В ряды Вооруженных сил Украины попадают люди с психическими и физическими заболеваниями, которые не должны служить. Почему это происходит и насколько распространена проблема мобилизации больных, выясняла DW.Частые провалы в памяти, топографическая дезориентация, непонимание механических часов, путаница в цифрах, цветах — все это повседневные проблемы 28-летнего Василия из села в Кировоградской области. С 2015 года он состоит на учете в областной психиатрической больнице с диагнозом расстройство личности, но несмотря на это мужчину мобилизовали на службу в Вооруженные силы Украины (ВСУ).
По словам его гражданской супруги Елены, сотрудники местного Территориального центра комплектования (ТЦК) (аналог военкомата. — Ред.) задержали Василия по дороге домой в конце мая, когда тот не имел при себе документов. Предложив последовать за ними, мужчину доставили в ТЦК. Как оказалось, Василий был в розыске с начала 2025 года. Поскольку, по словам женщины, мужчина не признает свой диагноз, точно неизвестно, упоминал ли он о болезни во время прохождения военно-врачебной комиссии, которая в итоге признала его годным к службе без ограничений. На следующее утро мобилизованного отправили в учебный центр на юг для прохождения базовой общевоенной подготовки.
Елена пыталась доказать ошибочность мобилизации и обратилась к командиру Василия. Сначала, по ее словам, тот проявил понимание ситуации и попросил прислать медицинские документы для списания мужчины со службы. Однако после получения справки из психиатрической больницы за 2015 год риторика офицера резко изменилась, говорит женщина, причина — якобы устаревшие медицинские документы. «Так и сказал: нет оснований (списывать со службы. — Ред.), будет служить. А как нет оснований, если болезнь неизлечима? Я хотела разбираться дальше, а Вася сказал: если я и дальше командиру звонить буду, то ему телефон и раз в неделю давать не будут», — рассказывает женщина.
Медицинское заключение: угроза для себя и других
DW получила доступ к заключению психиатра 2015 года, где указано: Василий имеет бедный словарный запас, низкий уровень абстрагирования, коэффициент интеллекта (IQ) 66 (при среднем около 100) и не понимает даже названия страны или столицы Украины. В условиях стресса симптомы болезни, как говорит Елена, только усиливаются. «Он постоянно жалуется, что ничего не может запомнить из того, что ему показывают. Если он не запоминает на учебке, что он со страха запомнит на фронте. Это билет в один конец», — сетует женщина.
Психиатр, проанализировавшая анонимизированные медицинские документы Василия, указала на признаки умственной отсталости с эмоционально-волевой нестабильностью. «В стрессовых условиях такой человек непредсказуем и может навредить себе и другим», — отметила врач, которая, учитывая работу в системе сил обороны, попросила не называть ее фамилию.
Почему система пропустила Василия?
Адвокат Евгений Цехмистер объясняет: члены военно-врачебной комиссии (ВВК) имеют доступ к медицинским данным в электронной системе Helsi, где хранится вся информация о пациентах государственных больниц. Но в случае Василия записей о психическом диагнозе там не было. Кроме того, психические диагнозы составляют исключение, доступ к ним может быть предоставлен только с согласия пациента. «Он — восьмой из десяти детей в семье, его здоровьем никто не занимался. В 2015 году обследование проводили по направлению военкомата, но в ТЦК документов не было, поэтому провели по тому, что нашли в системе», — говорит юрист в беседе с DW.
Согласно приказу Минобороны №402 о ВВК, диагноз Василия исключает мобилизацию. Однако, по словам Цехмистера, врачи военно-врачебной комиссии доверяют только официальным документам, ведь многие симулируют психические расстройства, чтобы уклониться от службы. «Если бы они вовремя обратились за правовой помощью и оформили более актуальные документы, его бы не мобилизовали», — говорит адвокат.
Чтобы не попасть в подобные ситуации, уполномоченная президента по вопросам защиты прав военнослужащих и членов их семей Ольга Решетилова в комментарии DW советует заранее позаботиться об обновлении военно-учетных данных и внесении в электронную систему актуальных медицинских данных.
