Спустя 80 лет после окончания Второй мировой войны уголовное преследование нацистских преступников и их пособников подходит к концу. Могла ли Германия здесь сделать больше?Клаус Барбье (Klaus Barbie) — начальник гестапо во французском Лионе с 1942 по 1944 год, прозванный за свою жестокость «лионским мясником». Или Курт Лишка (Kurt Lischka) и Херберт Хаген (Herbert Hagen) — ответственные за депортацию из Франции в нацистские «лагеря смерти» 76 000 евреев, включая 11 400 детей. Как и многих других нацистских военных преступников и их пособников, их выследили известные «охотники за нацистами» Серж и Беата Кларсфельд (Beate Klarsfeld). И эти нацисты были осуждены и не смогли насладиться мирной старостью — в отличие от многих прочих, которые спокойно доживали свой век, несмотря на совершенные злодеяния.
Убийства и геноцид — преступления без срока давности
Переживший Холокост французский адвокат и историк Серж Кларсфельд написал в ответ на запрос DW: «Мы преследовали только преступников, которые принимали решения о судьбе тысяч евреев, мы преследовали только тех, кто руководил реализацией так называемого «окончательного решения» (еврейского вопроса. — Ред.). Наши поиски и участие в аресте Барбье после двенадцатилетних усилий с 1971 по 1983 год принесли нам большую известность во Франции».
Даже в Германии, которая на протяжении десятилетий ограничивала поиск виновных в Холокосте лишь несколькими ведущими фигурами, впечатляющее задержание Барбье в Боливии вызвало ажиотаж и одобрение. Кларсфельды, получившие в 2015 году орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (Bundesverdienstkreuz) за свою деятельность, сделали «охоту на нацистов» делом всей своей жизни.
Тем самым они заложили основу для исторического решения, принятого бундестагом 3 июля 1979 года: после почти 20 лет дебатов о преследовании нацистских преступников парламент ФРГ постановил, что на убийства и геноцид больше не распространяется срок давности, по истечении которого совершившие их лица освобождаются от ответственности. «Если бы немцы приняли этот закон в 1954 году, дела тысяч нацистских преступников были бы рассмотрены прокурорами и в конечном счете попали в суды. Однако многие судьи сами состояли ранее в нацистской партии и были бы снисходительны к обвиняемым», — полагает Кларсфельд.
Экс-секретарь коменданта концлагеря как символ запоздалого правосудия
Многие мелкие винтики гигантской нацистской машины по убийству людей также надеялись на снисхождение в последнее время. Например, Ирмгард Фурхнер (Irmgard Furchner), которая в январе нынешнего года умерла в возрасте 99 лет. Бывшая секретарша коменданта концлагеря Штутгоф в 2022 году была признана виновной в пособничестве и подстрекательстве к убийству в более чем 10 000 случаев. Процесс инициировал старший прокурор Томас Виль (Thomas Will), который уже пять лет возглавляет Центр расследования преступлений национал-социализма (ZSL), расположенный в Людвигсбурге.
«Наша задача по-прежнему состоит в том, чтобы найти лиц, которые могут предстать перед судом. Мы по-прежнему расследуем дела о концентрационных лагерях. В каждом лагере было множество людей (сотрудников нацистской лагерной администрации. — Ред.), которые, возможно, еще живы, и которых нам пока не удалось найти, — пояснил Виль DW. — Однако лишь некоторые из них из-за возраста все еще могут быть привлечены к ответственности. Реально речь идет только о родившихся в 1925-1928 годах».
Трудный поиск последних оставшихся в живых нацистских преступников
Между тем перед земельным судом в Ханау предстал 100-летний бывший охранник концлагеря Заксенхаузен, которого обвиняют в пособничестве и подстрекательстве к убийству в более чем 3300 случаях. Отыскать таких лиц спустя почти 80 лет после окончания войны — непростая задача для Томаса Виля и его подчиненных.
Наличие полных личных данных, включая место и дату рождения, в таких случаях скорее исключение, чем правило. Но чем меньше данных, тем меньше шансов на успех. «Например, найти какого-нибудь Карла Мюллера без дополнительной информации невозможно», — делится Виль.
С тех пор как 1 декабря 1958 года ZSL начал свою работу, накопилось 1,78 миллиона учетных карточек с информацией о людях, местах преступлений и подразделениях. В прокуратурах и судах Германии было возбуждено почти 19 000 уголовных дел. Однако поиски ведутся не только в ФРГ, но и по всему миру с помощью Шенгенской информационной системы и Интерпола. Это связано с тем, что многие нацистские преступники эмигрировали.
Судебное преследование не прекращается, для убийств нет срока давности
Но насколько целесообразно начинать процесс против 100-летних стариков, которых часто признают непригодными для допроса? Старшему прокурору Вилю часто задают этот вопрос, и у него есть на него четкий ответ: «Сам по себе обвинительный приговор очень важен, потому что он устанавливает уголовную ответственность и вину, пусть и с опозданием. Невозможно переоценить, насколько это важно для родственников жертв».
Томас Виль также подверг критике тот факт, что с момента окончания Второй мировой войны 80 лет назад в Германии было вынесено слишком мало обвинительных приговоров в отношении нацистских преступников. Одной из причин этого, по мнению прокурора, стало уголовное законодательство, которое не было рассчитано на преследование виновных в массовых преступлениях, совершенных по приказу государства. Кроме того, отметил Виль, изначально существовала установка, что, с одной стороны, есть главные виновные, ответственные за все, а с другой — введенные в заблуждение многочисленные пособники нацистов.
«Сначала должна была измениться обстановка в обществе. Но несомненно, что даже при этом можно и нужно было вынести больше обвинительных приговоров. Поэтому важно также воспринимать работу ZSL и многочисленные документы, появившиеся с тех пор, как свидетельство того, как послевоенное немецкое общество преодолевало свое нацистское прошлое», — подвел итог Томас Виль.
