали, а в августе 2024 года приговорили к 4 и 2 годам воспитательной колонии, соответственно.
17-летняя Любовь Лизунова — 3,5 года колонии
Следствие обвинило Любовь Лизунову и ее 19-летнего друга Александра Снежкова в создании граффити «Смерть режиму» на стене одного из гаражей на окраине Читы. Их задержали сотрудники ФСБ в штатском, когда молодые люди заканчивали рисунок. Во время обысков у них обнаружили ключи администраторов от Telegram-каналов, где публиковались новости об «антивоенных акциях прямого действия», в частности, о поджогах военкоматов. Суд приговорил Снежкова к 6 годам колонии общего режима, а Лизунову — к 3,5 годам воспитательной колонии.
Чем отличается воспитательная колония от взрослой тюрьмы
По состоянию на 2023 год в России действовало 13 воспитательных колоний, в которых содержались 842 несовершеннолетних. Условия содержания там лучше, чем во взрослой тюрьме, рассказывает правозащитница Людмила Альперн. С 1999 по 2017 годы она регулярно посещала тюрьмы для женщин и несовершеннолетних в качестве члена Общественной наблюдательной комиссии в Москве. По ее словам, больше 20 лет назад ситуация с воспитательными колониями была катастрофической: «Представьте, в 63 колониях по всей стране содержалось около 25 тысяч детей — места едва хватало».
По ее словам, воспитательные колонии, как и взрослые, разделены на бараки. Правда, детям на протяжении дня разрешены прогулки в локальных зонах, физические занятия, для них также настроен учебный процесс. Но самое тяжелое для подростков — тюремная иерархия, объясняет Альперн: «Если ты пойдешь сильно против тюремной субкультуры, то можешь попасть в касту опущенных». Она затруднилась оценить, как могут относиться в таких колониях к подросткам-политзаключенным, так как даже в поздние советские времена такого явления не было. «Но что бы ты ни сделал, то один из самых тяжелых этапов — перевод во взрослую тюрьму, если отбываешь длительный срок. Им приходится вновь проходить все жерла этой субкультуры», — добавила она.