«Военная комиссия — поверхностный осмотр, а не глубокая диагностика»
«Самая большая проблема в том, что человек в гражданской жизни не проходит медицинские обследования, — говорит Решетилова. Без имеющихся медицинских документов ТЦК не может знать об этих заболеваниях, а ВВК — это не глубокая диагностика заболеваний, это — поверхностный взгляд и оценка имеющейся медицинской документации. Именно поэтому иногда де-факто непригодные к службе люди попадают в учебные центры, воинские части».
К тому же в случаях, когда психически больные люди скрывают свой диагноз, врачи без их согласия не могут иметь доступ к данным. «И здесь есть пробел, который нужно решать на законодательном уровне. Это проблема между сохранением медицинской тайны и доступом военно-врачебных комиссий к медицинской документации», — говорит омбудсмен.
По словам Решетиловой, ее команда неоднократно сталкивалась со случаями ухудшения психического состояния новобранцев во время прохождения базовой общевоенной подготовки. Впрочем, командиры учебных центров не заинтересованы в удержании людей с психическими заболеваниями в подразделениях и максимально способствуют их лечению с последующим прохождением ВВК, уверяет она.
По данным уполномоченного Верховной рады по правам человека Дмитрия Лубинца, с начала года его офис получил более двух тысяч жалоб на нарушение прав во время мобилизационных мероприятий, тогда как за весь 2024 год таких обращений было около 3,5 тысячи. «Скажу откровенно: мы всегда реагируем. У нас есть случаи, когда физически мои представители в регионах приезжают в ТЦК и помогают восстановить нарушенные права граждан», — подчеркнул он, добавив, что не все обвинения в нарушениях подтверждаются.
Лубинец: Больных мобилизуют, закрывая глаза на реальное состояние
Омбудсмен также признает, что случаи мобилизации тяжелобольных имеют место, однако отдельной статистики по ним нет. «Бывают ситуации, когда после нашего вмешательства и повторной ВВК устанавливается заболевание и человек демобилизуется. Почему так происходит? Из-за того, что некоторые сотрудники закрывают глаза на медицинские документы или реальное состояние человека», — говорит Лубинец в комментарии DW.
При этом он указывает на необходимость более тщательного подхода к распределению мобилизованных. «Не каждый человек с проблемами здоровья автоматически непригоден. Человек с проблемами позвоночника не может быть штурмовиком, но способен эффективно работать в компьютерной сфере. Армия может получить квалифицированного бойца, если распределение будет продуманным», — добавляет Лубинец.
Что говорят военные?
Впрочем, по опыту опрошенных DW военных, ситуация на местах порой далека от идеала. Офицер одной из бригад ВСУ, пожелавший остаться анонимным, поделился своим опытом рекрутинга в одном из учебных центров: «Мне сказали: у тебя есть привилегия, выбери людей. Я пришел, они выходят: без зубов, с туберкулезом. В учебном центре! Я молчу о боевой, но эти люди в пикселе на улице — вот тебе картина Вооруженных сил Украины», — говорит офицер. Как оказалось, новобранцев показывали уже в четвертый раз, и ни одного человека из той роты никто не забрал к себе в часть — даже как копателей укреплений, говорит военный.
По мнению мобилизованного весной этого года Кирилла (имя изменено), в ТЦК не слишком придирчиво относятся к кандидатам на службу. На сборном пункте с ним были и бездомные с опухшими ногами, и люди с наркотической зависимостью или алкоголизмом, рассказывает мужчина. В учебном центре проверка, по его словам, была более тщательной: «Врач каждого спрашивала, соответствуют ли данные ВВК действительности. Парня с протрузиями (заболеванием позвоночника. — Ред.) развернули со словами: «Нам такие не нужны».
Тем не менее в учебку все же попадают люди с заметными проблемами. «Были и такие, что ходили с палкой. Некоторые, кажется, симулировали, чтобы попасть в госпиталь и уйти в самоволку. Из-за побегов в учебном центре не всегда оперативно реагировали на реальные случаи, когда требовалась медицинская помощь. Один мужчина жаловался на проблемы со спиной, через пару недель слушал лекции уже лежа. Ему делали уколы, а потом он куда-то пропал — либо стало совсем плохо, либо получил бумаги, чтобы списаться», — добавляет Кирилл.
