— Что имеет ввиду «Грузинская мечта», говоря о «Глубинном государстве»?
— Они не впервые употребляют это словосочетание, хотя в их заявление [Deep State] можно считать собирательным понятием их идеологических нарративов или попыток создать какую-то квази-идеологию. Но они не дают в этом тексте определения этому словосочетанию…
Это идет из русских текстов, я бы вывел его из Суркова – в свое время он писал об этом. Но, наверное, тоже не он это придумывал. Есть какие-то околокремлевские идеологи, которые этим словосочетанием часто забавляются. Само слово принято и в каких-то западных, «маргинальных» кругах, и под этим подразумевается что-то напоминающее марксистские понятия о капиталистах-империалистах, их заговоры.
В серьезной научной литературе этот термин встречается, но под ним подразумевается то, как воспринималась турецкая политическая система во время «холодной войны». Там на страже системы, кроме конституционного строя, конституционных институтов, стояла еще турецкая военная элита и некоторые неформальные вооруженные формирования, которые охраняли режим. И вот это называлось Deep State. То есть, Deep State на самом деле, для меня во всяком случае, в каком-то смысле синонимично с Mafia State.
Не то чтобы в настоящих демократических странах не существует кланов – конечно, они есть везде, какое-то знакомство в общественных объединениях всегда играет роль. Но там столько сдержек и противовесов, что на самом деле Deep State не может развиваться. Однако «Грузинская мечта» хочет выставить желаемое за действительное, и очерняет, скажем так, не Запад, а демократический строй в целом.
— «Грузинская мечта» заявила, что будет бороться с Deep State. Стоит ли расценивать это всерьез и чего ожидать?
— Ну, она вот старается сохранить власть, и выбрала этот превратный курс, который не дает Грузии возможность сохранения цивилизованных взаимоотношений со многими очень влиятельными, благополучными странами мира. Ну вот такой у нее выбор. Вроде все понятно – российские войска находились и в Грузии, и в Украине, а не наоборот. Однако «Грузинская мечта» это переворачивает, снова туманно говорит, что это Запад подстрекал к войне бывшие постсоветские страны, и в то же время она абсолютно молчит о роли России.
Это тоже часть дискурса «Грузинской мечты» – вообще не упоминать Россию. И этот дискурс становится еще более противоречивым. То есть в российском варианте все вроде понятно: они более логичны, говорят, что защищают какие-то скрепы или имперское наследие, иногда вообще откровенно. А в грузинском варианте они, опять же, не договариваются.
— То есть, это искусственный нарратив, чтобы лишний раз не упоминать, что мы приходим к российскому будущему, и в то же время как-то ответить на критику Запада?
— Да, в целом так.
«Иванишвили – игрок в покер, у которого не осталось карт»: как санкции США ударили по олигарху
— Раньше «Грузинская мечта» объявляла представителями «Глобальной партии войны» каких-то отдельных лиц. В последнем заявлении они сказали, что представителями Deep State и «Глобальной партии войны» являются все, кто критикует курс Грузии. Учитывая тенденцию, можно сказать, что «Грузинская мечта» завершает строительство внешнего купола цензуры?
— Да, так и выходит. Обвиняя всех, кто критикует «Грузинскую мечту» в том, что они – члены Deep State или «Глобальной партии войны», она фактически нападает на институты, потому что критика идет из конкретных институтов.
— Мы видим, как нарратив Deep State развивается в контексте внешней политики Грузии. Но представителями Deep State «Грузинская мечта» назвала и Саломе Зурабишвили, и Михаила Саакашвили. Стоит ли ждать, что этот нарратив будет использоваться и для закручивания гаек внутри?
— Это абсолютно ожидаемо. Единственное, что их сдерживает, это все-таки боязнь, что не смогут существовать в такой изоляции, и они осторожничают. Не исключено, что они пойдут на более широкие репрессии, это затронет и Саломе Зурабишвили, и других политических деятелей. По-моему, в их рядах и внутри партии идет какая-то борьба, и все ждут 20 января, уже официальной инаугурации Трампа. Вопрос в том, какой будет политика Трампа, как будет развиваться ситуация в Украине, которая, как они ожидают, завершатся.
— Можно ли сказать, что представители Евросоюза принимают эти правила игры и как-то отвечают на эту информационную войну?
— Мы видим двоякий подход со стороны Запада. С одной стороны – та часть Европы, которая все-таки придерживается старого правила дипломатических взаимоотношений и убеждения, что так себя вести не стоит. Но есть другая Европа и в целом евроатлантическое сообщество, другая ее часть, которая придерживаются языка санкций и фактически непризнания «Грузинской мечты» как правящей силы, то есть непризнания ее в качестве правительства Грузии.
— Можно ли рассматривать появление нарратива Deep State с точки зрения того, что «Грузинская мечта» не до конца уверена в лояльности будущей политики Трампа?
— Видно, что у них есть сомнения. [Лидер парламентского большинства Мамука] Мдинарадзе высказывался, что, может быть, так и не удастся найти общий язык Трампом. То есть, да, они не до конца уверены, как были уверены раньше, что Трамп как-то договорится с Путиным, и это поможет и «Грузинской мечте». Хотя в этом тексте они все равно показывают свои упования, что Трамп будет бороться против Deep State.
В тоже время, есть институты, у них свои правила, и они действуют в соответствии с этими правилами – будь то государственные институты или общественные, публичные и так далее. И вряд ли Трамп пойдет против всего этого ради красивых глаз Иванишвили и будет как-то сотрудничать с Иванишвили, наперекор настроениям в том же своем Конгрессе.