По его словам, у многих из его набора военная комиссия была скорее формальностью, а кое-где, как рассказывали ему побратимы, вообще не проводилась, а результаты проставлялись заранее без участия военнообязанного. Проверки на ВИЧ или гепатит Кирилл не проходил, как и обязательный по предписаниям рентген грудной клетки. «Когда такой поток людей, мало кто на это обращает внимание. Но неправильно опираться только на выполнение количественного показателя», — говорит военный.
Пробелы в системе привели к тому, что в одну из бригад морской пехоты после базовой общевоенной подготовки в 2024 году попал новобранец с шизофренией, говорит военнослужащий Александр (имя изменено). По словам бойца, тому повезло, что инструктор курса в бригаде обратил внимание на странное поведение мобилизованного.
«Оружие ему не выдали, подержали на пункте постоянной дислокации несколько дней и куда-то увезли, больше я его не видел. Будь другой командир, ему было бы все равно — главное, чтобы штат был укомплектован, а кто там, что и как — часто на это могут закрывать глаза. В учебке я видел и эпилептиков с судорогами», — говорит боец.
Врачебная комиссия принимает во внимание только диагноз
Адвокат Евгений Цехмистер подтверждает: проблема мобилизации объективно непригодных бойцов распространена. По его мнению, причина в том, что для вывода о пригодности ВВК принимает во внимание основной диагноз и не учитывает сопутствующие состояния.
«У нас есть клиенты с семью-восемью статьями категории Б — то есть они по-старому ограниченно пригодны по нескольким диагнозам. Есть боец: рост 175 сантиметров, вес 38 килограммов, в очках видит на два метра, с пороками развития, грудная клетка неправильно сформирована. В бронежилете он не то что ходить — дышать не может. Но он с 2022 года в армии, получает базовое обеспечение, хотя его служба — это постоянные переводы из одной части в другую, больницы, и так по кругу», — говорит Цехмистер. Списать этого человека не позволяет система, потому что ни один из диагнозов не подпадает под категорию «непригоден», утверждает юрист.
Без заключения врачей и сами командиры оказываются в заложниках ситуации — не могут ни отправить таких людей на реальную службу, ни взять на их должности других. Особенно остро эта ситуация стоит в Сухопутных войсках и войсках логистики, которые «стали отстойником для тех, кого не удается списать», говорит Цехмистер. «Их передают в инженерные бригады, которые должны строить линии обороны, но те получают «неликвид», — сетует адвокат.
В Медицинских силах ВСУ проблемы не видят
Тем не менее в командовании Медицинских сил ВСУ считают, что «вопрос медицинского осмотра ВВК урегулирован». «Медицинский осмотр включает изучение и оценку состояния здоровья на момент осмотра для определения пригодности к службе. Постановления ВВК принимаются по установленным диагнозам, определенным врачами-специалистами в учреждениях здравоохранения. Принятие постановления по совокупности заболеваний не предусмотрено», — ответил на запрос DW заместитель командующего Медицинскими силами ВСУ, полковник медицинской службы Юрий Подолян.
По его словам, во время военного положения обязательным является рентген органов грудной клетки, а электрокардиограмма — для мобилизованных в возрасте от 40 лет или по показаниям. Другие исследования выполняются также по показаниям, говорит Подолян. По его убеждению, приказ №402 о ВВК соответствует законодательству и международным стандартам. В то же время военный омбудсмен Ольга Решетилова считает необходимым пересмотреть этот приказ, над чем, по ее словам, уже работают в Минобороны Украины.
Между тем курс базовой общевоенной подготовки Василия подходит к концу, после чего его ждет распределение в подразделение. По словам его гражданской супруги Елены, мужчина уже получил доступ к оружию. Адвокат Евгений Цехмистер добивается направления на повторное психиатрическое обследование новобранца и ВВК, пока тот еще в учебном центре. «Если он попадет на фронт, это высокие риски для подразделения. В какой момент его психика не выдержит и кто окажется под прицелом — не предсказать», — говорит адвокат.
